Размышления главного российского кинорежиссёра наших дней Андрея Звягинцева

Режиссёр Андрей Звягинцев вошёл в жюри 71-го Каннского кинофестиваля. Звягинцев стал первым за 23 года россиянином, который удостоился чести судить главные ленты мирового авторского кино, — в последний раз наша страна была представлена в основном жюри престижного кинофорума в 1995 году сценаристом Марией Зверевой. 3 апреля Андрей Звягинцев побывал в Перми, где провёл короткую встречу с губернатором края и более длительную — с простыми людьми. По итогам полуторачасового разговора «Компаньон magazine» постарался понять, почему кинорежиссёр так безжалостен к своим героям и чего он ждёт от зрителей.

«В 36 моя жизнь была закончена»

На встречу со зрителями в Пермский театр кукол режиссёр пришёл уставшим, но возбуждённым. Было видно, что он спешил. Поприветствовав пермяков, Звягинцев признался, что за полчаса до этого имел короткую встречу с Максимом Решетниковым и был удивлён его возрастом. «Я думал увидеть убелённого сединой государственного мужа, а увидел молодого человека», — сказал он, напомнив, что главе региона 38 лет.

Андрей Звягинцев стал кинорежиссёром почти в том же возрасте, что Решетников — губернатором. В 1990 году он окончил актёрское отделение ГИТИСа и все 1990-е «искал себя, мыкался по Москве, то работал дворником, то снимал какие-то рекламные ролики». «У меня даже не было профессии, я не знал, кто я», — рассказал пермякам режиссёр.

Переломный момент в судьбе Андрея Звягинцева наступил в начале 2000 года, когда ему исполнилось 36. «Той зимой я решил для себя, что всё, моя жизнь закончена, у меня нет ни-че-го… 36 лет, а меня нет на карте вообще. Я дал себе слово, что найду рекламу, сниму ролик и свой гонорар — всё, что получу — вложу в свою картину. Я найду друзей-актёров, найду оператора, найду все возможности, какие необходимы, и на коленках это сниму. В противном случае, если летом 2000-го я не сниму первую картину, я должен буду признать своё полное банкротство».

Счастливый звонок из офиса генерального продюсера REN-TV Дмитрия Лесневского прозвучал в марте того же года — Звягинцева пригласили поговорить. «Я не знал, зачем зовут, думал, что это какая-то телевизионная передача или опять реклама для канала. Вошёл, и Лесневский первое, что сказал (мы ещё не были знакомы): «Привет, Андрей. Ты кино когда-нибудь снимал?» Первыми картинами режиссёра стали короткометражки «Бусидо», Obscure и «Выбор» для киноальманаха «Чёрная комната». «Я понимал, что, если мне не будет хватать средств на съёмку, я буду отдавать по частям свой гонорар и, когда он закончится, буду вкладывать туда свою кровь. Потому что другого пути у дебютанта нет», — рассказал Звягинцев о начале режиссёрской карьеры.

В том же 2000 году Андрей Звягинцев начал подготовку к съёмкам своей первой полнометражной картины — фильма «Возвращение», который тремя годами позже принёс режиссёру «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля, а также множество других призов и премий. Так внезапно Звягинцев не просто обрёл профессию, а стал одним из лидеров российского авторского кино. Однако опыт аутсайдера оставил глубокий след в образной системе художника и, как следствие, в его фильмах.

Призвание и признание

Интерес отечественной публики не обеспечила даже венецианская победа, и, по признанию самого Звягинцева, в России фильм прошёл незамеченным. Рост внимания к своим лентам в России Звягинцев фиксирует с 2011 года, когда на экраны вышел фильм «Елена», просто для этого время пришло, предполагает автор. А дальше был «Левиафан». 

«Думаю, что история с неприятием и оголтелой травлей этой картины, конечно, сыграла свою роль, — признаётся Звягинцев. — Зритель слышит резонанс, думает: надо посмотреть. Мне кажется, в этом дело. Интерес пришёл на шлейфе неприятия и этих настроений, дескать, автор не любит не просто человека, а русского человека и вообще Родину не любит. Агрессивные обвинения в русофобии и реакция на них — всё это шлейфом докатилось и до фильма «Нелюбовь», — рассказал Звягинцев, обе последние ленты которого номинировались на «Оскар» как лучшие неанглоязычные фильмы.

Внимание российского зрителя к своим картинам режиссёр просит не переоценивать. По его словам, фильм «Нелюбовь» за два с половиной месяца 2017 года собрала в прокате рекордные для лент Звягинцева 98 млн руб. «Очень скоро, кажется, в начале сентября, стартовал фильм, который назывался «Бабушка лёгкого поведения», и за первый уик-энд он собрал, если я не ошибаюсь, 250 миллионов», — заметил член жюри Каннского кинофестиваля, уточнив, что говорил не про деньги, а про российского зрителя.

