Юлия Богушевская: Социальный франчайзинг — новая волна
Генеральный директор ООО «Франчайзинг-Интеллект» рассказала о новых трендах на рынке франчайзинга
Почему стоит открыть для себя тему социального предпринимательства? По мнению Юлии Богушевской, уникальная экосистема этой рыночной ниши позволяет без особого риска натренировать «бизнес-мускулатуру» и получить опыт построения бизнеса. Есть и приятный бонус — работая, можно получать ещё и моральное удовлетворение.
— Юлия Викторовна, как себя чувствует франшиза в Пермском крае?
— Замечательно. Я давно нахожусь внутри этого процесса и очень ясно понимаю, что происходит. На сегодняшний момент моя компания реализует множество проектов: консультации предпринимателей по поводу стратегии развития по франчайзингу, создание франчайзинговых проектов (их много в портфеле заказов), работа со студенчеством, участие в публичных мероприятиях — форумах, конференциях, семинарах, круглых столах.
Я считаю, что Пермский край вышел на новый уровень развития франчайзинга и переломный момент произошёл в конце сентября — октябре прошлого года, как раз после BUYBRAND — главного события по франчайзингу в России. Несмотря на то что в прошлом году в Москве на стендах BUYBRAND Expo не было ни одного пермского проекта, но наши люди (а я их всех знаю) там были. Более 30 человек в индивидуальном порядке приняли участие в этом форуме.
Форум дал новый импульс, новую энергию — франшизы начали создаваться более осмысленно. Наши предприниматели осознали и стали соблюдать правильный алгоритм. Первое, что разрабатывается, — это стратегия, она должна определить, в каком направлении, зачем и на сколько лет создаётся франшиза и что получилось в результате. И главное, исходя из стратегии и понимания российских трендов, в эту франшизу наши пермские предприниматели закладывают социальную составляющую. Франчайзеры ищут, где они обществу будут полезны, чтобы общество не отторгало новый бизнес.
Я наблюдаю действительно удивительную ситуацию — идёт абсолютно новая волна предпринимательства: огромное количество франчайзинговых проектов выходит на старт. И стратегия почти всех франчайзинговых проектов так или иначе связана с социальным аспектом. Своей миссией как представителя Российской ассоциации франчайзинга в Пермском крае я вижу создание для российского и зарубежных рынков полноценных, качественных, абсолютно просчитанных, обоснованных франшиз, финансовая модель и система поддержки которых абсолютно прозрачны.
Есть ещё пример, который доказывает качественные изменения в сознании предпринимателей региона: до осени прошлого года с любым потенциальным клиентом-заказчиком я тратила огромное количество времени, нервов, темперамента, чтобы доказать необходимость и обоснованность подхода к созданию франшизы. А предприниматели говорили: «Давайте мы быстро что-нибудь сделаем на продажу, год-два продержимся, и хорошо».
Сегодня меня стали слышать, считая требования к глубине проработки проекта и итоговому качеству правильными.
В прошлом году мы начали работать над созданием Центра компетенций по франчайзингу на базе ПГНИУ. Я разработала авторскую программу переподготовки специалистов по тематике «франчайзинг» объёмом более 250 часов, аналогов которой сегодня в России нет.
Мы понимаем, что отрасли франчайзинга нужны подготовленные кадры. Если компания масштабирует свой бизнес с применением технологии франчайзинга, выводит франшизу на рынок, то точно возникает необходимость создания подразделения, которое будет эту франшизу сопровождать, коммуницировать с партнёрами-франчайзи, вносить изменения в документацию, проводить повторные обучения, мониторить и контролировать деятельность всей франчайзинговой сети. Людей в этой службе надо учить, с тем чтобы они отчётливо понимали, что такое франшиза, знали свой функционал и конечную задачу коммуникаций.
Вся эта деятельность в комплексе получила признание. На пленарном заседании BUYBRAND Expo 2016 было объявлено, что «Франчайзинг-Интеллект» входит в топ-5 отечественных компаний по разработке франшиз, а Пермский край входит в число регионов-лидеров по развитию франчайзинга в России.
— Вы говорили о франчайзерах, а есть ли покупатели на их продукт?
