Михаил Яковлев: Представители «среднего класса» вынашивают идею эмиграции
И она может быть совсем не связана с заграницей
Лозунг «Пора валить!» долго был почти виртуальным. Люди его произносили охотно, но до дела, как правило, в силу разных причин не доходило. Сегодня эта идея на территории Прикамья начинает приобретать вполне реальные очертания. Количество пермяков, желающих сняться с насиженного места, растёт впечатляющими темпами. И речь зачастую идёт даже не о смене гражданства, а о поиске Эльдорадо в пределах нашей страны. Что говорит, по большому счёту, о потере конкурентоспособности конкретного региона.
Михаил Яковлев, политтехнолог в прошлом, а ныне — топ-менеджер ГК «Ермак» рассказал о том, по каким причинам средний бизнес на территории Пермского края пакует свои активы и отправляется не столько за рубеж, сколько в менее далёкие, но манящие края.
Ирина Молокотина
— Михаил, как произошло, что виртуальный призыв стал реальным трендом?
— Думаю, что это действительно тренд. Могу судить на своём примере, поскольку сегодня нахожусь на острие процесса. Разговоры на эту тему идут постоянно. С кем бы ни говорил, тема №1: терпение закончилось, дальше невозможно.
Раньше из Пермского края не «валили». Просто молодёжь, вчерашние студенты уезжали в поисках приложения сил, что является вполне нормальным процессом, а состоятельные люди покупали себе (в основном за рубежом) недвижимость с прицелом на перспективу. Сейчас, и в этом я точно уверен, средний класс вынашивает идею эмиграции, понимая абсолютную, категорическую бесперспективность существующего положения дел в «родных пенатах».
Я говорю не о богатых людях, которые в принципе могут себе позволить выбор места проживания, а именно о тех, у кого есть деньги, но их считаное количество. Они сейчас пытаются здесь все свои активы собрать и перевести их в более благоприятные с точки зрения инвестиционного климата места. Потому что на уровне среднего предпринимательства очень сложно дистанционно управлять делом и получать при этом нормальный доход.
Ключевое слово в характеристике этого явления — бесперспективность, и оно появилось именно сейчас. Все и раньше чувствовали, что Пермский край — не самое комфортное место для существования. Климат тяжелый, экология подрывает здоровье.
Инфраструктурой никто не занимается: с дорогами просто кошмар.
После начинаний Марата Гельмана, которые, возможно, были провокационны и неоднозначны, культурные проекты сворачиваются. Во время местной «культурной революции» они были, возможно, с перегибами, но шли в правильном направлении. Прежде в этой сфере наблюдалось видимое движение, сейчас кроме четырех театров, которые, правда, получают «Золотые маски», нет ньюсмейкеров. Пока спасает мировая знаменитость Теодор Курентзис, но есть подозрение, что это ненадолго. В целом же нет широкого поля для культурных инициатив.
Промышленный край, конечно, оправдывает свое предназначение, но заводы развиваются внутри себя и для себя, лишь единицы пытаются работать над созданием привлекательной для города и края среды проживания.
Всё сошлось в одной точке. Поэтому многие мои знакомые намерены поменять место жительства.
— А вы не пробовали каким-то образом повлиять на ситуацию, изменить её в соответствии со своими представлениями об интересной и благополучной жизни? Вы ещё довольно молодые люди, кому этим заниматься, если не вам?
— Мы пытались. Только теперь стало совершенно очевидно, что такая активность никому не нужна. Могу пояснить на собственном примере. Когда я несколько лет назад в качестве политтехнолога занимался формированием политического климата в регионе, я делал это искренне. С таким же открытым подходом я пришел в бизнес.
Года два назад мы с друзьями, управляя краснокамским оператором по утилизации твёрдых бытовых отходов (ООО «Буматика»), активно участвовали в создании региональной нормативной базы в сфере обращения с отходами. Понимая, как можно улучшить ситуацию, мы разрабатывали эту документацию вместо чиновников, платили за это свои деньги.
В результате у краевого министерства строительства и ЖКХ появился добротный пакет нормативных документов, которые впоследствии если окончательно не умерли в столах, то на деле вообще ничего не поменяли. Ситуация с отходами как была нерешённой, так остаётся и по сей день. У нас же иссяк запас желания что-то делать в этом направлении, мы вышли из этого бизнеса.
Второй сюжет связан с моим личным хобби — управлением охотничьими хозяйствами, где у меня большой опыт. Я создал на территории края три охотничьих хозяйства, последнее — личное. Знаю все технологии «от и до». Последняя моя попытка была связана с системными изменениями в этой отрасли хозяйства. Это направление всегда считалось планово-убыточным, я решил доказать, что это не так, предложил свои услуги. Человек, который принимает решения (не хочу называть фамилию), мне открытым текстом сказал: «ты слишком сильный персонаж, чтобы тебя впустить в систему, нам таких не надо». Кстати, Агентство по управлению охотничьими объектами животного мира было вообще ликвидировано.
