Евгения Пастухова

журналист

---

«Строительство и развитие не терпит дилетантства»

Председатель КСП Пермского края и экс-глава правительства Геннадий Тушнолобов — о реализации проектов к 300-летию Перми, уголовных делах чиновников и мудрости руководителя

18 февраля 2020 г.

Поделиться

Твитнуть

— В январе на комитете по развитию инфраструктуры Законодательного собрания вы раскритиковали деятельность правительства по исполнению программы капстроя. Многие поправки, которые предложило тогда правительство, по вашим словам, вносятся ради галочки и никакой практической цели под собой не имеют. Это был крик души или критика?

— Мы, Контрольно-счётная палата, никогда не занимаемся критикой. Мы показываем, есть результат или нет. Наши действия больше направлены на корректировку тех процессов, которые сегодня происходят в крае. На комитете мы говорили о перечне объектов. Зачем его по пять раз в год пересматривать? Иногда в результате корректировок мы возвращаемся к тем цифрам, которые фигурировали в перечне год или два года назад. Это неправильный подход. Он говорит о неправильном планировании и неправильно принятом решении. Поэтому мы показываем, что надо менять систему управления, чтобы итогом любого проекта был результат. И свою работу с [новым главой региона] Дмитрием Николаевичем [Махониным] буду выстраивать так: помощь и корректировка тех результатов, которые мы видим.

— Есть какие-то, возможно, объективные причины отсутствия результата?

— Всегда есть объективные и субъективные причины. Но, если коротко, основная проблема в том, что у нас стараются проект или какое-то решение подогнать под определённый период реализации, подогнать для того, чтобы что-то понравилось. Это всегда приводит к ошибкам.

— Кому понравилось?

— Смотрите, сейчас край готовится к 300-летию Перми. Озвучено, что к 2023 году будет сделано то, то, то и то (в программе «Пермь-300» — порядка 90 мероприятий. — Ред.). Начинается подготовка к разработке документации, собственно работа над документацией, торги. И всё это подгоняется под эти сроки: успеть к 300-летию. Чудес не бывает! У каждого объекта есть свой срок строительства.

Я, например, заключил устное пари, что на строительство художественной галереи никто не заявится. Потому что того объёма подготовительных работ и того пакета документов, которые требуются, чтобы объект начал строиться, сегодня нет. Нет рабочей документации — вообще никакой. В техзадании написано, что её будет разрабатывать тот подрядчик, который выиграет аукцион. Чтобы её разработать, нужно минимум шесть—восемь месяцев (со всеми необходимыми процедурами). Остаётся что? За полтора года построить галерею при отсутствующих инженерных сетях? Поэтому понятно, что никто из строительных компаний на это дело не согласился. То есть просто подогнали: давайте по-быстрому сделаем, чтобы успеть к 2023 году. Не получается.

Фонтан на эспланаде когда должны были сдать? Осенью прошлого года. Ну зачем? Надо было спланировать нормально. Хорошо разработать и утвердить календарный график строительства (что является составляющей документации, которая ведётся на объекте), опубликовать официально на соответствующем стенде. Но никто ничего не видел.

— Та же история и с зоопарком?

— А что зоопарк? Сегодня всё, что рассказывают об этом, к великому сожалению, к истинной правде отношения не имеет.

— А в чём она заключается? Вот Максим Геннадьевич во время последней инстаграм-конференции заявил, что проблема в том, что проект, разработанный для песков Черняевского леса, «посадили» на глину Нагорного.

— Я думаю, что его в очередной раз ввели в заблуждение. Есть свод правил организации строительства. У нас очень часто говорят: вот, плохой подрядчик, не работает. Но стройкой занимается заказчик. И в нормативных документах написано «заказчик (застройщик)». То есть застройщиком является заказчик. Что делает заказчик перед началом строительства? Он получает разрешение на строительство и передаёт его подрядчику. Неужели в этом разрешении был Черняевский лес?

Следующий документ — право на пользование земельными участками, чтобы человек видел, что этот участок действительно предназначен под этот объект. Что они оформили? Черняевский лес, что ли?

Идём дальше. Заказчик передаёт подрядчику проектную документацию, прошедшую экспертизу. Понятно, что она увязана с этим земельным участком. И я даже не говорю про создание геодезической разбивочной сети. Кстати, когда в июле я был на площадке зоопарка, я попросил эту сеть. Но никто мне ничего объяснить не смог, и я не нашёл пункты привязки сети. А уж геодезическая-то сеть точно привязана к соответствующему земельному участку. И там всё указано.

Более того, вся документация, которая должна формироваться непосредственно в процессе строительства, тоже прописана в нормативной базе. И, начиная с даты реального строительства в 2017 году (в 2016 году были подготовительные работы, вырубали кусты и т. д.), в каждом из документов стоит подпись руководства Управления капитального строительства. Это подтверждено «КС-ками» (формы отчётности о сдаче-приёмке результатов работ. — Ред.) — везде было написано, что всё делается по проекту.

