Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Кино цифровой эпохи

На «Флаэртиане-2019» победил фильм — наследник Роберта Флаэрти

30 сентября 2019 г.

Поделиться

Твитнуть

Если пытаться определить, который из фестивалей документального кино «Флаэртиана» был самым успешным, нынешний вполне может претендовать на лидерство — и по количеству зрителей, и по качеству фильмов. О переполненных залах с восторгом говорили все иностранные гости, а когда жюри главного — международного — конкурса попыталось определить победителя, пять человек назвали семь заголовков! И все достойные.

Понятно, что многие из лучших не получили вообще ничего, как справедливо отметил на закрытии фестиваля председатель международного жюри Алексей Федорченко. Понятно, что посмотреть всё было нереально: три конкурса и несколько специальных программ шли одновременно и чуть ли не круглосуточно.

Всё это — причина того, что говорить хочется не только о фильмах-призёрах. Иногда гораздо больше — вовсе не о призёрах.

Норвежский акцент

«Флаэртиана» всегда была сильна национальным кино, недаром несколько лет назад на фестивале была специальная программа «Визуальная антропология». В этом году на первый план неожиданно вышло кино, снятое в Норвегии. Пусть и не в конкурсе, норвежские фильмы определили лицо фестиваля, его своеобразие, тем более что один из них стал фильмом-заголовком, поскольку был показан на открытии.

«Потому что мы мужики» — картина о суровой мужской дружбе и суровых мужских слезах.

Брутальные потомки викингов в составе мужского хора тщательно репетируют и выдают на публику профессионально разложенные на несколько голосов произведения с текстами вроде: «Мне больно пИсать, я, наверное, подхватил заразу с сиденья унитаза». К своему хобби хористы подходят со всем тщанием и рвением истинных фанатов, и вот — о счастье! — им выпадает шанс выступить «на разогреве» у самих Black Sabbath! До концерта остаётся каких-то три месяца… Однако у руководителя хора нет этого времени — у него рак в терминальной стадии. Он живёт наперегонки с болезнью: что победит — рак или любовь к хоровому пению?

Герой держится гораздо дольше, чем предсказывали врачи, но концерт проходит всё же без него.

«Потому что мы мужики» — это поразительное сочетание суровости и нежнейшей сентиментальности, эмоциональности и сдержанности. Удивительный вкус и такт авторов сделали этот деликатный и искренний фильм победителем множества больших фестивалей.

Героиня фильма «Каренина и я» Гёрильд Маусет на родине, в Норвегии, национальная звезда. Популярная актриса театра и кино отправляется в Россию, чтобы по приглашению режиссёра-соотечественника играть Анну Каренину в театре Владивостока. Чтобы погрузиться в материал, Гёрильд вместе с мужем — режиссёром Томмазо Моттола и сыном едет через всю Россию — от Мурманска до Владивостока с множеством длительных остановок; посещает православный монастырь и дом-музей Льва Толстого, учится ездить верхом, купается в Байкале, совершенно по-советски откровенничает с попутчицами, покупает пирожки у бабушек-торговок на станциях. Всё это помогает ей не только проникнуться Анной Карениной и успешно её сыграть, но и по-новому ощутить собственные корни, собственную родину, по-новому осознать и оценить собственное семейное счастье.

«Каренина и я» — классическое роад-муви, путешествие к себе, по мере которого герой меняется, качественно растёт. Такие истории всегда очень увлекательны, тем более что речь идёт о реальных людях и реальных событиях.

Очень к месту председатель международного жюри Алексей Федорченко заметил на церемонии открытия, что в слове Flahertiana можно много неожиданных значений вычитать: так, «fla hert» по-норвежски означает «красивое сердце».

Театральный уклон

Фильмы о театре в программе «Флаэртианы» могли бы составить отдельный мини-фестиваль. Кроме уже упоминавшейся «Карениной» был фильм «На канате» о знаменитом режиссёре Питере Бруке, снятый его сыном; «Пространство для жизни Роберта Уилсона» чешского режиссёра Якуба Ягна; «Театр времён Геты и Камы» постоянного участника фестиваля Бориса Караджева.

Пермяков по понятным причинам особенно заинтересовал фильм о Роберте Уилсоне, точнее, о программе творческих резиденций, которую этот режиссёр с середины 1990-х годов проводит в специально построенном центре в пригороде Нью-Йорка. Молодые люди разных специальностей, иногда даже не самых творческих, вместе работают здесь над проектами в различных областях искусства под руководством таких великих коллег, как режиссёр Димитрис Папаиоанну, хореограф Люсинда Чайлдс, архитектор Даниэль Либескинд… Ну и, конечно, сам Роберт Уилсон.

