Языковой ландшафт меняется радикально

Многоязычие — это хорошо или плохо?

В современном мире, по разным подсчётам, 7 тыс. языков. По числу носителей они распределены неравномерно. На китайском языке говорят 1,3 млрд носителей, на русском — 150 млн. Это говорит о том, что в мире есть много маленьких языков и некоторое количество крупных. Кроме того, мир находится в ситуации многоязычной коммуникации. И даже если вы не замечаете этого, вокруг вас есть надписи по-английски, по-немецки. Русским и английским мы более-менее владеем. Россиян, которые говорят на гуарани, не так много. Возникает резонансный вопрос: многоязычие — это хорошо или плохо?

Лингвисту обычно полагается говорить, что языковое разнообразие — это хорошо. Мне бы хотелось, не впадая ни в одну из крайностей, обсудить аргументы за и против многоязычия.

Есть знаменитая фраза: «Сколько языков ты знаешь — столько раз ты человек». С ней связана идея лингвистической относительности. Она завязана на том, что люди, говорящие на разных языках, думают по-разному, а язык определяет человеческое мышление. Классический пример: язык североамериканских индейцев хопи, который исследовал Бенджамин Ли Уорф. Согласно его описаниям, индейцы хопи воспринимают время не как последовательность временных объектов, которой так или иначе придерживаются в языках среднеевропейского стандарта (английский, французский и др.). В языке хопи время обозначается специальными словами «вдруг», «давно». У хопи есть сообщение об ожидаемых и реальных событиях, общие утверждения, в то время как европейцы привыкли к грамматическому делению на прошедшее, настоящее, будущее. У нас есть пространственные метафоры («впереди нас ожидает интересное», «у него за спиной большой опыт»), в языке хопи — нет.

Как это влияет на мышление? Многие языки придерживаются эгоцентричной ориентации («слева», «справа», «вверх», «вниз»). Бывают языки с иной пространственной ориентацией. Например, язык кууку йимитирр в Австралии использует географическую ориентацию. Или бывает ориентация ландшафтная: «в сторону моря», «в сторону горы» — как в мексиканском языке чонталь. Носители этого языка удивительным образом умеют чувствовать возвышенности и спуски, когда явной горы нет. Если в коммуникации они перейдут на испанский язык, то мир потеряет важную часть когнитивных способностей человеческого мышления.

То же касается и цвета. В русском языке есть понятия «синий» и «голубой», в английском только blue. Это опять же можно называть когнитивным преимуществом. Оно заключается не в том, что носитель английского языка не сможет выразить разницу, а в том, что носитель русского по умолчанию видит их как два цвета.

Буквально несколько дней назад вышло исследование, в котором говорится, что рабочая память человека связана с ветвлением языка. Так, русский называется языком правого ветвления, японский — левого. В предложениях есть главные и зависимые слова. У японцев главное слово ставится в конец предложения. Такое свойство языка напрямую связано с запоминанием информации. Соответственно, мы лучше запоминаем первое, что услышали, а японцы — последнее.

Многоязычие — это довольно дорого. Например, это касается установки дорожных знаков на нескольких языках в одной стране. Одним из недостатков многоязычия является и то, что наличие разных языков ставит людей в неравное положение. Кому-то престижные языки достаются от рождения, а кому-то приходится их мучительно учить.

С проблемами можно бороться разными способами. Один способ — перейти на более крупные языки, другой — выработать универсальный язык. Попытки создать универсальный язык уже были. В XIX веке Людвиг Заменгоф создал язык для международного общения на основе тех языков, которые существуют.

Многоязычие также осложняет вопрос выбора языка для образования. Так, чтобы бороться с многоязычием, в Индии в 1968 году была введена формула трёх языков. На севере страны изучают хинди, английский и южный индийский язык, на юге вместо южного учат региональный язык. Новая формула вызывает страшные возмущения на севере. Представьте себе, если бы вас в школе заставляли учить, например, якутский язык. В этом случае многоязычие неудобно.

Важный аргумент «за» — владение языками даёт когнитивное преимущество. Ранний билингвизм влияет на контроль внимания. У билингвов позже развивается болезнь Альцгеймера. Язык открывает новые возможности для мышления с точки зрения цветовой ориентации и рабочей памяти.

Как меняется языковой ландшафт?

Поскольку новые языки появляются всё реже, языковой ландшафт меняется радикально. Раньше языки появлялись, когда популяция людей разделялась, начинала жить в разных местах, они переставали контактировать. Такое случилось с норвежцами, часть которых в IX веке нашей эры переселилась в Исландию. Сейчас отселиться в неизведанные места невозможно. Важно, что глобализация сильно упрощает доступ к языкам.

Как считается, каждые две недели вымирает один язык. По подсчётам, через 100 лет языков станет на треть меньше, чем сейчас. Это неизбежный процесс. Судьба языков, на которых говорят несколько десятков людей, печальна.

Можно ли считать эмодзи языком и как быть с заимствованиями?

Язык эмодзи имеет совершенно иную модальность. Раньше под языком понимались только звучащие языки. Потом лингвистикой было принято понимать под языками и жестовые с их аналогичной грамматикой. Если мы договоримся считать эмодзи языком, то может оказаться, что в России и Японии он используется разными способами. К разговору о многообразии: можно будет считать, что оно сохранено. Пока нет выработанного консенсуса, что эмодзи — это равноправный язык.

Многих волнует вопрос перемешивания языков. Хочу сказать, что русский язык с заимствованиями справляется хорошо. Понятно, что перемешивание языков часто является первым шагом к тому, что язык уходит из употребления. Однако такое перемешивание происходит, когда мы начинаем вставлять целые предложения на другом языке, не встраивая в грамматическую систему родного. В русском языке совершенно другая история, он полностью встраивает заимствования.

Ранее у меня спрашивали об отношении к тому, что министр просвещения Ольга Васильева предложила убрать из учебников по русскому языку заимствования типа «паркинг». Я подумал, что подобных заимствований в учебниках русского языка меньше, чем вокруг нас. Если вдуматься, то и слово «министр» заимствовано из латинского, «просвещение» — из церковно-славянского, «Ольга» — из германского, «Васильева» — греческое заимствование. Мы этого не замечаем и прекрасно живём. Было бы лучше, если бы вместо «министр просвещения» говорили «слуга просвечивания»? Думаю, что нет. Пока русский язык вбирает слова и успешно «переваривает» их, угрозы уничтожения языка нет.