Овладеть Луной
Борис Мильграм представил постановку «Калигулы» Альбера Камю
Этот спектакль полюбить непросто. Тем, кто ищет в театре тонких душевных трепетаний, шелеста истории и психологического подтекста, тут ловить нечего: для них Борис Мильграм поставил «Месяц в деревне». А «Калигула» — для любителей эффектной «картинки», зрелищ вопиюще ярких и громких; для тех, кто ценит колорит и геометрию сценографии и воспринимает световое решение спектакля как отдельный вид искусства.
Юлия Трегуб
Здесь не жизнь, а сплошные умозрительные построения. Это оправданно: пьеса Альбера Камю на это провоцирует. Она написана не для того, чтобы вызывать сопереживание, а для того, чтобы поразить изящными силлогизмами и парадоксальной философией. Писателя-экзистенциалиста не интересовала историческая реконструкция, тоги и сандалии, короткие мечи и особенности управления Римской империей; он создавал универсальную конструкцию, говорящую о природе человека независимо от исторического времени.
Режиссёр Борис Мильграм и художник Эмиль Капелюш восприняли этот посыл. На сцене — геометрические конструкции, эстетика которых напоминает русский конструктивизм, абстрактные построения Александра Родченко и Любови Поповой. Конструкции подвижны и многофункциональны, они позволяют плоской сцене стать трёхмерной. Есть и «четвёртое измерение» — пространство под сценой, откуда появляется рок-группа, ведь спектакль позиционируется как «рок-драма».
В этом аскетично-функциональном пространстве особенно броско выглядят вкрапления богатой античной фактуры: возлежащие на столах в обрамлении фруктов красавцы и красавицы, младые невольники в цепях, алый то ли сок граната, то ли телесный сок…
Юлия Трегуб
Движения героев на сцене тоже абстрактны и геометричны. Здесь много хореографии (режиссёр по пластике — Татьяна Безменова), недаром в двух важных ролях — Евгения Барашкова и Алексей Каракулов, актёры, которые много и серьёзно занимаются танцами.
Словом, многое сделано для того, чтобы воспринимать спектакль как произведение перформативно-визуального искусства, одну из тез переходных форм, в которых соединяются театр и «изо».
Но всё же это театр. Хотя бы потому, что в центре всего — Калигула в исполнении Альберта Макарова.
Юлия Трегуб
Этот актёр два года назад пришёл в Театр-Театр из Коми-Пермяцкого драматического театра. Здесь, на новом месте работы, оказались востребованы все его многочисленные таланты и компетенции: и вокальные, и пластические, и умение «рвать жилы». Думается, не будь в труппе Макарова, Мильграм бы за эту пьесу не взялся. И уж точно не было бы в спектакле блестящего начала второго действия, когда Калигула предстаёт перед патрициями, пародируя богиню любви Венеру: ведь не так часто найдётся драматический актёр, который возьмётся спеть Casta Diva!
Наверное, главное в этой выдающейся актёрской работе — даже не бешеный драйв (именно про такие роли говорят, что «актёр за вечер теряет в весе»), а умение быть разным. Бодрый, азартный живчик в первом действии — и усталый, разбитый, бледный старик во втором.
Как и Камю, постановщики спектакля не подчёркивают и тем более не смакуют легендарную жестокость императора, а сосредоточиваются на поисках героем смысла жизни. Да, звучит банально — все в театре ищут смысл жизни, — но в данном случае речь идёт об экзистенциальных поисках: где предел моим возможностям, смогу ли я этого предела достичь и преодолеть его? Как разобраться с собственным всемогуществом? И как пережить, что, оказывается, ты вовсе не всемогущ: тебе не только не овладеть Луной, но и людей не превратить в послушное стадо — до поры до времени жалкие и покорные, они всё равно восстанут?
Юлия Трегуб
Работая с текстом пьесы, Мильграм подсократил его и четыре действия вместил в два, сделав их разными по стилистике. Прежде всего, различается музыка — она, как в большинстве спектаклей театра, живая. В первом действии звучит энергичный рок, во втором — играет камерный ансамбль. И, надо сказать, последнее звучит органичнее.
Музыку написал постоянный соавтор Мильграма Виталий Истомин. Его рок отдаёт дремучей архаикой времён Pink Floyd, и все эти «запилы» в исполнении старательно кривляющихся ребят, напоминающих школьный ансамбль, вовсе не добавляют «рокового» подтекста спектаклю, а как будто отсылают к 1980-м, словно постановщики застряли во времени. Что касается оригинальной камерной музыки второго действия, то она свежа, энергична и создаёт эстетичный звуковой фон.
О 1980-х (а может, даже 1970-х) напоминает и «безликая масса» — актёры, чьи лица затянуты белой тканью, как на картине Рене Магритта «Любовники», фрагмент которой «процитирован» на афише спектакля. Очень уж понятная метафора, очень простая. Как будто в «Калигулу» проникли какие-нибудь люди-роботы из советских «Отроков во Вселенной», «Дикой планеты» Рене Лалу или другой какой-то старой социальной кинофантастики. В общем, если это считать авангардом, то прошловековым.
Что же касается «стриптиза», активно обсуждаемого в соцсетях, то хотелось бы обратить внимание на вторую часть этого английского слова — tease, то есть «дразнить». Достойно восхищения упорное нежелание Бориса Мильграма делать спектакли, в которых не будет хотя бы одной «красной тряпки». Каждая его работа непременно раздражает, непременно дразнит кого-то. И, даже испытывая порой раздражение, нельзя не аплодировать этой азартной задиристости.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.