Главный пафос и главное достоинство картины — воссоздание той фантастической атмосферы, которая царит в этом оазисе красоты и взаимопомощи. Якуб Ягн, который тоже был участником резиденции, сумел передать всю свою любовь к этому месту и к этим людям.

Кроме прочего, фильм ещё и очень вдохновляющий: подать заявку на участие в резиденции может кто угодно, само участие — совершенно бесплатное, и среди зрителей нашлись те, кто намерен попытаться воспользоваться этой возможностью.

«Театр времён Геты и Камы» интересен не только потому, что его автор Борис Караджев — выходец из Перми и мы тщательно следим за его творчеством, но и потому что он позволяет проникнуть в творческий мир легендарного режиссёрско-семейного дуэта — Генриетты Яновской и Камы Гинкаса. Они — люди не самые открытые, недаром в начале фильма Яновская говорит в кадре: «Ох, как мне не нравится, что нас сейчас снимают»; но тем более ценно это близкое, открывающее важные секреты и истины наблюдение над тем, как режиссёры работают над спектаклями, как руководят своим театром — Московским ТЮЗом.

При чём здесь цифровизация?

Документальное кино можно рассматривать как большой-пребольшой коллективный дневник, в котором отражается ход времени, изменения, которые происходят в реальности. В последнее время в этом кино появился новый герой — не человек, а цифровые технологии.

Конкурсный польско-исландский фильм «На связи» — как раз об этом, о том, как изменяют жизнь цифровые телекоммуникационные системы. Эффект от картины обусловлен тем, что фильм построен на цифровом эффекте наложения изображений. Режиссёр Павел Земильский снимал свою картину в польской деревне Старе-Юхи и в Исландии, куда деревенская молодёжь отправилась на заработки, а потом наложил эти изображения друг на друга. Получается, например, что большая семья собирается за рождественским столом: половина — в Польше, а вторая половина — на экране, куда проецируется изображение из Исландии; или: вот футбольные ворота на деревенском стадионе, в них экран, и на нём уехавший в Исландию парень пинает мяч, а его отец, оставшийся на родине, пытается этот виртуальный, существующий на экране мяч поймать. Односельчане-болельщики аплодируют…

Применив такой сильный изобразительный приём, режиссёр ушёл в тень: никаких авторских ремарок, вообще ничего, кроме диалогов, которые разделённые тысячами километров родственники ведут по скайпу. Цифровые коммуникации — способ сохранить семьи, поддержать отношения. Вот Марта на экране Исландии показывает своей оставшейся в Польше маме жениха Акселя и всю его семью. Аксель и его родители не говорят по-польски, но полны доброжелательности к новой родне. Скорее всего, их дети тоже не будут знать язык матери, а в отпуск семья поедет не в Польшу, а на Канарские острова… Но скайп поможет им быть на связи.

В конкурсном фильме «Привет, искусственный интеллект!» (Германия, режиссёр Иса Виллингер) техасский парень Чак — с виду форменный мачо — живёт в доме на колёсах и ездит по дорогам Америки со своей прекрасной белокурой подругой Хармони. Хармони очень много для него значит: в детстве Чак перенёс серьёзную психологическую травму, связанную с сексуальным насилием, и это сделало его одиноким, опасающимся заводить прочные связи, а с Хармони он может быть полностью откровенен — ведь она не человек, а андроид-компаньон. Суррогат? Только не для Чака, ведь она для него единственное близкое существо, истинный друг, спасающий от одиночества и дающий возможность о ком-то (пусть даже о чём-то!) заботиться и кому-то излить душу.

Для пожилой японки домашний андроид Пеппер — забавное создание с большеглазым личиком пупса из аниме — не настолько важен. Он, скорее, забава, что-то вроде не требующего чрезмерного ухода домашнего питомца. Дети и внуки подарили его бабушке, чтобы ей не было одиноко в своей квартирке, и преуспели: болтая с Чаком, она всё время смеётся, с радостью и гордостью показывает его пришедшей в гости сестре, и видно, что у неё действительно приподнятое настроение.

Виртуальное общение, искусственные друзья и питомцы… Не жутковато ли это? Не грозит ли это гибелью подлинным отношениям? Флаэртианские авторы далеки от тенденциозности, от открытых оценок, но в обоих фильмах чувствуется доброжелательное любопытство по отношению к тому новому миру, который проникает в нашу жизнь с феноменами, подобными показанным в фильмах. Всё хорошо, что служит во благо.

Самой «Флаэртиане» и пермскому кино вообще цифровые технологии тоже дают немало бонусов. Понятно, что все фильмы демонстрируются в цифре, никто уже давно не заряжает плёнку в кинопроектор. Но это — вчерашние новости, а сегодняшние состоят в том, что уже в декабре начнутся показы программ документальных фильмов «Эхо «Флаэртианы» в 30 сельских поселениях Пермского края, где открываются в этом году социальные кинозалы. Это не города, а очень небольшие населённые пункты, в которых кинотеатров нет в помине. «Пермская синематека» и Министерство культуры Пермского края не только оборудуют эти кинозалы, но и готовят специальных тьюторов, которые будут помогать односельчанам понять и полюбить кино, подобного которому они никогда не видели, — кино XXI века, в том числе документальное.

