Cuba далеко, Сива рядом

На одном из магазинов Сивы на двери висит большой плакат c изображением Че Гевары и подписью – CUBA. В общем, с чувством юмора в этом районном центре Пермского края все хорошо, а вот с остальным – некоторые сложности. Въезд в Сиву украшает металлический обшарпанный колос, как бы символизирующий состояние дел в местной экономике. Впрочем, Сива никогда не была первой спицей в колесе Пермской губернии. Даже в десятку никогда не входила, потому что всю свою жизнь специализировалась на таком арьергардном поприще, как сельское хозяйство.

Уже по эволюции названия местной газеты многое можно понять в местной истории. В 1931 году издание начало выходить под брендом «Сивинский льновод», затем — «Колхозная правда» и «За коммунизм». Теперь она называется «На родной земле». На первой полосе, там, где некоторые печатают курс доллара и евро, здесь — надои молока и заготовка сена. Это — местная валюта, то, чем в основном и живет Сивинский район.

На гербе Сивинского района главная фигура — скачущий конь. Это не случайно. Сочные пойменные луга реки Обвы вскормили особую лошадиную породу — обвинок. Крепкие, умные и очень выносливые обвинки считались лучшими крестьянскими лошадьми в Российской империи. Сейчас эта порода практически исчезла: всех, кого было можно, мобилизовали в Первую мировую войну, остатки оказались в белых и красных обозах Гражданской войны. Вторая мировая подчистила поголовье обвинок напрочь.

Правда, конь на гербе считается не памятником исчезнувшим обвинкам, а отсылкой к конному заводу, который существовал в Сиве в XIX веке и принадлежал Всеволожским. Он славился рысистыми и скаковыми лошадьми, однако, как и все, что в этих местах связано с Всеволожскими, сейчас остался только в воспоминаниях.

Всеволожские стали владельцами Сивы в конце XVIII века, купив эту землю у Строгановых. Старший Всеволожский начал строить свое имение в Сиве на широкую ногу. Здесь появились суконная фабрика, стекольный, кирпичный, лесопильный заводы, и даже завод шампанских вин. Сюда был приглашен знаменитый пермский зодчий Иван Свиязев. Как считает пермский архитектор Терехин, именно по проекту Свиязева был разбит английский парк и спроектирована усадьба, которая по замыслу должна была представлять собой копию Зимнего дворца.

Дом сгорел в 1880-х, и от него не осталось ничего, даже картин, фотографий или чертежей. Все, кто его видел, отмечали, что он был поистине громадный и имел более 100 комнат. А писатель Немирович-Данченко, путешествовавший по Уралу в 1870-е, упоминает о 300 комнатах!

Говорят, что и Сивинская церковь, построенная в те годы, была копией Храма Христа Спасителя. От нее тоже ничего не сохранилось, даже изображений, поэтому опровергнуть или подтвердить это утверждение невозможно.

Пока папенька вел все это огромное строительство, младший Всеволожский приятельствовал с Пушкиным, организовывал кружок «Зеленая лампа», вел активную светскую жизнь. Историки пишут:

«Их расходы на жизнь в Париже, балы в Петербурге, обеды в родовом поместье требовали постоянных вливаний капитала. Например, в барском доме Никиты Всеволодовича в имении Рябове, находившемся недалеко от Петербурга (сейчас город Всеволожск) в праздники накрывался грандиозный стол на 120 персон, за которым гости нередко в декабре ели свежую землянику со сливками. И бывало, к столу выносилась громадная рыбина (таймень или нельма), полученная с Урала, которую с трудом удерживали четыре кухонных работника».

Когда пришла пора Никите Всеволожскому взять бразды правления в свои руки, он очень хорошо умел тратить: делал это со вкусом, артистизмом и изяществом. Однако зарабатывать его никто не научил.

Немирович-Данченко, описавший свою поездку в Пермскую губернию в книге «Кама и Урал», писал о Всеволожских так:

«Безумства прежних представителей этой фамилии были таковы, что колоссальные богатства их истощились очень быстро, разорив не только хозяев (от этого никому не было бы ни тепло ни холодно), но доведя и местное население до самого страшного экономического положения. Едва ли найдется на Урале другой род, о котором бы ходили такие чудовищные рассказы. Трудно придумать какое-нибудь чудачество, какое бы в свое время не сделали Всеволожские… Когда дела их пошли вразнос, они взяли полтора миллиона из сохранной кассы. Казалось, тут они и разовьют свою деятельность! Но с деньгами в кармане замуроваться в уральское захолустье они не захотели, и все это богатство спустили в Баден-Бадене».