«Без сахара»

На всенародную любовь и внимание Андрей Звягинцев не претендует. Глубокий драматизм, атмосфера безнадёжности, безжалостно трагические финалы — всё это заставляет зрителя думать, лишая его простых ответов на жизненные вопросы, которые предлагает массовый кинематограф. «Одурманивание, которое, как новокаиновый укол, вводит в сомнамбулическое состояние, что, дескать, всё нормально, всё будет хорошо, — оно вредоносно для общества. Потому что культура и есть та площадка, где нужно ставить острые вопросы бытия человека в сегодняшний день», — уверен режиссёр.

Свои фильмы Звягинцев готов маркировать отметкой «без сахара», как натуральные продукты питания. «Меня никто не делегировал, никто не назначал, мне никто не заказывает повестку дня. Я самостоятельно действую, и это мой собственный разговор, в том числе с философскими вопросами, мы не будем говорить про Бога. Это мой взгляд на то, чем я должен заниматься», — говорит он.

Во время просмотра фильма, по мысли Звягинцева, зрители делегируют героям «полномочия жизненного действия», и переживаемый в финале картины хеппи-энд освобождает их от необходимости критически оценивать свою жизнь: «Это игра с какими-то иллюзиями. Потому что именно зрители должны рефлексировать, сомневаться и двигаться друг к другу. Хеппи-энд должен случиться со зрителями, которые выходят из зала, думают и что-то меняют в своей жизни».

Авторское кино для Звягинцева — это разговор со зрителем по душам, один на один. «Ты перед этим зеркалом смотришь на самого себя, и есть шанс, что ты как минимум задумаешься о каких-то важных вещах. Не только же трагические события в жизни страны должны нас как-то встряхивать и заставлять думать, куда же мы движемся? Что с нами? Что со всей страной в 145 миллионов человек? Трагедия в Кемерово перевернула что-то в голове каждого, кто смотрел эти новости, эти видео и обливался слезами. Я уверен, каждый из нас через это прошёл. Это трагический сюжет, и он намного страшнее, потому что произошёл на арене нашей с вами жизни, а не на сцене кукольного театра. Мои фильмы — это лишь приближение к состояниям, которые невероятно важны для человека», — поясняет автор.

Правда жизни

На все вопросы пермяков Андрей Звягинцев отвечал обстоятельно и подробно. Наверное, более исчерпывающие ответы получили те, кто интересовался процессом создания фильмов: работой с музыкальным и сценарным материалом, поиском финансирования для съёмок и т. п. Но было немало и тех, кто задавал режиссёру общие, почти философские вопросы: о жизни и смерти, о несчастье, о безысходности. Они, казалось, ждали от Звягинцева какого-то утешения — того, чего нет в его фильмах.

На вопрос, откуда кинорежиссёр черпает сюжеты про русскую «безнадёгу» и не иссякли ли они с повышением качества жизни россиян и непосредственно Андрея Звягинцева, автор ответил, что никакой «пальмовой» жизни и недвижимости у него нет и никогда не было: «Я и здесь купил квартиру только год назад. Мне стукнуло 53, и наконец-то у меня появилось собственное жильё. До этого 20 лет я скитался по съёмным квартирам. Так что эту жизнь, кажется, я знаю хорошо. Конечно, сейчас жизнь легче, но ту жизнь я запомнил крепко. Думаю, не выветрится ещё долго».

При этом, по словам кинематографиста, истории в его фильмах вовсе не типично русские, а абсолютно универсальные, что и объясняет интерес к ним со стороны зрителей из самых разных стран. «Всё это близко человеку, потому что мы касаемся человеческой природы, а человек — он везде одинаков, где бы ни жил — в демократическом государстве, авторитарном или тоталитарном», — считает кинорежиссёр.

На прямой вопрос, есть ли шанс на счастье у думающего человека, Звягинцев признался, что ответить не может. «Могу только разделить с вами эту надежду. Пока мы живы, пока мы в состоянии оценить и признать: то, что разворачивается на экране, действительно, имеет место быть… Не закрывать глаза на это, не прятать как страус голову в песок от реальности, убаюкивая себя «новокаиновым уколом», «всё будет хорошо» или хеппи-эндом… Мне кажется, это по плечу только мужественным людям», — сказал Звягинцев, процитировав Сергея Довлатова: «Истинное мужество состоит в том, чтобы любить жизнь, зная о ней всю правду».

Финал творческой встречи с режиссёром получился открытым.