«Не навреди!» — этот принцип должны соблюдать не только врачи
Взяться за перо меня побудило возмутительное событие — публикация 21 июля статьи «Летальный исход пермской статистики» на сайте newsko.ru. В ней в качестве источника шокирующей информации упоминается Профессиональное медицинское сообщество Пермского края, крупнейшая в Прикамье профессиональная организация врачей, насчитывающая более 5000 членов, которую я возглавляю. В статье, в частности, говорится, что врио губернатора Максиму Решетникову и Министерству здравоохранения Пермского края от имени сообщества было направлено письмо, содержащее «…сухие цифры и факты… с настоящими фамилиями людей, которые лечились, умерли, но не попали в официальную статистику, так как просто-напросто испортили бы её...».
На самом деле от ПКОО «Профессиональное медицинское сообщество Пермского края» (ПМСПК) в министерство здравоохранения 27 июня было направлено письмо, содержащее ряд предложений о совершенствовании акушерской помощи в Пермском крае. Оно носило сугубо деловой характер и было результатом деятельности рабочей группы экспертов ПМСПК по профилю акушерства и гинекологии. На совещаниях правления были заслушаны доклады главного специалиста минздрава Ольги Лих, руководителей служб родильных домов Перми, представителей медицинских организаций Пермского края, экспертов ПМСПК, сотрудников профильных кафедр ПГМУ, озвучены достижения службы, а также те проблемы, которые требуют разрешения.
С первых дней своего существования мы находимся в активном конструктивном диалоге с Министерством здравоохранения Пермского края и ПГМУ по вопросам совершенствования медицинской помощи жителям Прикамья. Мы стараемся слышать и понимать друг друга, решая серьёзные вопросы за рабочим столом, а не на страницах газет посредством передёргивания фактов.
Вот и на этот раз наше письмо содержало ряд конкретных предложений об улучшении акушерской помощи в Пермском крае. В письме содержались реальные предложения о совершенствовании акушерской помощи в Пермском крае, в том числе: провести аудит родильных домов и женских консультаций в части диспансерного наблюдения беременных, предусмотреть меры профилактики злокачественных новообразований у женщин репродуктивного возраста и т. д. Разумеется, что никаких цифр и фамилий, о чём говорится в пресловутой статье, в письме не было. По нашему письму в минздраве под руководством заместителя министра Константина Шипигузова состоялось совещание экспертов ПМСПК, приняты решения, которые должны улучшить качество медицинской помощи по этому профилю.
Но опровержение некорректной информации — это ещё не всё. Считаю своим профессиональным долгом разъяснить некоторые понятия, неизвестные человеку, далёкому от медицины.
Статья базируется на утверждении: якобы Министерство здравоохранения Пермского края скрывает истинную статистику материнской смертности. В качестве аргумента приводится несовпадение данных минздрава с данными отделов ЗАГС.
Однако следует знать, что существуют чёткие общепринятые критерии отнесения смерти беременной или недавно родившей женщины в эту категорию. Другими словами, если женщина погибла не от «акушерских», то есть связанных непосредственно с беременностью и родами причин, а от обострения или осложнения тяжёлого острого или хронического, в том числе инфекционного заболевания, материнской смертностью это считаться и не должно. В таких случаях, как правило, именно наступившая беременность, к сожалению, является причиной декомпенсации основного, угрожающего жизни заболевания. А ведь ещё есть ДТП, несчастные случаи…
Объясню и процесс принятия решений. Прежде всего, он не произволен, а регламентируется утверждёнными Минздравом РФ критериями. Этого, кстати, и автор статьи не опровергает, упоминая, что подобным образом формируется статистика и в других регионах России.
Далее, по каждому трагическому случаю обязательно создаётся комиссия из врачей-экспертов разных специальностей, из разных медицинских учреждений. Как правило, в составе комиссии работает 12—15 человек. Каждый член комиссии высказывает основанное на исследованиях и изучении истории болезни мнение о принадлежности случая к материнской смертности или констатирует, что причиной гибели женщины явились неакушерские причины. Решение — общее, то есть коллегиальное.
