Карина Турбовская

журналист

---

Павел Миков: Дети-сироты в России ХХI века — это крепостные!

Откровенный разговор с уполномоченным по правам ребёнка в Пермском крае.

12 февраля 2013 г.

Поделиться

Твитнуть

— Ваши комментарии, Павел Владимирович, к так называемому «закону Димы Яковлева».

— Моя позиция как уполномоченного по правам ребёнка такова: «закон Димы Яковлева» был принят не в интересах детей. И, на мой взгляд, с нарушениями ст. 3 Конвенции о правах ребёнка, которую наша страна ратифицировала 23 года назад. Эта статья гласит: все решения, касающиеся прав и интересов детей, любыми государственными органами должны приниматься, исходя из принципа наилучшего обеспечения интересов ребёнка.

В ситуации, касающейся детей-сирот, оставшихся без попечения родителей, интересом ребёнка, естественно, является реализация права жить и воспитываться в семье.

Мы же столкнулись с тем, что возможности устроить детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (особенно это касается детей с неизлечимыми заболеваниями), не просто ограничиваются, а практически сводятся к нулю.

Поэтому я считаю, что закон был принят на эмоциональной волне, под сурдинку, как это называется в русском языке. Фактически дети стали заложниками больших политических игр. Об этом свидетельствуют и последующие шаги нашего государства. По сути, напряжение между двумя государствами сказалось на судьбе детей, которые фактически лишаются возможности быть устроенными в семью и обрести любящих родителей.

— Есть ли в Пермском крае процессы усыновления гражданами США, которые были остановлены в связи со вступлением в силу «закона Димы Яковлева»?

— Да. На 1 января, то есть на момент вступления закона в юридическую силу, 10 детей из учреждений Пермского края уже познакомились со своими потенциальными родителями из Соединённых Штатов. Граждане США выразили согласие на усыновление этих детей. Судебные решения, конечно, уже не состоялись. С 1 января их невозможно вынести.

Поясню, почему этих 10 детей фактически нельзя будет устроить в семьи российских граждан. У всех 10 — либо два, либо один диагноз: они ВИЧ-инфицированы и заражены гепатитом В или С.

— Вы говорите о нарушении «законом Димы Яковлева» третьей статьи Конвенции о правах ребёнка. Мне кажется, депутаты Госдумы, в особенности госпожа Лахова, могут вернуть этот упрёк. Они тоже, вероятно, считают, что стоят на страже интересов ребёнка. Стало быть, руководствовались как раз этой самой статьёй...

— Ничего подобного! Мне, в принципе, кажется странной позиция отдельных депутатов Госдумы и так называемых «федеральных экспертов». Благодаря, прежде всего, усилиям Екатерины Лаховой в России была ликвидирована такая форма воспитания детей-сирот, как патронат.

Если помните, наш регион запускал пилотные проекты по патронату. Ещё в 1999 году был принят закон о патронатном воспитании. Это позволило нам начать массовое устройство детей в замещающие семьи.

Суть патронатного воспитания заключается в том, что ребёнок проживает в семье. Патронатный воспитатель был в штате детского учреждения, детский дом занимался сопровождением этой семьи и, по сути, выступал гарантом защиты обеспечения прав этого ребёнка.

Но наши законодатели, в том числе и Екатерина Лахова, посчитали, что у ребёнка может быть только один законный представитель. Патронат как форма устройства детей-сирот в семьи был фактически ликвидирован. Именно об этом свидетельствует статистика и России в целом, и нашего края в частности.

Кроме того, именно федеральные законодатели с 1 сентября 2008 года резко ухудшили положение приёмных родителей. Их перевели с трудовых договоров на гражданско-правовые. То есть государство уже пять лет не даёт никаких социальных гарантий приёмным родителям.

Депутатам Госдумы нужно, прежде всего, проанализировать практику, сложившуюся за пять лет. Задуматься, почему в России снизились темпы устройства детей-сирот в семьи, в том числе в приёмные, и внести в законодательство соответствующие изменения.

— А как вы прокомментируете информационную политику вокруг «закона Димы Яковлева»?