Но авторский надзор (контроль лица, осуществившего подготовку проектной документации, за соблюдением в процессе строительства требований ПСД. — Ред.) выдал около 50 предписаний, где указывал на нарушение проектно-сметной документации. Я специально сверил их с журналом технадзора, который вёл УКС. Есть предписание авторского надзора — а в журнале написано, что всё делается по проекту.

Ещё один момент. Все говорят про «РЖДстрой». Да, компания выиграла торги на строительство. Но она передала стройку двум субподрядчикам — тоже не пермским. Они, в свою очередь, передали её двум другим «субсубподрядчикам», уже небольшим, нашим, местным конторам. И они вели строительство. А когда им не нравилось, выгоняли рабочих и не платили им.

И самое интересное. Все объёмы строительства подписаны и профинансированы, думаете, когда? В первой половине 2018 года. То есть весь 2018-й и часть 2019 года строили уже оплаченные объекты.

Поэтому история будет долгая. Я Максиму Геннадьевичу [Решетникову] ещё летом предложил остановить стройку и провести инвентаризацию. Он ответил, что если мы остановим, то не уложимся в сроки. Я говорю: есть второй вариант — приказ минстроя о проведении инвентаризации. Желательно нанять какую-то независимую организацию, которая бы проанализировала ПСД, фактическое исполнение проекта, выполнение объёмов работ и сформулировала выводы. Это сделали только в декабре.

— То есть всё-таки прислушались?

— Прислушались, но зимой всего не увидишь. И все виды работ не проведёшь.

— Это тактическая хитрость?

— На фотографиях видно, из-за чего там всё трещит и рушится. Это неподготовленная строительная площадка, неправильное ведение строительных работ под надзором УКСа, который всё видел. Все фундаменты затоплены, стояли так две-три зимы. Понятно, что они потрескались (бетон — это губка). И дело не в грунтах, а именно в этой организации работ.

В качестве примера я Максиму Геннадьевичу приводил Березники. Он попросил всё рассказать про фенольные дома — мы вдвоём с ним ходили. Тогда я ему показал, почему они стали фенольными: потому что были построены на неподготовленной площадке и стояли в воде. Потом мы перешли через дорогу, где расположены 16—17-этажные дома. Там сухие подвалы, всё хорошо, никаких проблем нет.

Иными словами, люди, которые курировали строительство зоопарка, вообще не знают, как организована стройка. И хуже того, ещё подписывают «липовые» документы. Пусть сейчас разбираются.

Ещё могу привести пример. Когда в 2013 году начали строить в Березниках и заложили первый дом, фундамент затопило. Были сразу же приглашены проектировщики, которым мы указали на недостатки. Ждали где-то три-четыре месяца, остановили стройку, откорректировали проект. Мы тогда работы сдали на полгода позже, чем было запланировано в утверждённом правительственной комиссией графике, предоставив все объяснения. И сегодня там всё хорошо. Аэропорт тоже дался непросто: мы много раз меняли документацию.

— Решетников заявил в прямом эфире в инстаграме, что «РЖДстрой» — крупная компания и ущерба бюджету не будет. Компания всем всё заплатит.

— А откуда они возьмут деньги? Сотрудники УКСа, пока их не поймали, не вели никакой претензионной работы. Та деятельность, которую они организовали сейчас, к сожалению, не соответствует контракту. Только один пункт соответствует — объект сдан не вовремя. Всё остальное написали для общественности, чтобы жители и эксперты успокоились, что власти ведут работу.

— Ваш прогноз относительно сроков строительства зоопарка?

— Я смогу его сделать только после того, как закончится инвентаризация.

— Как часто материалы проверки КСП становятся основанием для возбуждения уголовных дел?

— Уголовные дела для нас не радость, а трагедия. Нам важно получить результат, чтобы нарушения были устранены. В 2019 году их было шесть (и зоопарк — одно из них). Часть нарушений устранены в прошлом году (кого-то оштрафовали, кому-то дали реальные сроки), часть ещё предстоит устранить. Например, по частным детским садам в Кунгуре и Кунгурском районе. Мы проверили пять детских садов и выяснили, что там были приписки. Иными словами, в отчётности они показывали большее число детей (где-то на 20, а где-то на 200 человек), которые их посещают, чем было на самом деле. И получали из бюджета деньги в качестве компенсации.

Серьёзные проверки в 2019 году были в здравоохранении. Практически все ЛПУ, которые мы проверили (а это около десятка), вернули в бюджет деньги, потраченные нецелевым образом. А их руководители были оштрафованы.

— О каких нарушениях идёт речь?

— Например, одна из больниц регулярно получала деньги на обеспечение работы машины санавиации. Они укомплектованы очень хорошо, и стоимость услуги выше, чем у обычной скорой. Но когда мы вышли на проверку, обнаружили, что в этой машине за два года даже чемоданчик с препаратами никто не открывал. А по отчётам они регулярно возили больных из деревни то до краевой больницы, то до вертолётов санавиации.

Во время отчёта перед депутатами в марте я расскажу, кто допускал нарушения, в чём они заключались, о каких суммах шла речь. И покажу фотографии, на которых видно, что оборудование, о котором много рассказывают сегодня, куплено, но даже не распечатано, а пылится на складах и в кабинетах. И это значит, что либо не то купили, либо не туда отправили.

