Виктор Шмыров: В Кучино останутся голые стены. Музей будет умирать
Директор АНО «Мемориальный центр истории политических репрессий «Пермь-36» — о ситуации, сложившейся вокруг этого музея
— Виктор Александрович, вы можете подробно рассказать, как развивалась ситуация с музеем «Пермь-36» за последние полгода?
— В декабре 2013 года состоялась встреча членов правления Автономной некоммерческой организации «Пермь-36» с губернатором Виктором Басаргиным. На ней мы обговорили все спорные моменты и достигли, как нам показалось, полного взаимопонимания.
Виктор Фёдорович твёрдо сказал, что будет создаваться государственный музей, который будет нести материальную ответственность за имущественный комплекс, расположенный на территории бывшего исправительно-трудового лагеря. Но одновременно будет существовать и получать государственную финансовую поддержку негосударственная организация, которая будет отвечать за содержательную жизнь музея.
Мы ведь не обычный музей — не просто территория, на которой есть какие-то экспонаты и проходят какие-то экскурсии. У нас всегда проводилось много интересных и полезных акций, и власти признавали их интересность и полезность. Это касается в первую очередь школы музеологии и семинаров для учителей гуманитарных дисциплин.
Много событий проходило по линии Европейской коалиции музеев совести — на средства, собранные фандрайзингом музеев в бывших концлагерях. Никакого, как говорится, «госдепа».
Многие музейщики Пермского края активно посещали эти мероприятия, и краевая власть их поддерживала. На деньги краевого бюджета мы осуществили большой исследовательско-просветительский проект, связанный с историей Вишерлага, затем — проект «Красный и белый террор в годы Гражданской войны». Нашей целью было показать обе правды и тем самым способствовать гражданскому примирению, которое так нужно России.
Это была очень успешная деятельность. Высокий научный уровень — её главная черта. Так, руководителем школы музеологии был Михаил Гнедовский, директор Института культурной политики, эксперт Совета Европы, член жюри конкурса «Лучший европейский музей года». Вот такой был уровень!
Были у нас и международные проекты с долевым финансированием. Например, «Европейские места памяти» — программа, которая была направлена на определение функционала музеев, расположенных в местах, связанных с террором. Понятно, что это не музей изящных искусств — всё должно быть особенное. Какое? «Пермь-36» была одним из мировых законодателей моды в этой области.
К нам на форум «Пилорама» четыре раза подряд приезжал директор музея в Освенциме Пётр Цивиньский. Когда он знакомился с тогдашним губернатором Олегом Чиркуновым, тот ему сказал: «Вы с нами поделитесь опытом...», а Цивиньский ответил: «Я сюда учиться приезжаю!»
Нам казалось, что Виктор Фёдорович всё это понимает.
— Что же пошло не так?
— В начале 2014 года всё шло в соответствии с достигнутыми договорённостями. Была создана рабочая группа, которую возглавила вице-премьер краевого правительства Надежда Кочурова, входил в неё и министр культуры Пермского края Игорь Гладнев. Работа шла конструктивно, даже был определён размер финансирования проектов АНО «Пермь-36» на 2014 год — 7,5 млн руб. из краевого бюджета. Татьяна Георгиевна Курсина возглавила государственное учреждение, отвечающее за музейный комплекс. Остались формальности — оформить в письменном виде эти договорённости и подписать документ.
В этот момент у меня впервые за долгое время появилась возможность заняться своим здоровьем, и 22 апреля я лёг на операцию. Протезирование клапана и четыре шунта — это тяжелейшая операция. Я полностью пришёл в себя только через полтора месяца. За это время Татьяну Георгиевну уволили, финансирование проектов АНО «Пермь-36» прекратили, переговоры прекратили тоже.
Новый директор государственного учреждения Наталья Семакова пытается заставить нас отказаться от права бессрочного и безвозмездного пользования имущественным комплексом музея, но это право у нас можно отобрать только через суд. Ну, или если мы сами попросим.
