Дилер из-под «палки»
Можно ли остановить постоянную практику пыток и «выбивания» из задержанных нужных показаний?
Александр Коряжмин уже два года отбывает в колонии 11-летний срок по приговору Свердловского районного суда Перми за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 и ч. 3 ст. 228.1 УК РФ (производство и сбыт наркотических средств в составе организованной группы в крупном размере). Хотя задержан он был по подозрению в совершении преступления небольшой тяжести — приобретении наркотических средств «для личных нужд» (ч. 1 ст. 228 УК). Но дочь Коряжмина Екатерина Сенцова утверждает: отец вовсе не употреблял наркотиков, злополучный пакет ему подбросили при задержании, статью же «повысили» после жестокого избиения в отделе полиции. Многочисленные факты, подтверждающие слова Екатерины, не повлияли ни на следствие, ни на приговор, ни на попытки девушки привлечь избивавших отца полицейских к ответственности.
Сергей Копышко
Показания под «ласточкой»
Вечером 27 января 2016 года ранее не судимый житель Бурятии Александр Коряжмин был задержан в Перми на ул. Макаренко полицейскими оперативниками. Со слов его дочери Екатерины, мужчину поместили в багажник машины и отвезли в гаражный кооператив для «беседы». Как рассказал её отец, полицейские требовали отдать какие-то деньги, про которые он ничего не знал, а также дать показания на его «шапочного» знакомого Ившина, который якобы продаёт наркотики.
Коряжмин сказал, что ничем помочь не может. Но после этой беседы полицейские «обнаружили» у него наркотик — «травку». Задержанного отвезли в отдел полиции Свердловского района, где с ним «поговорили» уже по-другому: так, что его рёбра были сломаны. Зато обвинение, с которым Коряжмин отправился в суд, содержало уже куда более тяжкую статью. В материалах дела он «вдруг» оказался «дилером», что подтверждалось его собственным признанием в хранении наркотика и свидетельскими показаниями.
Суд приговорил Александра Коряжмина к 11 годам лишения свободы и штрафу в размере 200 тыс. руб. С тех пор его дочь безрезультатно пытается доказать: дело в отношении её отца от начала до конца сфабриковано, показания против себя он дал под пытками, а свидетель — под давлением и угрозами.
Сомнения у неё и у адвоката вызвала, во-первых, сама процедура задержания Коряжмина. Протокол задержания, вопреки положениям УПК РФ, не содержит данных об обстоятельствах. Однако в материалах дела можно найти сведения о том, что на изъятом пакетике с наркотиком не было ни потожировых выделений, ни отпечатков пальцев, принадлежащих Коряжмину. Из его одежды был вырезан карман, где, по данным следствия, лежал наркотик. Этот кусок ткани приобщён к материалам дела как вещдок, но информации о том, проводилась ли экспертиза ткани, в деле нет.
Во-вторых, с помощью служебной собаки был проведён обыск квартиры, где жил Коряжмин, а также его машины. Наркотических средств и их следов обнаружено не было.
В-третьих, задержанного освидетельствовали на наличие наркотиков в крови. Анализ показал: Коряжмин не употребляет их. То есть даже «хранение для личного использования» выглядит, мягко говоря, сомнительно.
Но самое главное произошло дальше. В ходе допроса задержанный понял, что отрабатывается версия его связи с упомянутым Ившиным и неким Пастуховым, которого он даже не знал. Ившин был «в разработке» у полицейских по подозрению в сбыте наркотиков. Допрос шёл к тому, что якобы они вместе составляют «группу», которая сбывает наркотики. Сначала Александр Коряжмин это отрицал. Как он расскажет впоследствии, для большей сговорчивости полицейские его поставили в позу «ласточки» (руки и ноги связываются за спиной), а сами сели пить чай. В такой позе устоять невозможно, и Коряжмин упал. «После чего сотрудники полиции стали наносить мне удары ногами по телу. Один из молодых людей (самый высокий) нанёс мне ногой удар в правый бок, от чего я завалился на другой бок, упал на пол», — говорится в пояснениях Коряжмина, у которого после встречи со стражами закона оказались сломаны два ребра и получены другие травмы.
