«Геревень» по-киевски

Одноактный балет «Геревень» Владимира Николаева в постановке Раду Поклитару — составная часть большого и во всех отношениях любопытного проекта художественного руководителя Пермского театра оперы и балета Теодора Курентзиса. Как и все оперы в его постановке, этот проект оказался копродукцией, на сей раз — с коллективом Раду Поклитару «Киев модерн-балет». Собственно, «Киев модерн-балет» и танцует, а Пермский театр оперы и балета осуществляет музыкальную часть, которую в одиночку тоже не может обеспечить: нужны четыре высококлассных рояля, желательно Stainway, а в театре такой только один. Да ещё и пианисты работают приезжие... Словом, пермский балет ступил на ту же многотрудную дорожку, по которой уже идёт пермская опера: спектакль будет исполняться один-два раза в год, потому что большее число показов не потянуть организационно.

Музыку к балету «Геревень» сочинил Владимир Николаев по заказу Курентзиса. Дирижёр предложил ему написать сочинение на тему «Последняя брачная ночь» или «Разлука» в пандан к «Свадебке» Стравинского на тот же состав исполнителей, то есть четыре рояля, ударные, хор и солисты. Николаев создал великолепное произведение, в котором музыкальный авангард блистательно соединяется с фольклорной традицией, — сложное для исполнения, но лёгкое для восприятия благодаря энергии, драйву и своеобразной мелодике.

Текст для хора и солистов Николаев тоже придумал сам — они поют на некоем псевдославянском квазиязыке, которому принадлежит и слово «геревень», ничего не значащее, но содержащее много понятных корневых отсылок. Классики великого русского стихотворного авангарда вроде Велимира Хлебникова или Алексея Кручёных охотно пожали бы композитору руку.

Словом, всё с «Геревенем» обстоит прекрасно. Одно только вызывало недоумение слушателей, побывавших на премьере этого сочинения во время фестиваля «Дягилевские сезоны» летом этого года: а как под него танцевать? Это был первый вопрос, который задавали себе зрители, выходя с концерта. Музыка казалась совершенно небалетной.

Сейчас, после хореографической премьеры, кажется: точно для балета написано! В этом смысле Раду Поклитару идеально справился, чем по-хорошему удивил и автора, Владимира Николаева, который в одном из своих интервью признался, что испытывал чувство вины за то, что подсунул хореографу такую задачку.

Поклитару услышал в музыке «Геревеня» противостояние мужского и женского начал, выраженное, в первую очередь, в диалоге мужского и женского хора. Содержится в музыке и нечто первобытное, древнеславянское — отсюда и появился сюжет балета о том, как сквозь первобытную дикость прорастает человечность. Словом, хореографический текст и танцевальный сюжет прекрасно соответствуют друг другу.

Вписалась в общую концепцию и сценография постоянного соратника Поклитару Андрея Злобина, и костюмы Анны Ипатьевой, ещё одного постоянного члена команды «Киев модерн-балета». Придуманные Злобиным декорации столь же многозначительны, лишены конкретного содержания, но очень понятны с точки зрения архетипов, как и музыка и текст «Геревеня».

Словом, проект удался... Точнее будет сказать «удался бы», если бы он не был составной частью балетного вечера, где вслед за «Геревенем» идёт «Свадебка» Стравинского в хореографии Иржи Килиана.

Если музыка Николаева ни в чём не проигрывает сочинению классика, то хореографическая лексика Поклитару в сравнении с килиановской кажется на удивление бедной: вся она состоит из повторения уже виденных па, которых не так уж и много в арсенале хореографа. Более того: балет 1982 года («Свадебка») кажется более новым и принципиально более радикальным, чем совсем свежая постановка («Геревень»)!

Не будет преувеличением сказать, что музыкальная часть вечера стала более значимой, чем танцевальная. Чрезвычайно сложные, требующие блистательного мастерства и немалого вложения исполнительских сил и энергии «Геревень» и «Свадебка» прозвучали роскошно — хоть на диск записывай. «Свадебкой» к тому же дирижировал сам Куретзис, который по определению «звезда», и часть публики помоложе пришла конкретно «на Теодора». Так что неудивительно, что в финале балетного вечера публика аплодировала так, будто это «Свадебка» была премьерой, а вовсе не «Геревень».

Среди восторженной публики был и специальный гость Борис Гребенщиков, который вместе с красивыми спутницами занял ложу №3. Экстравагантный, одетый в красное музыкант так проникся пермским балетом, что остался на традиционную театральную вечеринку по случаю премьеры, где играл на гитаре до глубокой ночи.