Всё это время губернатор утверждает, что будут существовать и госучреждение, и некоммерческая организация, и оба будут получать государственное финансирование. Это он повторил и на недавней встрече с представителями общества «Мемориал» — репрессированными и членами их семей.
Мы полагали, что слово губернатора — это слово губернатора! А оказалось, что у нас «хвост виляет собакой»...
— Это как?
— На заседания рабочей группы приходили представители администрации губернатора, которые присутствовали на ней, не будучи членами группы. Как это ни грустно, эти чиновники, будучи формально подчинёнными губернатора, могут вертеть им и действовать вопреки его слову.
И вот появился новый текст соглашения, разительно отличающийся от подготовленного рабочей группой. Нам предлагается подписать договор не с правительством Пермского края, а с Министерством культуры и госучреждением «Мемориальный комплекс политических репрессий». Между тем от руководства этого учреждения мы слышим странные предложения: создать наблюдательный совет музея из ветеранов Федеральной службы исполнения наказаний и привлечь бывших её сотрудников к созданию музейной экспозиции.
Я разослал новый текст соглашения членам правления нашей организации — Алексею Симонову, Арсению Рогинскому и другим. На следующей неделе мы попытаемся организовать встречу, хотя момент неподходящий — все в разъездах.
— Как вы думаете, ситуация может измениться в лучшую сторону?
— Арсений Рогинский и советник президента РФ по правам человека Михаил Федотов пытаются найти варианты решения проблем через администрацию президента, но у меня нет оптимизма. У нас не будет просветительских семинаров, не будет «Пилорамы».
У нас есть средства на проведение очередной школы музеологии, но нас предупредили, что её программа будет подвергаться цензуре.
Нам нечего будет делать в музейном комплексе, поэтому мы думаем о том, чтобы вывезти оттуда все наши авторские экспозиции и отдать их на временное хранение в профильное учреждение — Музей ГУЛАГа в Москве, тем более что у нас есть опасения за их сохранность при новом руководстве комплексом.
В Кучино останутся голые стены. А это значит, что туристы туда ездить не будут. Музей будет умирать.
— Чем же вы в таком случае займётесь?
— Ситуация с музеем многих возмутила, в том числе очень богатых людей. У нас есть благотворители, на деньги которых мы снимем помещения в Перми, где будем проводить выставки, семинары, лекции и т. д.
Я наконец-то займусь тем, на что никогда не хватало времени — буду писать. У меня материалов и по истории репрессий, и по истории современности множество.
— В чём, по-вашему, причина недоверия к вам со стороны администрации губернатора?
— Помните, что в «Мастере и Маргарите» Иешуа отвечает на вопрос Пилата о самом страшном грехе? Это — трусость.
Вот и здесь трусость становится причиной разрушения. Они попросту боятся — «искажений истории» и «оранжевой заразы».
— Но у вас ведь нет «искажений» и «заразы»?
— Ну и что? Лучше закрыть, чтобы не беспокоиться.
— А не может быть причиной желание «освоить» 600 млн руб., которые должны быть выделены музею в рамках федеральной целевой программы по увековечению памяти жертв репрессий?
— В своё время, когда на рабочей группе прозвучал вопрос, через какое учреждение будет идти финансирование федеральной целевой программы, двое сотрудников администрации губернатора — пока не скажу, кто именно — тут же ответили: «Конечно, через госучреждение»! Но это точно не получится, потому что прежде чем начнёт действовать федеральная целевая программа, музей тоже станет федеральным. В руководство придёт другая команда, будем надеяться, более профессиональная.
Сейчас наши сторонники во главе с Михаилом Федотовым поднимают «волну» по смене статуса музея. Наша цель остаётся прежней — сохранить уникальный комплекс и передать его человечеству в лице ЮНЕСКО. А для этого нужно как можно скорее поднять его статус до федерального. Поэтому мы и говорим, что намерены отдать экспонаты на временное хранение в московский Музей ГУЛАГа: после смены статуса «Перми-36» они вернутся «на родину».
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.