— Их тоже много. Причём эти люди идут за франшизой, чётко понимая, чего они хотят. Они осознают, что половина российского рынка — это лжефраншизы. Поэтому покупатели-франчайзи стараются понять, какие вопросы задавать продавцу, какие документы с ним надо подписывать, а какие — ни в коем случае, чтобы не залезть в кабалу. Предприниматели понимают, что начало бизнеса с приобретённой франшизой снижает риски, экономит ресурсы и время. Даже если платишь паушальный взнос и роялти — всё равно вхождение в бизнес обойдётся дешевле.
На самом деле для предпринимателей работа с франшизой — это великолепный тренинг, который позволяет «накачать бизнес-мускулы» и заработать деньги на какой-то свой собственный проект. Классическая схема: франчайзинг, как катализатор, будит в человеке все его предпринимательские наклонности, и на основе приобретённого опыта и первых заработанных денег у него появляется возможность выйти на новый уровень развития бизнеса.
Впрочем, возможен и второй вариант: человек поймёт, что у него нет способностей к предпринимательству, и будет искать себе применение в другой сфере. При этом риски для него минимальные, выход из бизнеса тоже понятен и прозрачен, без особых потерь. Это очень цивилизованный вариант, если, конечно, отстраниться от лжефраншиз.
— Сколько франшиз сегодня действует в Перми?
— Их не пересчитать. В 2015 году, когда мы со студентами Высшей школы экономики оценивали потенциал Перми по франчайзингу, насчитали примерно 45 пермских франчайзеров. Сегодня их количество явно перевалило за сотню. Но я говорю только о тех проектах, в создании которых участвовала сама либо которые хорошо знаю. Есть и компании, которые самостоятельно делают франшизы очень тщательно и качественно, выводя их на рынок.
Лжеразработчики, которые разрабатывают в основном лжефраншизы, тоже существуют. И уберечься от риска таких контактов сегодня достаточно сложная задача.
— Какие направления пользуются наибольшим спросом?
— Прежде всего это общепит. Есть также фитнес-услуги, детское дошкольное образование, детский досуг, медицина (общеоздоровительная, без узкой специализации). Досуговое направление стало модным, много разрабатывается квестов, корпоративных игр, развлечений. Это направление сегодня оказалось очень востребовано, в нём сосредоточилась масса креативных людей.
— То, о чём вы говорите, плохо соотносится с мнением предпринимателей, которые считают сегодняшние условия мало способствующими открытию нового бизнеса. Все проблемы на слуху: административные барьеры, контролирующие организации, невозможность взять кредит. Может быть, франшиза — это некая другая экосистема, которая справляется с подобными трудностями более успешно?
— Наверное, да. Франшиза — другая экосистема. Тот, кто создаёт франшизу, — неординарный предприниматель, поскольку ему уже удалось за несколько лет выстоять, достичь успеха, выработать свои стандарты, которые позволяют регламентировать бизнес до такой степени, что модель можно продавать в другие регионы и тиражировать ровно в исходном виде, без потери качества.
Сеть франчайзинга действует в своих стратегиях, стандартах, в своей миссии. У них есть свои правила общения с внешним миром.
Такой предприниматель уже отработал схему взаимодействия с внешней средой. Если что-то у франчайзи идёт не так, он подключается и помогает решить проблему.
Он может также выстроить отношения с каким-либо сетевым банком, чтобы его партнёры могли на любой территории в филиале этого банка получить кредит.
Более того, он бесплатно получает огромное количество идей для творчества от своих партнёров-франчайзи. Это синергия обратного интеллектуального капитала. В своём регионе никогда не получить таких разнообразных ситуаций в процессе построения бизнеса. Проблемы франчайзи такой предприниматель может принимать как шанс раз за разом отлаживать бизнес-процессы. Бизнес шлифуется, становится всё более устойчивым, поднимается на ступень выше. Синергия интеллекта — большое преимущество.
И это всё применимо к франчайзингу в любой отрасли. И к социальному франчайзингу в том числе.
— Социальное предпринимательство и франчайзинг начали взаимопроникновение недавно, но сегодня это уже ярко выраженный тренд. Что произошло?