Не будь цифровых технологий, не видали бы в пермской глубинке такого кино.

XXI против XIX

Член международного жюри пермский драматург Ксения Гашева, выступая на закрытии фестиваля, отметила, что в программе многие фильмы показывают изменения времени, причём в этих фильмах век XXI борется с XIX, как будто ХХ и не было вовсе. Действительно, милая архаика покидает наш мир, оставляя слёзы на глазах зрителей, как это происходит в чудесном фильме Тома Фассарта «Ангел в Дуле».

Голландец Том Фассарт — победитель позапрошлогодней «Флаэртианы» — в этом году приехал как член жюри и привёз свой ранний (2011 года) фильм, который в России никогда не показывали. Трогательная бельгийская деревня Дул обречена: власти решают её снести, чтобы расширить речной порт. Но деревня — это не только дома, но и люди, а их не так-то легко снести. Упрямая старушка Эмилин решает во что бы то ни стало умереть в родной деревне и упокоиться рядом с мужем на местном кладбище. Все уезжают, а она остаётся. Она смотрит, как экскаватор разрушает дом её подруги: «Какая красивая была входная дверь у Каролин! Каролин сама её украшала. Там было 250 медных гвоздиков! А её просто подхватили ковшом и выбросили»…

Здесь невозможно не прослезиться, как и тогда, когда брошенные хозяевами деревенские коты собираются во дворе у Эмилин — их единственной оставшейся кормилицы.

«Ангел в Дуле» — самый пронзительный фильм фестивальной программы, рассказывающий о том, как сильно можно любить свой дом. В деревне уже никого почти не осталось, а вдоль улиц всё так же стоят вазоны с цветами. Кто-то же их поливает?

Как рассказал автор фильма, Эмилин победила: она не только дожила свой век в родной деревне, но и увидела, как в дома возвращаются люди, поскольку решение о ликвидации деревни было отменено.

Редко, но всё же попадались на «Флаэртиане» картины, говорившие о ХХ веке, как, например, фильм председателя жюри Алексея Федорченко «Кино эпохи перемен» — совершенно свежий, в Перми прошёл его предпремьерный показ. Федорченко со свойственным ему остроумием рассказывает о том, как в 1990-е годы пыталась выживать Свердловская киностудия, где автор фильма работал вовсе не режиссёром — в те годы он был экономистом, и неплохим. Историю, полную драматизма, сегодня можно и нужно вспоминать как комедию — все эти бесконечные бартеры, зарплата натурой, закупка составов с мазутом, чтобы продать топливо и прокормить коллектив, бандитские разборки и стрелки, исход из профессии самых энергичных и талантливых…

Сегодня в Екатеринбурге снимается очень много кино. Но не на Свердловской киностудии. Но снимается, и это главное.

Алексей Федорченко не в первый раз работает в жюри «Флаэртианы», и каждый раз радует пермяков новой картиной. В прошлый раз это были незабываемые «Ангелы революции», фильм не документальный, а игровой, но не менее правдивый и остроумный.

Предлагаю законодательно закрепить Федорченко в жюри «Флаэртианы» ежегодно и пожизненно, и непременно с новыми фильмами.

Все умерли? Нет, не все

Давно замечено, что в документальных фильмах герои часто умирают. На одной из «Флаэртиан» даже случился скандал: режиссёра очень сильной картины, герои которой — бездомная пара — умерли один за другим, упрекали в том, что лучше бы он деньги, потраченные на съёмки, потратил на помощь своим героям. Между тем подобные истории, пусть в не столь экстремальном варианте, происходят чуть ли не в каждом третьем фестивальном фильме.

Умирает главный герой фильма «Потому что мы мужики», умирает пастор в «Ангеле в Дуле». Умирает мать героини поэтичнейшей картины «Страна мёда». Умирает главная героиня жёсткой американской истории «Хроники ртути».

Последние два фильма пользовались особой зрительской популярностью: как зайдёшь в комнату индивидуальных просмотров, обязательно на одном из мониторов — «Страна мёда» или «Хроники ртути». И неудивительно: это не только очень эмоциональные и фантастически красивые визуально, но ещё и очень литературные картины, которые вызывают в памяти ассоциации с любимыми книгами культовых авторов ХХ века.

«Страна мёда» (Македония, режиссёры Любомир Стефанов и Тамара Котевска) — это, конечно, Павич. Заброшенная деревня в македонских горах показана как большая и красивая метафора архаичной жизни. Пейзажи фантастические. Съёмки нереальные. Всё вокруг медового цвета: скалы, небо, лучи солнца...