— Так называемые «эксперты», выступая на федеральных каналах, в центральной прессе, либо сознательно, либо не знаю из каких побуждений зачастую вводят людей в заблуждение. А то и просто представляют фальшивую, ложную информацию, например, о ситуациях с усыновлением в разных регионах Российской Федерации, в частности в Пермском крае.

Вот номер «Московского комсомольца». Мой федеральный коллега Павел Астахов (уполномоченный при президенте РФ по правам ребёнка — ред.) даёт пресс-конференцию, после которой СМИ с его слов сообщают, что «в таких регионах, как Пермский край, Краснодарский край или Калужская область никого не усыновляют вовсе. И эти регионы прекрасно себя чувствуют».

Эта газета выходит на всю Россию. А информация является абсолютно фальшивой.

На протяжении последних трёх лет Пермский край — лидер в семейном устройстве детей-сирот, в том числе в усыновлении. У нас 94% сирот проживают в семьях. У Краснодарского края — 90%. Да, есть один субъект, где все дети живут в семьях. Это Чечня. Но это отдельный разговор, особая национальная территория.

Ещё раз повторю: что касается усыновления, то не Москва и Московская область (у них приняты дополнительные меры материального стимулирования усыновителей), а именно Пермский край занимает первое место в России по усыновлению. При этом две трети детей-сирот в нашем регионе усыновляются российскими гражданами.

Например, в прошлом году к нам приехали жители 44 субъектов РФ. Это свидетельствует только об одном: органы исполнительной власти Прикамья понимают, что ребёнок должен жить и воспитываться в семье, у нас минимизированы административные барьеры. То есть надо действовать профессионально, в интересах ребёнка, но при этом не устраивать волокиты — так сегодня работают органы опеки и попечительства нашего края. Цель одна — устроить ребёнка в семью.

Что до федеральных «экспертов», то они просто манипулируют цифрами. Понятно, что делается это ради одной цели — оправдания принятого закона.

— Чем, по-вашему, можно объяснить позицию Павла Астахова относительно «закона Димы Яковлева»? Логика подсказывает, что его должность подразумевает защиту интересов детей...

— Достаточно сложно комментировать действия и слова коллег... Я не могу знать причины, которые движут федеральным уполномоченным по правам ребёнка. Но точно могу сказать: мы видим одну ситуацию по-разному.

Когда же дело касается интересов детей, мы должны смотреть не с точки зрения интересов государства, а с точки зрения интересов и прав ребёнка.

Закон принят. Государство говорит: одна из причин в том, что американская сторона, де, не пускала, российских представителей в семьи усыновлённых граждан России. Но ведь это не означает, что мы должны принимать законы не в интересах детей. Это означает совсем другое — что мы должны так выстроить систему, чтобы государство имело возможность контроля.

Хотя и до 1 января 2013 года в обязанности любых иностранных усыновителей (и неважно, американцев, немцев, французов) входило один раз в полгода в течение трёх первых лет жизни в семье усыновителя предоставлять отчёт о ребёнке в органы опеки.

Что касается Пермского края, то эти отчёты поступали и поступают регулярно. И это не просто два листка бумаги! Есть установленная форма, обязательно должны прилагаться фото- и видеоотчёты.

С другой стороны, в России существует тайна усыновления. Что происходит в российских семьях усыновителей — неизвестно. Меняется имя, фамилия ребёнка, все специалисты, которые участвовали в процедуре, ходят под уголовной ответственностью в случае разглашения тайны усыновления. Федеральные законодатели говорят: «А давайте и мы отменим тайну усыновления! И будем контролировать семьи, которые взяли детей-сирот». И чем это может кончиться? Лично у меня есть ощущение, что желающих взять ребёнка из детского дома станет ещё меньше.

В России с 2008 года идёт замедление темпов устройства детей в семьи. Люди перестают доверять государству, а отмена тайны усыновления, на мой взгляд, может повлиять очень негативно. А ведь очень важно, когда ребёнок приобретает все права члена семьи, кровного родственника. С него снимается печать сиротства.