— Тема социального предпринимательства вообще молодая в мировом масштабе, не говоря уже о России. В нашей стране ей как сформировавшейся сфере бизнеса, по большому счёту, не более 10 лет. Но с каждым годом тема становится всё более интересной для предпринимателей, для государства, которое понимает, что у него не хватает ресурсов и сил заниматься решением социальных вопросов.
Все эти моменты в комплексе привели к тому, что государство начало поддерживать социальное предпринимательство как явление различными ресурсами: административными, финансовыми, когда предприниматели берут на себя задачи государства и решают их в конкретных регионах.
Первый импульс — это поддержка. Второй — личные мотивы. Бизнесу стало неинтересно просто зарабатывать деньги, он хотел бы при этом получать моральное удовлетворение. Сочетание этих двух моментов — зарабатывания денег и выполнения особой миссии — даёт человеку просто счастье.
Я больше семи лет в Пермском кампусе ВШЭ веду авторские курсы по франчайзингу, а там учатся очень прагматичные ребята. И я вижу просто удивительный отклик со стороны будущих бизнесменов на задачи социального предпринимательства: каждый второй студент при тестировании по результатам курса отметил: «Открыл для себя тему социального предпринимательства».
Эта тема благодатна не только для государства, которое запустило её в общество с обещанием поддержки. Механизмов для этого много. Например, государственно-частное партнёрство (ГЧП). В крае уже есть конкретный пример построения такого бизнеса, которым занялась в Чердыни предприниматель Нина Маратканова. Государство отдало ей в пользование памятник старины, относящийся к федеральной собственности, она его восстановила и открыла там дом престарелых.
На основе ГЧП могут возникать различные проекты. А для того чтобы контент этих проектов был устойчив, эффективен, может использоваться технология франчайзинга.
— Бизнес какого масштаба может быть задействован в таких проектах?
— Любого. Это могут быть и крупные компании, и частные предприниматели.
Большую работу ведёт в этой сфере Фонд региональных социальных программ «Наше будущее» (создан в 2007 году Вагитом Алекперовым для реализации долгосрочных социально значимых программ и проектов, где могут быть применимы принципы социального предпринимательства, — ред.).
Уже два года компания «Франчайзинг-Интеллект» в партнёрстве с фондом «Наше будущее» занимается тематикой развития франчайзинга в России, созданием франшиз на основе социального бизнеса.
Идеология следующая: не стоит изобретать множество «велосипедов» в одинаковых проектах, надо выбрать из уже имеющихся тот, который отвечает стандартам самой удачной социальной практики, сделать из него франшизу, пригодную для тиражирования в любом регионе страны. Портфель проектов фонда обширен.
Технология франчайзинга применима к социальному предпринимательству и даёт совершенно удивительный эффект. Так, в декабре 2016 года начался сбор заявок на организованный фондом «Наше будущее» конкурс, который называется «Социальный франчайзинг». Я вошла в состав его экспертного совета. В результате будут выбраны два проекта, из которых сформируем франшизы. Думаю, это будет постоянно действующий проект фонда.
— Вы полагаете, социальное предпринимательство сегодня реальный тренд?
— Бизнес активно откликается на подобные инициативы.
Бывает, предприниматель начинает своё дело с меркантильной целью, выискивает в своей работе элементы социальной нагрузки для получения неких преференций. Ну и пусть, если при этом решаются социальные задачи. В дальнейшем количество неизбежно перейдёт в качество, процесс зарабатывания денег будет сочетаться с благородными мотивами.
— А такие случаи бывали?
— В Прикамье есть компания, которая занимается изготовлением изделий из древесины, это чисто коммерческий проект. На определённом этапе развития своего бизнеса команда решила создать франшизу, вывести её на рынок, но при этом реализовать и социально значимые задачи. Покупка каждой франшизы должна сопровождаться посадкой дерева в нашем регионе. Они сами взяли на себя это обязательство, в нём нет никакой экономической выгоды, это их вклад в экологию и дар обществу.
Сегодня многие начинают понимать, что в бизнесе должны присутствовать две составляющие — материальная и моральная. Они могут иметь разный удельный вес, но обязательно должны быть.
— А вы не выдаёте желаемое за действительное?
— Я вижу, что на самом деле многие люди стремятся к тому, чтобы моральная составляющая была весомой частью их деятельности. Кроме того, и общество начинает оценивать какие-то проекты, бизнесы с точки зрения их общественной пользы. Идёт встречный процесс.