Через какое-то время оказалось, что Всеволожские не могут даже выплачивать процентов по занятому капиталу. Имение было взято в опеку (аналог банкротства) еще до отмены крепостного права, при котором обанкротиться было практически невозможно — труд-то был бесплатным!

Однако отсутствие средств не стало основанием для прекращения разнообразных диковинных проектов. Имение Всеволожского в Сиве вошло в историю тем, что там находился один из самых больших и значительных зоологических садов того времени. Сюда даже приезжал немецкий зо-
олог Брем, собиравший материал для своей знаменитой книги «Жизнь животных».

Поставщиком зверей для сивинского зоопарка был уроженец Сивы Осип Неживов. Он обосновался в Киргизии и сделал бизнес на продаже животных и коллекций, в основном в Германию. Считается, что он создал один из первых в мире зверопитомников. По воспоминаниям современников, почти все дикие звери и птицы, даже такие редкие, как ирбис (снежный барс), размножались у него в неволе.

Еще одной достопримечательностью Сивинского владения Всеволожских были теплицы, где росли экзотические растения, включая пальмы, и уже упоминавшийся английский парк.

Но поистине всероссийскую известность усадьбе в Сиве принесла петербургская актриса Мария Савина. Она жила здесь в 1880-х, выйдя замуж за Никиту Никитича Всеволожского, внука человека, построившего Сиву, и сына того, кто довел имение до разорения. У Никиты Никитича был выбор: продолжить дело деда или отца. Он пошел по второму пути: разорение стало полным и скандальным.

Семья ждала от него хотя бы выгодной женитьбы, которая могла бы поправить дела. По воспоминаниям, он был красавцем, к тому же корнетом лейб-гвардии. Вместо этого он женился на разведенной актрисе Петербургского театра.

«Ее сердечные дела довольно путаны. Она невеста Всеволожского, но нравится ей и Скобелев (известный генерал), продолжает она нежную игру с Тургеневым», — писал о Савиной Борис Зайцев в книге «Жизнь Тургенева».

Собственно, переписка Савиной с Тургеневым и обессмертила Сиву. Считается даже, что именно Савина была последней любовью писателя. Именно из Сивы она отправила письмо Тургеневу о том, что выходит замуж за Никиту Всеволожского.

Через год Тургенев умер, а Всеволожский, пытаясь выпутаться из долгов, стал играть в карты и на скачках и крупно проигрался. Он и раньше пускался во все тяжкие, но в данном случае вексель на 100 тыс. руб. Савина, как жена, взяла на себя. И горько поплатилась за это — суд признал и его, и ее несостоятельными должниками. Савиной пришлось выплачивать эти деньги из своих гонораров, работая, по ее словам, как лошадь. Она написала в Сиве мемуары «Горести и скитания» и лила горькие слезы, гуляя по английскому парку.

«Не веря ни одному слову, не уважая его, иногда даже ненавидя, я любила его без памяти, и не было жертвы, перед которой я остановилась бы», — писала Савина о муже в своей книге.

В письмах же к нему изъяснялась так: «Вы исказили мою жизнь, осрамили меня на весь мир, сделали хуже нищей, и теперь, когда я приняла Вас в свою квартиру, простив по-христиански Ваши гнусные поступки, Вы осмелились кинуть мне в глаза оскорбления и упреки в том, что я Вас разорила. Последнее только смешно, а первое — подло! Вы дошли до последней степени нравственного падения и теперь хватаетесь за новое средство обвинить меня. Стыдитесь, Вы, рюрикович, Всеволожский! Так честные люди не поступают. Вы пропадали годами и давали о себе знать только тогда, когда Вам нужны были деньги…»

С Савиной Всеволжский развелся, «охота, кутежи и забавы» продолжились вплоть до 1889 года, когда все его владения были описаны. В списке кредиторов оказалось более сотни человек, включая бывших крепостных. «Он брал взаймы везде и у всех», — вспоминают современники.

