Алексей Лобанов: Финансовые рынки становятся другими на наших глазах
Преподаватель Perm Winter Sсhool — о новых тенденциях в регулировании рыночных рисков и высокочастотной торговли
— Алексей Анатольевич, на «Пермской зимней школе» вы рассказывали о предполагаемых мерах регулирования высокочастотной торговли. Что появилось нового в этой области за минувший год?
— В течение прошлого года возникло во многом новое регулирование, которое продолжает развиваться. Существуют разные взгляды на то, как это регулирование должно выглядеть. В силу новизны самой темы у регуляторов нет консенсуса по поводу того, как нужно подходить к этому вопросу.
Практика уже вырисовывается самая разнообразная: от относительно мягких мер, таких как регулирование на уровне рынка, например, задания минимального периода времени, в течение которого цена не должна меняться и приказ не отзываться с рынка, или установления минимального «шага» цены на рынке, до попыток дестимулировать саму активность участников высокочастотной торговли путём введения разного рода ограничений. Таких как установление максимального количества заявок на единицу исполненных приказов, которые можно подать в единицу времени, или лицензирование участников высокочастотной торговли, а также требования к достаточности их капитала, и даже введение налогов на финансовые операции, которые будут, в том числе, нацелены на снижение объёмов высокочастотной торговли.
Налоги на финансовые операции — это исторически самые давние меры из всех предложенных. Они восходят к работам Нобелевских лауреатов по экономике Джона Кейнса и Джеймса Тобина, которые, естественно, в то время не преследовали цель регулировать высокочастотную торговлю. Однако учёные и в прошлом веке были озабочены тем, что финансовый сектор отвлекает слишком много ресурсов. В настоящее время предлагается установить налог в странах Евросоюза в размере, например, 0,1% от её номинальной стоимости. Если это произойдёт, сразу многие узкоспециализированные трейдеры, не являющиеся крупными банками, станут нерентабельными.
— Эти предложения ещё только обсуждаются или какие-то меры уже приняты?
— Частично уже приняты, частично продолжают обсуждаться. Наиболее продвинулась в этом направлении Германия, которая в мае прошлого года ввела специальный закон о регулировании высокочастотной торговли, не дожидаясь введения общеевропейских правил. Самое радикальное из содержащихся в нём требований состоит в том, что все высокочастотные трейдеры обязаны регистрироваться как финансовые компании, получить лицензию, а значит — соблюдать требования к достаточности капитала. Причём не только немецкие, а все, кто занимается высокочастотной торговлей на рынке этой страны. Фактически их рассматривают как ещё один вид профессиональной деятельности на финансовом рынке.
— Как это скажется на рынке, если эта инициатива будет поддержана и другими странами?
— Я думаю, что сейчас единственный критерий — это практика, и все будут внимательно смотреть за тем, что будет происходить с финансовым рынком Германии. Как и любое регулирование, его нужно вводить одновременно во многих странах, чтобы избежать возможности арбитража между регулируемыми и нерегулируемыми рынками. Иначе эта идея утрачивает смысл, подрывает конкурентоспособность тех стран, которые введут у себя такое регулирование раньше других.
А включение в процесс других стран зависит уже от того, насколько дальнейшие тенденции в области высокочастотной торговли будут действительно настораживающими, чтобы подталкивать всё больше стран к введению такого рода ограничений.
— Какие сложности вы видите на финансовых рынках сегодня?
— Говорят, что когда Дж. П. Моргана спрашивали о том, что будет происходить на рынке завтра, он отвечал: «Он будет колебаться». Однако рынки становятся другими на наших глазах, поскольку их «колеблют» уже совсем другие участники.
Например, высокочастотная торговля — это не привычные нам физические лица или компании, а фактически роботы, которые торгуют сами с собой. Хотя внешне рынок кажется тем же, он меняет свои свойства, это бывает видно невооружённым глазом. Внутри он уже принципиально иной, чем ещё 20 лет назад. На предыдущих «Зимних школах» нам приводили эмпирические примеры и свидетельства, подтверждающие этот вывод.
— То есть задача состоит в том, чтобы выработать меры, которые позволят справляться с этой ситуацией?
— Какой-то регулятивный ответ на новую реальность должен быть. Вопрос в том, каким он будет. Если мы говорим о банковском регулировании, на определённом этапе возникали международные соглашения, в которых была зафиксирована сложившаяся доминирующая точка зрения, которой можно следовать скоординированно достаточно долгое время. В отношении высокочастотной торговли такого пока не наблюдается. Сейчас мы находимся на этапе, когда ещё только предстоит выработать единый взгляд на целесообразность её регулирования и подходы к решению этой сложной задачи.
Говорить о финансовом регулировании в целом сейчас очень трудно. Только Базельский комитет по банковскому надзору ведёт несколько десятков работ по созданию нового или совершенствованию существующего банковского регулирования. А есть ещё и регулирование рынка ценных бумаг, страхового рынка. Появляется регулирование тех сегментов, которые раньше регулированию не подлежали, такие как высокочастотная торговля.
При всех усилиях регуляторов разных стран и международных организаций финансовое регулирование всё равно получается не всеобъемлющим.
Так, существующие документы Базельского комитета не дают ответа на вопрос, какое место занимает в рамках новой схемы оценки достаточности капитала на покрытие рыночного риска, высокочастотная торговля. Есть ли она в этой схеме? Если же нет, то это недостаток новой концепции. Если возникает новый риск, и он признан существенным, его нужно регулировать не только традиционными способами, но и, возможно, новыми, нетрадиционными.
— В своём выступлении вы говорили о том, что есть три варианта развития событий в сфере регулирования. Какие?
— Можно дать банкам достаточно свободы в моделировании принимаемых ими рисков. Можно сократить возможности моделирования, зажать их в более узкие рамки искусственным путём, например, предложив рассчитывать корреляцию по единой методике. Третий вариант — ничего не делать и надеяться, что со временем проблема разрешится сама.
В связи с этим интересен подход, заложенный в проекте директивы Евросоюза о рынках финансовых инструментов (MiFID II). Суть его в том, что все трейдеры, занимающиеся высокочастотной торговлей, должны будут ежегодно раскрывать свои модели и стратегии для надзорного органа, причём очень подробно.
С другой стороны, как проверить модель на предмет опасности для рынка? Ведь это могут быть несколько сотен страниц компьютерного кода. Для того чтобы проверить опасность кода для рынка, его нужно запустить и посмотреть, как он работает. На мой взгляд, это проблематично.
— Вы на нынешней «Зимней школе» ответы на какие-либо вопросы получили?
— На школе было высказано множество идей, которые стимулируют размышления, дают толчок мыслительному процессу, которого не было бы, если не услышать и не увидеть что-то новое.
По разнообразию идей эта школа находится на уровне трёх предыдущих, но её масштаб увеличился — в этот раз заседания проходили в трёх параллельных секциях. Как и в прошлые годы, организаторам удалось создать уникальную, присущую только «Пермской зимней школе» атмосферу непринуждённого общения между преподавателями и студентами, свободного обмена мнениями и научного поиска.
Надеюсь, что традиция проведения Perm Winter Sсhool продолжится и в следующем году.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.