Одинокая македонская турчанка Хатидзе промышляет бортничеством. Огромный нерастраченный запас любви, стремление заботиться о ком-то Хатидзе отдаёт 85-летней матери, кошкам и собакам, а также детям кочевников-скотоводов, осевших по соседству со своим стадом.

Глава не поддающегося подсчёту семейства (в фильме мимоходом проскакивает фраза, что дети в нём рождаются каждый год) быстро понимает, какую выгоду несут пчёлы в этом медовом краю. Он ставит ульи, находит оптового покупателя… Покупателю нужно много мёда, всё больше мёда, и глава семьи в погоне за доходом выжимает весь мёд из ульев — своих и природных. Умирают оставшиеся без пищи пчёлы, умирают спиленные деревья, в дуплах которых гнездились пчелиные семейства… Умирают коровы кочевников — десятками, при таком-то подходе к ведению хозяйства. Разорив всё вокруг, семейство грузится в свой трейлер и отправляется в новые края.

Уходит и Хатидзе. Здесь её уже ничего не держит: мать она похоронила, пчёл больше нет. Вместе с собакой Джеком она идёт по снежной целине, угощая пса кусочками оставшихся сот. Улыбается, глядя на то, как Джек ест мёд. Улыбается, хотя впереди неизвестность, ведь Хатидзе — светлый, медовый человек.

Говорят, «Страна мёда» рассматривается как возможный номинант на «Оскар» в категории «Лучший полнометражный документальный фильм».

«Хроники ртути» (США, режиссёры Саша Кулак и Бен Газ) — это, конечно, Керуак. Изнанка американской мечты. Покинутый посёлок Новая Идрия в Калифорнии официально признан самым загрязнённым местом в США из-за закрытых выработок ртутьсодержащих минералов. Снова — сказочной красоты съёмки: заброшенные домики, тонущие в седой траве и теряющиеся на фоне близких гор, так и просятся в стильный фотопроект какого-нибудь «Эсквайра».

Здесь живут маргиналы-философы, брат и сестра Кейт и Кэмп. Общаются с инопланетным разумом, размышляют о сущности бытия, музицируют на старенькой электрогитаре. Их компания — три собачки, единственный друг фотограф Том и случайные туристы, которые дают им средства к существованию, покупая красивые камушки. При этом престарелые хиппи вовсе не чужды актуальности: они азартно наблюдают за ходом президентских выборов, болеют за Хилари Клинтон и горько сожалеют о победе Трампа.

И так до тех пор, пока Кейт не погибает в автокатастрофе. Этот момент — пронзительнейшая декларация ценности и незаменимости каждой жизни. Кейт — не «лишний человек», а фундамент целой цивилизации. Да, это очень маленькая цивилизация, цивилизация для двоих, но без фундамента она рассыпается, и это — утрата целого мира.

Возможно, большое международное жюри, делая непростой выбор победителя, исходило из того, что должен же быть свет в конце туннеля даже там, где наметился цивилизационный кризис. Именно этим отличается российский «Хозяин оленей» (режиссёр Ксения Елян) от прочих «антропологических фильмов», где крушение традиционной цивилизации показано как трагедия.

Объявляя победителя, Алексей Федорченко объяснял выбор жюри шутливо: он сказал, что «судьи» постарались представить себе, что сегодня мог бы снимать Роберт Флаэрти. Действительно, главный герой «Хозяина оленей» семилетний Захар Жарков — это «Нанук с Севера — 2», Нанук XXI века. Юный представитель оленеводческого народа — долган — ездит не только на собачьих упряжках, но и на снегоходе, играет в видеоигры, рассуждает о бесконечности вселенной. Режиссёр, героически жившая в семейном стойбище вместе с Жарковыми, старается показать, что будущее Захара и его братьев может быть очень и очень светлым, ведь они такие смышлёные ребята и живут в такой крепкой, дружной семье. В финале герои наблюдают невероятной красоты северное сияние, которое колышется над ними как предвестье всего доброго и светлого.

Однако вдумчивый зритель не может не понять, что наблюдает самую настоящую агонию — агонию традиционного жизненного уклада, которая искусственно продлевается властями, которые поддерживают оленеводов субсидиями, присылают учителей даже в такой отдалённый уголок таймырской тундры, помогают с обустройством связи, телевидения, интернета… Что ждёт юных долган в реальном будущем? Это большой вопрос.

Говоря, почему «Хозяин оленей» победил в главном конкурсе фестиваля, Федорченко сказал ещё и о том, что жюри постаралось обеспечить «Флаэртиану-2020» красивым постером. Теперь мы знаем, что будет на афише следующего фестиваля.