Побои Коряжмина подтверждаются справкой из травмпункта, куда он был доставлен на «скорой» из ИВС. Сами полицейские объясняют повреждения тем, что Коряжмин, будучи в наручниках, упал. То есть рёбра сломал себе сам. Однако заключение экспертизы по этому инциденту однозначно: получить перелом двух рёбер в результате падения с высоты собственного роста невозможно. «Травма наступила от воздействия твёрдым тупым предметом», — заключают судебно-медицинские эксперты.
После избиения Александра Коряжмина допросил следователь. При допросе присутствовал назначенный адвокат. Обоим Коряжмин сообщил об избиении. Но в протоколе допроса его слова не отражены.
В показаниях о получении травм запутались и сами полицейские. На задержании Коряжмина были как минимум пятеро. Но о его «падении» говорят только двое. Трое других сотрудников о «падении» ничего не знают, что видно из материалов проверки инцидента.
Сложно даже установить время произошедшего. Один из полицейских, задержавших Коряжмина, указал, что того доставили в отдел полиции около 4 часов утра 28 января. Но в журнале учёта задержанных стоит другое время: 13.05, протокол о задержании составлен в 14.30. Где он находился между 4 и 13 часами — непонятно, и в материалах проверки этого не установлено. Что же до записи видеокамер из кабинета, где допрашивали задержанного, то она, как на грех, «потерялась».
В деле, поступившем в суд, картина выглядела примерно так. Коряжмин участвовал в сбыте наркотиков вместе с «подельниками» Ившиным и Пастуховым. Он даже указал на место некоей «закладки» в микрорайоне Гайва. Правда, никакой «закладки» там не нашли, и этот эпизод вовсе не рассматривался в суде. Зато участие в «деле» Коряжмина подтвердил свидетель Ившин. Однако в ходе суда он заявлял, что оговорил Коряжмина под давлением сотрудников полиции, которые в противном случае угрожали его «посадить на большой срок». Кроме того, Ившин слышал характерные крики Коряжмина из кабинета №320, в котором того допрашивали. Однако суд при вынесении приговора предпочёл взять за основу показания Ившина, данные в ходе предварительного следствия, а не в суде.
Показания о том, что Коряжмин себя оговорил под пытками, вообще ни на кого не произвели впечатления. Не обратил внимания суд и на вопиющий абсурд обвинения в участии в таком преступлении человека, который в Перми-то оказался случайно. Александр Коряжмин проживает в Бурятии, а в Пермь привёз жену на лечение в кардиологический центр, куда она получила направление. Жил у знакомых, ожидая окончания лечения, и просто физически не имел времени и возможности завести соответствующие связи, стать участником организованного наркобизнеса и именно «на Гайве», о существовании которой он вообще вряд ли знал, сделать «закладку наркотика».
С того самого дня, как Александр Коряжмин отправился отбывать многолетнее наказание, его дочь Екатерина Сенцова пытается если не отменить приговор в отношении отца (в нашей системе это фактически нереально), то хотя бы привлечь к ответственности избивавших его сотрудников полиции. По заявлению адвоката Коряжмина о преступлении, предусмотренном ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий), была проведена проверка, вынесено постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. «Нет основания не доверять сотрудникам правоохранительных органов», — главная мотивировка отказа.
Позже прокуратура неоднократно отменяла постановления следователя, назначалась дополнительные проверки, однако снова и снова дело спускалось на тормозах.
«На мой взгляд, Александру Коряжмину надуманно вменена роль сбытчика наркотических средств. Проверка же, которая проводилась по факту нанесения травм, имела целью не изобличить виновных, а лишь прикрыть сотрудников правоохранительных органов», — говорит адвокат Лариса Леушканова, которая сегодня пытается добиться возбуждения уголовного дела.
