«Я умею и хочу защищать»

Участница феминистской панк-группы Pussy Riot Мария Алёхина рассказала о мотивах, которые сподвигли её стать членом Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) по обеспечению прав человека в местах принудительного содержания Пермского края.

Напомним, о желании Алёхиной сообщил директор Пермского регионального правозащитного центра Сергей Исаев. «Я предвижу, что её диалог с Федеральной службой исполнения наказаний неизбежно будет чрезмерно конфликтным», — пояснил тогда Исаев.

В июне 2013 года пермские правозащитники Сергей Исаев и Игорь Аверкиев посетили исправительную колонию №28, где проверили условия содержания Марии Алёхиной по её жалобе и не усмотрели в действиях персонала учреждения каких-либо нарушений. «Мы были удивлены тем, в каких уникальных и, по сути, привилегированных условиях отбывает наказание Алёхина», — сообщили по итогам поездки правозащитники.

Мария Алёхина, участница феминисткой панк-группы Pussy Riot:

— Культурно чужие — вот кто заключенные для большинства здесь. Некоторые из них стали моими друзьями, и я умею и хочу их защищать. Поэтому я приняла решение, несмотря на мизерные шансы, всё-таки попробовать войти в ОНК Пермского края и подала документы в Общественную палату.

С Пермского края началась моя правозащита. С одиночной камеры ИК-28 города Березники (название которого федеральная пресса очень долго училась писать без ошибок). С конфликта с администрацией колонии. А вместе с ней и со всей системой ФСИН. Среди местных правозащитников конфликтовать не принято, и со мной не соглашались многие, зато согласился Березниковский суд. В ИК-28 впервые было вынесено решение в пользу осуждённого. В мою пользу.

По словам Алёхиной во время её пребывания в колонии, удалось «сократить в два раза рабочий день, увеличить зарплаты, добиться наличия нормальных продуктов в магазине колонии, электронной почты; выправилась статистика досрочного освобождения. были отремонтированы общежития.

Мария Алёхина:

— А потом меня этапировали в другой регион. Перебросили из одной колонии в другую, как мешок, чтобы меньше проблем было. Даже сумки помогли до автозака нести. Проводили, отпраздновали и «закрутили гайки». Вернули всё, что можно было — рабочий день по 14 часов шесть дней в неделю, например. Мне до сих пор рассказывают освобождённые оттуда девушки, «что было после». И это очень тяжело слушать.

Источник — фейсбук Марии Алёхиной