Нашей условной региональной элите, которая старается делать вид, что управляет процессом, на самом деле вообще ничего не надо. Вот и ответ на вопрос: в Пермском крае просто ничего не получится.
— Почему вы выбрали Калининградскую область?
— Мы с женой много путешествуем по миру. С рюкзаками прошли Венесуэлу, Мексику, исколесили всю Европу. Раньше действительно была иллюзия — купить себе домик в Испании и зажить хорошо. Но теперь совершенно ясно, что ментальная, законодательная, языковая среда в любой стране, в том числе европейской, — это не наше. Решили, что надо посмотреть в сторону российских регионов.
Если переезжать, то туда, где хорошая экология, климат, море. Хороший регион — Дальний Восток, который почему-то развивают бывшие патриоты Пермского края. Но слишком далеко.
Побережье Чёрного моря? В Краснодарском, Ставропольском крае очень своеобразный менталитет. Один знакомый с Чукотки переехал с семьёй на Кубань, а сейчас собирается возвращаться обратно, поскольку совместное проживание с местным населением стало в тягость.
На морском побережье северо-запада России Калининград выглядит наиболее привлекательно. Менталитет близкий. Климат просто шикарный: долгая весна, спокойное лето и длиннющая осень. Эта территория признана самой лучшей по климатическим условиям в России для развития сельского хозяйства, в частности животноводства.
Я очень благодарен жене, которая смело согласилась поменять место жительства и даже сыграла роль «мотора». Может, без неё я не решился бы на такие кардинальные перемены. Понятно, что в нашем возрасте это непросто, много проблем придётся решать с детьми.
Но мы подумали, что дети, когда вырастут, точно не будут сидеть в Перми. Поэтому оправдывать свою собственную нерешительность якобы заботой о них не получится.
В Калининграде я увидел перспективу. Конечно, там не всё идеально, особенно с точки зрения пермяка. Сервис во многом «совковый», могут нахамить в магазине. Могут в представительстве «Аэрофлота» сказать: «у меня через полчаса обед, не тревожьте меня, не занимайте очередь».
Но перспективы видны. Регион имеет огромное стремление к преобразованию, развитию. Это видно буквально всюду. И по действиям власти, и по поведению людей. Видно и по самой атмосфере.
Я купил квартиру в посёлке Янтарном, где просто фантастический пляж. В мире таких немного. Не так давно местные власти добились присвоения этому пляжу знака «Голубой флаг». Это международная награда, ежегодно вручаемая с 1987 года пляжам, которые пригодны для безопасного и комфортного купания. В России это единственный пляж такого статуса.
Я каждый день езжу в Калининград по дороге, по которой грузовики возят тяжёлые грузы на строительство стадиона к чемпионату мира по футболу. Не удивительно, что в какой-то момент дорожное полотно разбили. И только я это почувствовал на колёсах своей машины, как губернатор публично дает указание эту дорогу отремонтировать. Конечно, это был с его стороны пиар, но дорога была отремонтирована за три дня. Это говорит о том, что там работает система.
В Прикамье дорогу на Краснокамск до уголовного дела довели. Я по ней езжу в своё охотничье хозяйство. Едешь по этим колдобинам и думаешь — «наверное, скоро будут ремонтировать». Через неделю проезжая часть ещё хуже. Через месяц вообще ни на что не похожа. Это к вопросу, как должна работать власть.
Мы старались что-то делать там, где родились и жили, пока не устали. Мы видим, что никому нет до региона дела.
— Но, исходя из статистики и внешних признаков, ваши слова многие могут подвергнуть сомнению…
— На этот счёт у меня есть своя теория. Почему в Перми много хороших дорогих машин? Это защитная реакция. В ситуации агрессивности внешней среды человек себя хочет защитить хоть чем-то комфортным. Машина должна скрасить тот факт, что её владелец передвигается по ущербному дорожному покрытию, через вязкую грязь и пыль. Я люблю чистую красивую обувь. И меня выводит из равновесия, когда я, выйдя из дома, не могу добраться до машины, чтобы не испачкать ботинки. Пафосные квартиры в интерьерно дорогих домах и столь же «навороченные» офисы — из этой же серии. Человек выходит из дома, садится в дорогую машину, доезжает до оформленного хорошим дизайнером офиса, задёргивает шторы, и ему хорошо. В конце рабочего дня, опять же в дорогой машине, возвращается домой в свой прекрасный интерьер. И это действительно защитная реакция, обеспечивающая многим психологический комфорт. Можно сказать, люди таким образом защищают себя.