В результате к 1900-м годам Сива стала принадлежать Крестьянскому поземельному банку. После реформ Столыпина здесь было организовано образцово-показательное Сивинское имение для будущих хуторян. Приезжали селиться сюда издалека, даже из Прибалтики.

Корреспондент «Пермских губернских ведомостей», побывавший здесь в 1909 году, писал, что сохранившийся сад и барские постройки «не производили впечатления разоренного «дворянского гнезда», от которого бы веяло тихой грустью воспоминаний о той жизни, полной ошибок, но и своеобразной прелести, против которой у современников уже нет упрека, а только грустное «было и прошло».

Похоже, вот это «было и прошло» в настоящее время является главной изюминкой Сивинского района. По крайней мере, именно сюда более 30 лет, с 1972 по 2002 год, ездили археографические экспедиции МГУ. Такой же нетронутый быт староверов сохранился еще только в Верещагинском районе Пермского края и Кезском районе Удмуртии. Здесь же — высокая сохранность устной народной традиции.

«Les “Vieux Croyants” russes du Verkhokam’ye» («Русские старообрядцы Верхокамья») — так называется книга фотографа Ивана Бойко, изданная во Франции в 2006 году. В ее основе — фотографии из такой экспедиции 2000 года. С них смотрят бородатые мужики, прекрасные женщины и дети. И непонятно, какой век на дворе. Может, даже и XVIII.

Кстати, москвичи чуть не сошли с ума, когда оказалось, что в некоторых православных церквях здесь продолжали использовать для богослужения книги XVII века, вышедшие до реформы патриарха Никона. Потрясение они испытали, и когда в одном из сивинских казенных домов была обнаружена Библия XVI века, напечатанная Иваном Федоровым, — памятник мирового значения.

В современной же жизни Сивинского района все непросто. Во-первых, опять остановилась картонная фабрика в поселке Северный коммунар — главное промышленное предприятие района. В советские времена оно было очень успешным. Однако с момента приватизации для фабрики наступили иные времена. Она даже попадала под банкротство, и ее директор получил условный срок. Затем вроде экономика выровнялась: новые владельцы поставили оборудование немецкой компании Hang, и здесь стали делать красивые папочки под брендом «Статский советник», продолжив выпускать полиграфический и коробочный картон. Жители обратились к главе Сивинского района Юрию Кабанову за разъяснениями. Через газету он им ответил в том смысле, что не нужно было в свое время продавать акции АО «Северный коммунар». Он сообщил, что разговаривал с собственниками о том, чтобы вернуть контрольный пакет народу, однако не встретил с их стороны понимания.

Во-вторых, в октябре здесь грядут выборы главы района. Страсти уже сейчас накалились нешуточные: первый заместитель даже подавал заявление в прокуратуру на действующего главу района с обвинениями в избиении, однако факт не подтвердился.

В-третьих, заморожено строительство очень важного для района объекта — школы, за которое отвечал как раз «избитый» зам. А какая могла бы быть школа! Даже с бассейном. Когда местная газета «На родной земле» написала об этой истории, компания «Пермкапиталстрой» (подрядчик) подала на нее в суд, требуя опровержения, и — проиграла.

«Пермкапиталстрой» в Сивинском районе знаменит еще и недавно построенной базой отдыха под названием — внимание! — «Всеволожское». В октябре, когда здесь состоятся выборы главы района, на этой базе будут проходить межрегиональные состязания молодых охотничьих лаек по подсадному медведю, вольерному кабану и вольерному барсуку «Сива–2010». Обед на этой базе, судя по прайсу, выложенному в интернете, стоит 400 руб. на человека, а находиться на территории базы без заселения в течение трех часов стоит 800 руб. в час. Так что призрак кутилы Всеволожского все еще бродит по здешним местам.

При этом билет в местный музей стоит 5 руб. и еще 25 руб. — экскурсия.

Средняя зарплата в Сивинском районе, по данным статистики, составляет 9724 руб., что в два раза меньше, чем в Перми. Так что по уровню жизни это некогда плодороднейшее место всего Прикамья очень похоже на далекую Кубу.

Для жителей Пермского края приобвинская земля — тоже вроде Кубы: и на слуху, а что там на самом деле — неведомо. А ведь до Сивы от Перми — лишь пара-тройка часов езды.