Самое главное для федерального законодателя сейчас — не шашкой махать, а создавать условия, чтобы наши дети были максимально устроены в семьи.

— А те американцы, которые предполагали, но так и не стали усыновителями российских детей, предприняли какие-то попытки воздействия на российскую сторону?

— Да, граждане США в связи с принятием в России «закона Димы Яковлева» обратились в Европейский суд по правам человека. До 18 февраля российская сторона обязана представить свою позицию и предоставить всю запрашиваемую информацию. И будет очень интересно узнать позицию России по этому делу.

— Были ли обращения в суд представителей российской стороны? По этому поводу кто только не делал громких заявлений...

— Понимаете, в Европейский суд может подать заявление только потерпевшая сторона. А теперь смотрите на даты рождения детей, которых предполагали усыновить в нашем крае: 2012‑й, 2010-й, 2009-й... Может двухлетний ребёнок подать жалобу в суд? Законным же его представителем является детский дом, где он воспитывается.

— Как, с вашей точки зрения, будут развиваться события дальше?

— Если говорить об упрощении процедуры усыновления для российских граждан, то, на мой взгляд, ни в коем случае нельзя снижать требования к жилищу.

Также нужно предусмотреть риски, когда наши граждане смогут просто использовать детей-сирот для улучшения положения собственной семьи. Надо понимать: государство не должно продавать детей-сирот! Наоборот, оно должно «купить» для ребёнка хорошую, благополучную семью.

Сегодня же федеральный центр как раз предлагает обратную идеологию, идеологию «продажи» сироты. Извините, я перешёл на экономические термины, но сегодня дела обстоят так: купите у нас сироту, мы вам ещё и денег дадим!

Какие перспективы? Думская фракция большинства уже сделала ряд публичных заявлений, что «закон Димы Яковлева» — это только первый шаг. Аналогичные меры будут приняты и в отношении прочих государств, не имеющих с Россией соглашения о сотрудничестве в сфере международного усыновления. Сейчас таких государств только два — Италия и Франция. Также можно предположить, что будет упрощён порядок усыновления детей-сирот для граждан, проживающих в странах СНГ.

Не хочу прогнозировать заранее, но в качестве возможного риска могу сказать: не исключено, что такие страны просто станут транзитными для дальнейшего усыновления российских детей иностранными гражданами.

А главное, вся эта история в целом показывает, что сегодня ребёнок-сирота в России — собственность государства. Государство распоряжается им, как хочет. Вот оно сказало: «Не поедешь жить за рубеж! Будешь во что бы то ни стало жить в России!» Государство сказало: «Ты должен обязательно жить в закреплённом жилье в деревне!» И ты будешь там жить. Пусть там нет ни развития, ни работы, ни инфраструктуры. Государство сказало: «Ты получишь только вот такой уровень образования и не выше!» И у тебя уже предначертан путь.

Дети-сироты в России ХХI века — это крепостные! И это надо откровенно признать. Это подтверждает ситуация с запретом на усыновление. Это видно по предоставлению жилья детям-сиротам.

У меня сейчас в работе находится обращение женщины 33 лет. Она 15 лет живёт в Перми. У неё семья, работа, социальное окружение. Два года назад суд вынес решение о предоставлении ей жилья по месту постановки на учёт, в Кишертском районе. Два года это решение суда не исполняется. Она честно сказала, что не поедет туда. Но и сделать с этим жильём ничего не может — ни продать, ни обменять, ничего! Фактически государство вынуждает её порушить всё здесь в Перми, где она живёт, и переезжать в район. Это же крепостное право! Позор!

Ко мне на рассмотрение попал интересный документ, инициатива отдельных депутатов. Сейчас ведь все взялись улучшать положение детей-сирот России! Документ не принят, меня попросили высказать свою точку зрения. Цитирую: «Решая проблему обеспечения жильём, расширить возможности решения данного вопроса путём пристройки к дому или капитального ремонта в сельской местности (чтобы не происходила концентрация в городах)».

То, что написано в скобках, ясно показывает, какую политику ведёт государство в отношении детей-сирот. Этот документ писали на федеральном уровне люди, которые принимают решения, касающиеся сирот в России.