Юрист полагает, что Коряжмин стал жертвой пресловутой «палочной» системы в полиции. «Одно дело — задержать мелкого потребителя и выписать ему штраф, и совсем другое — «раскрыть дело» о целой банде дилеров», — поясняет адвокат.
Пытка есть, а статьи нет
Практика подобных дел в России показывает, что шансов добиться справедливости у Екатерины Сенцовой и её адвоката немного. Несмотря на регулярные упоминания в СМИ о жестокости полицейских по отношению к задержанным (порой с летальным исходом), точной статистики пыток и избиений в российских правоохранительных органах нет. Последние данные, на которые можно опереться, — это доклад Комитета против пыток ООН по итогам 2013—2015 годов. В нём говорится, что правозащитники передали в официальные органы данные о 1929 случаях насилия и пыток.
В результате расследования этих данных вынесено всего чуть более 10 приговоров о превышении служебных полномочий с применением силы. А в 2015 году и сам Комитет против пыток признали в России «иностранным агентом», и он фактически прекратил своё существование. С тех пор сбором и анализом подобных данных в стране, кроме самих пострадавших, системно никто не занимается.
Доказать применение силы, пытки и издевательства также крайне сложно. Случай с Александром Коряжминым — совершенно типичный тому пример. Поступает жалоба, на неё — отказ в возбуждении уголовного дела, снова жалоба, отказ — и так до тех пор, пока у пострадавших и их родственников не опустятся руки или не произойдёт чуда.
В Конвенции против пыток, которую Россия подписала ещё в 1984 году, под пыткой подразумеваются действия, совершённые представителем власти. Но в УК РФ вообще нет такой статьи как «пытка», хотя правозащитные организации много лет рекомендуют её ввести. Поэтому даже если пытка будет доказана, то осудить за неё невозможно: максимум — всё то же «превышение полномочий».
Совершенствуются и сами методы издевательств. В последнее время стали всё чаще применяться пытки с использованием электричества. Есть множество свидетельств о том, как сотрудники правоохранительных органов подключают клеммы устройства, генерирующего ток, к пальцам ног жертвы. Человек испытывает острую боль, сильные мучения, но следов такие пытки почти не оставляют.
Признательные показания под пытками — также довольно распространённое явление. В практике того же Комитета против пыток был случай, когда пытали подозреваемого в убийстве дочки генерала МВД, — об этом случае рассказывал в СМИ член Общественной наблюдательной комиссии Дмитрий Пискунов. Подозреваемый подвозил девушку до дома и был последним, кто видел пропавшую. Под пытками мужчина даже указал место, где якобы закопал труп. В этом месте искали, не находили, продолжали пытать дальше — и так в течение нескольких дней, пока он, устав от мучений, не выпрыгнул из окна и не сломал себе позвоночник. Сама же девушка через некоторое время пришла домой живая и здоровая.
Что касается упомянутой «ласточки», то от её применения зафиксированы смертельные случаи. Широкую огласку получило дело 2012 года, когда полицейские отдела полиции «Юдино» (Татарстан) привезли задержанного Павла Дроздова, избили его, связали в позу «ласточки», и оставили лежать в камере. Через 15 минут мужчина скончался. Довести дело до суда удалось только после обращения родственников в Европейский суд по правам человека. Помогло и то, что сохранилась и даже попала в интернет видеозапись пытки. Но сначала в возбуждении уголовного дела четырежды отказывали, прекращали «из-за отсутствия состава преступления». Позже Кировский суд Казани постановил выплатить родственникам убитого Дроздова «щедрую» компенсацию — 10 тыс. руб.
Судя по всему, Екатерине Сенцовой предстоит набраться терпения, чтобы пройти подобный путь.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.