Потому что когда наш человек попадает в благоприятную атмосферу, например, выезжая за рубеж, он спокойно садится в машину среднего класса, живёт в нормальных домах. Потому что там совершенно другой микроклимат, в котором приятно находиться. Это хорошие факты для размышлений профессионального психолога. По крайней мере, мои знакомые, которые здесь имеют «дворцы», за рубежом мгновенно меняют свои приоритеты на более демократичные и даже не задумываются над этим. Потому что нет необходимости себя ограждать от внешней среды.
— Это любопытная версия. А бизнес в крае делать пока можно или уже нельзя?
— По большому счету бизнесменам можно работать везде. Было бы желание. А вот с этим проблемы. Есть очень большая разница между «жить» и «выживать». В Пермском крае мы все выживаем. Это касается всего, в том числе — бизнеса. Ни у кого удовольствия или хотя бы просто спокойного развития нет, все выживают. Мне первому из моей среды это надоело. Я хочу жить. Выживать можно определённое количество времени. Потом наступает предел. Это касается и бизнеса.
Когда мы с друзьями заходили в «Буматику», там были обороты 10-12 млн руб. в год. Мы довели этот показатель до 300 млн руб., понимая, что пока надо затянуть пояса, вкладывая все деньги в развитие проекта. Надеялись, что совместно с министерством разработаем правила игры, и отрасль в целом разовьётся. Разовьёмся и мы, будем получать какие-то дивиденды от своих вложений. Увеличив обороты, стали платить больше налогов, развили инфраструктуру, обеспечили дополнительную занятость. Смотрели на себя в зеркало — молодцы! Но оказалось, что перспектив на самом деле нет. Зачем мы всё это делали? Могли бы просто, ничего не вкладывая, зарабатывать себе в карман, и всё было бы замечательно. В зеркало нам смотреть, конечно, было бы безрадостно, но это зеркало стоило бы дороже.
— Вы понимаете, где сможете применить силы на новом месте?
— Я не яркий представитель бизнес-среды, о собственном развитии и комфорте больше задумываюсь, чем о зарабатывании денег, формировании капитала. Там, где хорошо для души, будет лучше и для дела. В развитии туристического, охотничьего и рыболовного направлений я бы мог найти своё применение. Тем более что есть опыт управления охотничьим хозяйством, которое я в Прикамье организовал буквально с нуля. Хотя этот проект был реализован не благодаря, а вопреки обстоятельствам.
Для этого в Калининградской области просто Эльдорадо. Там это направление стараются развить. Это даже не столько политика власти, сколько желание самих людей.
Пермяки богатые, зарабатывают больше, чем там, куда мы отправляемся. Но у них пусто в глазах, нет искры. А там есть. Неслучайно за время, прошедшее с прошлой переписи населения до нынешней, население Калининграда увеличилось на треть, до 450 тыс. человек. А у нас исход, «движуха» в обратном направлении.
В Калининграде нет гастарбайтеров. Туда едут неравнодушные люди, которые не просто ищут хорошей жизни, а готовы сами её создавать. Я понимаю, что это не принесёт таких денег, какие я мог бы заработать здесь, без интереса, в рамках выживания. Там меньше денег, но точно больше удовольствия.
— Вы не задумывались, почему так происходит?
— Сфера моих знакомств в сфере политики широка, и я вижу, что развитие региона на деле никому не интересно. Я не пассионарий, не сторонник революционных преобразований, не кричу громко, что все плохо. Я просто не вижу возможности приложения своих сил на территории края.
Кстати, Калининград — не единственное место в России, которое развивается. Сегодня пермяки с болью смотрят на Екатеринбург. Ещё 10 лет назад мы приезжали к соседям и критиковали их за то, что у них «всё тоскливо». И на наших глазах ситуация развернулась, мы видим, как наш сосед растёт стремительными темпами, а нам остаётся только тихо завидовать.
Недавно я засек, сколько времени требуется, чтобы после прилёта в Пермь у меня начиналась «пермская депрессия», когда всё без исключения начинает раздражать. Так вот: три часа с момента выхода в город. Друзья говорят — «так ты не уезжай, чтобы не было этой ломки». Но болезнь-то есть. От того, что я буду сидеть в Перми, она никуда не денется. Все здесь больны. «Просто я вижу симптомы, а вы их внутрь загоняете», — объясняю я окружающим.
Сейчас ко мне постоянно приезжают друзья и знакомые, которые не только с интересом присматриваются к этому региону, но и уже начинают вкладывать деньги.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.