Мне самой периодически приходится участвовать в подобных разборах, и обвинять коллег в массовой фальсификации и подтасовке, как это делается в статье «Летальный исход пермской статистики», я никогда не посмею. Каждый из них является признанным авторитетом в своей области и рисковать годами наработанной профессиональной репутацией не станет. Этих врачей нередко привлекают в качестве экспертов в судебных разбирательствах по поводу рассмотрения исков о нарушении порядков и стандартов оказания медицинской помощи.
Кстати, я знаю немало случаев, когда врачи-эксперты выступали и на стороне обвинения. Их мнение становилось решающим для вынесения решения не в пользу врача или учреждения.
А теперь — о самом тяжёлом для меня, врача и человека. Поверьте, что каждая смерть пациента — это страшное горе не только для родственников, но и для тех, кто лечил, спасал и… не смог. К смерти невозможно привыкнуть, и врач всё равно себя винит, даже если твёрдо знает, что сделал для больного всё возможное и невозможное. Расхожая жестокая поговорка про кладбище, которое у каждого врача своё, — о совести и чувстве вины, вызывающих раннюю седину на висках и заставляющих врача постоянно совершенствовать своё искусство.
«Не навреди!» — завещали нам наши корифеи в качестве этических заповедей врача. Именно поэтому я считаю, что на смерти спекулировать нельзя.
Намерение автора статьи встречаться с родственниками умерших женщин, взять у них разрешение на раскрытие персональных данных и причин гибели, чтобы любой ценой подтвердить свою позицию, — это, на мой взгляд, стоит за пределами нравственности и человечности. Зачем умножать печаль родных, потерявших молодых, полных сил и желания жить женщин?
Вернёт убитым горем близким родного человека визит и расспросы журналиста? Нет, не вернёт. Добавит страданий обнародованная информация, что их мать, сестра, дочь (с указанием полного имени и фамилии) скончалась от тяжёлого гепатита, ВИЧ-инфекции или туберкулёза? Да, добавит.
И что в итоге? Торжество амбиций журналиста? Ярмарка тщеславия и досужие разговоры? Виток изматывающих безнадёжных жалоб и разбирательств? Однозначно — торжествовать здесь неуместно. Ведь смерть этих женщин никто и не прятал, не скрывал. И тысячи моих коллег, деликатно храня медицинскую тайну, ежедневно работают на уменьшение этой печальной статистики.
Я как председатель правления Профессионального медицинского сообщества Пермского края всегда готова встречаться с представителями СМИ и честно рассказывать, что мы делаем, чтобы улучшить качество медицинской помощи в Прикамье, это одна из задач нашей организации. Мы не только защищаем медиков, мы бережём своих пациентов и боремся за соблюдение их интересов. Проводим работу по налаживанию взаимопонимания и урегулированию конфликтов в системе «врач — больной». Организуем тренинги по обучению медицинских работников управлению профессиональным стрессом. Постоянно актуализируем принципы медицинской этики и деонтологии, придаём им современное звучание. Словом, мы знаем, где у нас «узкие места», не скрываем этого и стараемся преодолеть недостатки. Но нам есть и чем гордиться — гуманным отношением к человеку, тысячами спасённых жизней.
Более того, наша организация как член Союза «Национальная медицинская палата» ежегодно проводит в Пермском крае конкурс для представителей СМИ с номинациями: «Врач под защитой», «Профессия — врач», «Диагноз», в котором премируются журналисты, раскрывающие в своих материалах особенности труда медицинских работников, способствующие популяризации профессии врача и повышению её престижа.
Труд журналиста схож с работой врача: мы все работаем с людьми, а неосторожное слово порой острее скальпеля. А значит, общим для нас должен стать принцип: «Не навреди».
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.