— А если говорить о деятельности исполнительных органов власти?

— Либо нормативно-правовых актов нет, либо они не соответствуют федеральному и региональному законодательству. Условно, деньги перечислили, все документы есть, а порядка выделения средств нет.

— В прошлом году сразу два министра правительства (экс-министр транспорта Алмаз Закиев и экс-министр спорта Павел Лях. — Ред.), которое вы возглавляли, оказались на скамье подсудимых. Тоже не то и не там подписывали?

— Я знал, что они там окажутся. Я объяснял, встречался. И лично Закиеву, и лично губернатору (Виктору Басаргину. — Ред.) говорил, что так делать нельзя. И он знал об этом. Но разрешал им работать так, как работали.

— А вы как глава правительства не могли повлиять на их действия?

— Я влиял, но, видимо, не до конца. И эти истории должны стать уроком для всех остальных. И для меня тоже.

— А с кем из губернаторов вам было комфортнее всего работать?

— Я со всеми в хороших отношениях был. С Виктором Фёдоровичем ругался последние полтора года. А в начале всё хорошо было. Хотя я о нём и сейчас могу сказать добрые слова. И знаю, почему у него работа не получилась. Он искренне любил край, и вся семья переехала сюда. И внуки тут учились. Но просто ряд людей, которые его окружали, не любили Пермский край. И он не смог от них избавиться. А это противоречит моей идеологии. Живут, работают здесь, получают зарплату, должности и открыто говорят, что им это не надо, — это вызывает у меня резко негативное отношение к этим людям.

— Вы вступали в открытое противостояние с [вице-премьером] Олегом Демченко?

— Да.

— По каким вопросам?

— Практически все стройки и строительно-дорожные дела. И там, где отбился, там получилось. Суворовское училище, кадетский корпус, Березники (микрорайон Любимов).

— Что вы посоветуете Махонину?

— Что спросит, то и посоветую. Навяливать ничего не буду. Он сам должен знать, что нужно спросить и какое принять решение.

— Многие сейчас упрекают Решетникова в том, что реальных дел после трёх лет его правления осталось немного.

— Действительно, пока большинство объектов не готово к реализации. Но я считаю, что не надо кидать ему претензии вдогонку. Чего только сегодня не пишут в соцсетях! Надо постараться быть культурными и воспитанными людьми.

Дмитрию Николаевичу, с моей точки зрения, нужно постараться отрегулировать те процессы и проекты, которые уже запущены. Сделать всё правильно и квалифицированно, не подгонять сроки строительства под знаковую дату. Строительство и развитие не терпит дилетантства. Всё должно быть правильно просчитано и правильно организовано.

Кроме того, ему нужно использовать тот ресурс, который у него есть. Открою маленький секрет: Виктор Фёдорович постоянно конфликтовал с [вице-премьером РФ] Юрием Петровичем [Трутневым]. Я много раз пытался их помирить, но не получилось. Я считаю, что это неправильно. Юрий Петрович по-доброму и искренне относится к Пермскому краю, и его потенциал надо использовать. Так же, как сейчас надо задействовать ресурсы Максима Геннадьевича. Это и называется мудростью руководителя.

— От каких проектов стоит отказаться?

— Ни от чего не надо отказываться, всё надо двигать.

— Все 90 проектов?

— Все 90. Только всё должно быть проработано. Не так, как с железной дорогой (Горнозаводской веткой. — Ред.). Движение закрыли, а никакой документации нет. Что там будет после?

— Трамвай.

— Какой трамвай?

— Трёхсекционный «Лев».

— А что-то проработали в этом отношении? Что даст трамвай?

— Известно, выход к реке.

— А вы в курсе, что по правилам перегона скоростного трамвая, должно быть ограждение и, наоборот, надо загородить рельсы? Его скорость (47—50 км/ч) выше, чем в метро (42 км/ч). И должно быть либо искусственное ограждение, либо деревья, чтобы люди просто так не бегали. Но у нас нигде нет точек, подготовленных к внедрению скоростного трамвая. Необходимо проделать огромную работу, которая будет стоить миллиарды. Надо перекладывать рельсы, делать абсолютно другие платформы, обустроить платформу на набережной. Но проекта никто не видел.

— Уже второй губернатор выбирает систему, в рамках которой он берёт на себя руководство правительством. Понятно, что это личное решение, но насколько это эффективно?

— Мне часто задают этот вопрос и, наверное, попадают в точку. Я работал и в той, и в другой системе: у [экс-губернатора Геннадия] Игумнова был первым вице-губернатором, у Виктора Фёдоровича работал главой правительства. И та, и другая модель могут работать эффективно.

Я несколько раз высказывал свои сомнения на этот счёт Максиму Геннадьевичу, на что он отвечал, что это его решение и ему нравится так работать. Но когда он уезжал куда-то, система давала сбой. Однако обе системы управления регионом имеют право на существование. Другое дело, что при встрече я скажу Дмитрию Николаевичу о том, что нужно подкорректировать структуру правительства.

— Девять вице-премьеров — многовато?

— Да, и в системе Игумнова, и в системе Басаргина их было меньше.