С искусством не поспоришь?
В Пермской художественной галерее открылась выставка — то ли про историю, то ли про агитацию
Идея выставки «Взгляд в СССР», по словам куратора Александры Пестовой, появилась около трёх лет назад, и поводом для возникновения этой идеи стали буквальные совпадения текстов на лозунгах, запечатлённых на исторических фотоснимках, и на образцах агитационного фарфора
Коллекционер Александр Борщук и его олимпийские мишки
Из совпадений политических лозунгов на фото и на фарфоре возник замысел показать фарфор в историческом контексте, очерченном фотографиями. В качестве партнёров выступили московский Мультимедиа Арт Музей и несколько коллекционеров. Выставка разместилась в самом большом в галерее пространстве для временных экспозиций — в анфиладе из шести залов в левом крыле первого этажа. В роли дизайнера уже не в первый раз поработал Никита Гайнов, а известный художник Александр Кошелев на этот раз выступил в качестве шрифтовика, создав имитации кумачовых лозунгов, украшающих залы.
Экспонаты расположены в хронологическом порядке, и получилась впечатляющая ретроспектива советской жизни — от революции 1917 года до распада СССР, — запечатлённая в фотодокументах и увековеченная в искусстве фарфора.
Самый бодрый и авангардный зал — первый, посвящённый 1920-м годам. Футуристические рисунки на знаменитом агитационном фарфоре здесь поддержаны не только фотографиями с демонстраций — ещё неформальных, стихийных, с «самопальными» кумачовыми лозунгами, но и фотодокументами, рассказывающими об архитектуре авангарда (например, фотография Дома Моссельпрома, сделанная Александром Родченко), кадрами с заводов и станций водоканала, напоминающими фрагменты научно-фантастического кино (в том числе фото Аркадия Шайхета).
В экспозиции 1930-х годов появляются фотоколлажи — чрезвычайно популярный в те годы жанр. Тут и футуристические коллажи Родченко, и композиции, посвящённые героическим советским полярникам. В фарфоре возникают национальные сюжеты, популярные на протяжении всего советского периода истории: узбеки с фруктами, туркмены с лошадьми, казахи с барашками… И в фарфоре, и в фото появляется тема культа вождей: гигантские напольные вазы с портретами Ленина и Сталина, со знаменитыми композициями «Ленин и дети» и «Жить стало лучше, жить стало веселее», а рядом — соответствующие фото, в том числе, например, кадр с демонстрации, где сияющие девушки несут имя Сталина, сплетённое из цветов.
Композиция «Вождь и дети», или просто «Великие и дети», проходит особым сюжетом по всей выставке: с детьми снялись и Горький, и Хрущёв, и Маршак, и многие другие.
Среди совсем небольшого раздела, посвящённого Великой Отечественной войне, есть фото очень знаменитые — «Комбат» Макса Альперта, «Знамя Победы над Рейхстагом» Евгения Халдея, а фарфора с военной тематикой, видимо, не нашлось.
В истории 1960-х годов — оттепель, физики-лирики, покорение космоса. Советский космос стал одним из главных сюжетов выставки — здесь и фото есть очень выразительные, и фарфор исключительный. Иногда — поразительный. Этого эффекта удалось достигнуть благодаря участию в проекте коллекционера Марселя Губайдуллина. Выходец из Перми, он много лет работал в Центре подготовки космонавтов, и вся его коллекция фарфора посвящена космосу. Среди экспонатов немало уникальных, существующих в одном-двух экземплярах, среди них, например, сервиз с портретом матери Юрия Гагарина.
«Космический» фарфор — самое, пожалуй, большое открытие выставки. Эта тема давала советским художникам особые изобразительные возможности, в фарфоре появляются новые оттенки, новые краски, новые формы, новая условность — не наивно-футуристическая, как в 1920-е годы, а с элементами философской фантастики, и в то же время для других художников это повод создать современную волшебную сказку, обратиться к детству.
Любопытно, что примеры агитфарфора нет-нет да и возникают на протяжении всей выставки. Как выясняется, в 1920-е годы их время не вышло. Есть, например, вполне агитационная по дизайну тарелка «Гагарину — слава!».
В 1970—1980-е годы — сплошные многотысячные парады и генсек Брежнев, но время от времени появляются совершенно невероятные, неожиданные снимки, такие как портрет совсем старенького героя-полярника Ивана Папанина, сделанный в 1970-е годы Виктором Теминым. Старичок Папанин там сфотографирован… с агитационной вазой! Просто иконное фото для такой выставки.
Среди фарфора 1980-х годов — подборка олимпийских мишек из коллекции Александра Борщука, известного пермского коллекционера анималистического фарфора. Больше ничего подходящего по тематике в его обширнейшем собрании, очевидно, не нашлось.
Наконец, наступает время перестройки. Тут кураторы-отборщики по-прежнему верны интересу к первым лицам: Горбачёв, Ельцин, Рейган, Тэтчер… И ещё российский шаттл «Энергия — Буран».
Возникает ощущение какой-то недосказанности, как будто что-то важное осталось за кадром.
Александра Пестова сказала на пресс-конференции, предшествовавшей вернисажу, что кураторы сознательно отказались от комментирования, давая возможность зрителям самим делать выводы. Действительно, кураторских текстов в экспозиции нет. Это не значит, однако, что нет кураторской позиции, и проявляется она в первую очередь в отборе экспонатов. Так, исторические фото, запечатлевшие ужасы коллективизации, голодомора и ГУЛАГа, здесь отсутствуют, хотя всем известно, что они существуют.
Заметна избирательность и в менее болезненных темах: так, показывая 1960-е годы, авторы экспозиции отдают предпочтение «физикам» против «лириков» — здесь есть фото исследователей и академиков, но нет фото поэтов «оттепели», выступлений в Политехническом музее и т. д.
На той же пресс-конференции было сказано, что выставка посвящена агитационному искусству, в этом её замысел. Однако в заголовке этого нет: «Взгляд в СССР. ХХ век в фотографии и фарфоре» — и всё. Как будто речь идёт вовсе не об агитационном, а об объективном историческом взгляде.
Принципиальный отказ от обсуждения сложных исторических тем при показе этих самых тем воспринимается как кураторская беспомощность. Агитационное искусство даёт такой простор для аналитики, для осмысления, для воспитания! Можно было, например, провести сравнительный исторический анализ… политических демонстраций — от первых стихийных искренних народных выступлений через «культовые» физкультурные парады сталинского времени до брежневских, помпезных и многолюдных. Но ничего подобного не сделано. Никакого анализа. Никаких оценок.
Прошлое воспринимается в этом проекте исключительно позитивно и показано исключительно лакировочно. Недаром вернисаж начался с песни «Широка страна моя родная» в исполнении солиста Пермской оперы Эдуарда Морозова.
Что ж, мы все любим всё хорошее в великом советском наследии. Подпевали с удовольствием. Но если прошлое — действительно великое, оно не нуждается в «фигурах умолчания».
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.