— То есть это своеобразная попытка решить ментальную проблему традиционной нелюбви нашей общественности к предпринимательству как таковому?
— Когда бизнес-интересы превалируют, люди действительно начинают отрицательно относиться к бизнесу. Они видят у отдельных представителей бизнеса «долларовые счётчики» в глазах и делают вывод о том, что ничего хорошего этот бизнес для общества не делает. Такая нестыковка ожиданий общества и результатов бизнеса — фундамент для определённых экономических, социальных, гражданских конфликтов.
Если в бизнесе будет присутствовать социальная часть, то и его репутация будет меняться.
— Как определить, можно ли считать тот или иной бизнес социальным?
— Подготовлен проект федерального закона, в котором даётся определение понятия «социальное предпринимательство» и его критерии, но документ ещё не принят. Поэтому пока социальное предпринимательство — размытое понятие.
Например, в одном регионе не хватает детских садов, и тот, кто открывает такие учреждения, может считаться социальным предпринимателем. В другом — плохо с медициной, и владелец частного медицинского кабинета тоже может претендовать на такой статус. Где-то не хватает специалистов по уходу за пожилыми людьми, там дома престарелых и патронажная служба на дому тоже попадут в эту категорию.
В глубинке, где нет ни одной парикмахерской, тот, кто её открыл, тоже является социальным предпринимателем. Если на депрессивной территории человек создал бизнес, организовав 20 рабочих мест, он — социальный предприниматель. Для разных территорий разные виды деятельности будут являться социальным предпринимательством, в зависимости от региональных предпочтений.
Фонд региональных социальных программ «Наше будущее» говорит: мы вам дадим взаймы денег без процентов, но берите франшизу, в которой просчитана финансовая модель, сроки окупаемости ясны. И он поддерживает этот проект, гарантируя, что модель будет работать.
— А что делает государство?
— В каждом регионе определён набор социальных услуг для малоимущих, пожилых, инвалидов, многодетных семей и т. д. Региональная власть анализирует ситуацию и составляет реестр потребителей социальных услуг. Кто-то нуждается в детском садике, кто-то — в уходе за престарелым, кто-то — в медицинском обслуживании. В то же время из представителей бизнеса или государственных учреждений (или НКО) формируется реестр поставщиков социальных услуг. Человек выбирает из этого реестра какую-то структуру, и государство туда переводит вслед за ним денежные средства.
Если бизнес вошёл в реестр поставщиков социальных услуг, государство предоставит ему потребителя вместе с финансированием, которое заложено в бюджете.
— Каким образом формируется реестр поставщиков социальных услуг? Очевидно, что войти в него будет много желающих, в том числе и не совсем добросовестных?
— Есть очень интересная идея, которую тоже запустил фонд «Наше будущее».
Понимая, что государству трудно разобраться, есть ли в каждом конкретном случае социальное предпринимательство, фонд предложил сертифицировать социальных предпринимателей. Претенденты на такой статус высылают заявку, эксперты фонда анализируют их бизнес по всем критериям и выдают сертификат. Это своего рода верительная грамота, свидетельствующая, что бизнес интегрирован в общество. Так что предприниматели уже идут к государству за поддержкой на основании этого документа. Сертификация социальных предпринимателей — процедура серьёзная, вызывающая абсолютное доверие у общества и государства.
Я всё время ссылаюсь на фонд не только потому, что это мои партнёры, но и потому, что «Наше будущее» на сегодняшний день является новатором в России в сфере социального предпринимательства. Ежегодно в Москве фонд проводит конкурс «Импульс добра». Это тоже один из его проектов. Я поражаюсь тому количеству государственных и негосударственных институтов, которые на церемонии присутствуют и поддерживают предлагаемые фондом инициативы.
Фонд «Наше будущее» — разработчик стратегических проектов социального предпринимательства. В его арсенале гранты, беспроцентные ссуды. А в последнее время появилась ещё одна форма поддержки — конкурс «Социальный франчайзинг», в рамках которого фонд выделяет деньги на упаковку удачного социального бизнеса во франшизу. Взаимодействие с фондом позволяет ускорить многие процессы в этой сфере деятельности.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.