Юлия Усольцева

главный редактор газеты «Новый компаньон»

---

«Это не ручное управление, это экстренная ситуация»

Глава Прикамья Дмитрий Махонин — о решении лично возглавить правительство, недоработках администрации губернатора и крупных стройках

30 ноября 2020 г.

Поделиться

Твитнуть

— Дмитрий Николаевич, с момента ухода правительства в отставку прошло больше месяца, прежде чем был объявлен новый состав. С чем связано такое промедление? Сложно найти компетентных людей?

— Разве это долго? Это же не как в студенческие годы с девушкой познакомиться в ночном клубе. (Смеётся.) Я исходил из того, что надо найти профессионалов. Ряд кандидатур был отобран ещё летом, они просто ждали. В новом правительстве много людей из бизнеса, и потребовалось время, чтобы они могли выйти из уставных капиталов, из учредителей компаний, чтобы соответствовать требованиям законодательства о госслужбе.

Если вы посмотрите на состав правительства, то с весны он обновился примерно на 70%. И это ещё не окончательное обновление: я уже анонсировал, что ещё три-четыре министра будут заменены. В итоге на 85% правительство будет сформировано из новичков. Мы тщательно подходили к отбору кандидатур. Помимо собеседований провели тестирование, было общение с психологами, полиграф.

— Полиграф — это нововведение при приёме министров на работу или это и раньше практиковалось?

— Читал в средствах массовой информации о том, что в бытность Максима Решетникова губернатором чиновники проходили полиграф. Но такой массовой проверки не было. Из нового — полиграф прошли и старые министры.

— Результаты полиграфа повлияли на ваше решение убрать кого-то из министров?

— Можно я не буду об этом говорить? Хочу отметить важность работы с психологами. Мы смогли понять, что кто-то, может быть, морально уже устал, кто-то по своему характеру не может стратегически мыслить. Ещё очень важно, что характеристики психолога показывали сильные и слабые стороны людей. Например, стало понятно, что министров надо усиливать замами с определённым складом характера. И сейчас, когда начнут формироваться команды министерств, мы это будем учитывать.

— Вы специально подбирали людей из бизнеса в правительство?

— Отчасти да.

— Тем, кто на госслужбе всю жизнь был, не готовы в такие тяжёлые времена доверить управление?

— Я доверяю, но проверяю. Если серьёзно, то какая разница, человек из бизнеса или из чиновничества пришёл? Главное, чтобы он эффективно работал. Но мне хотелось, чтобы пришли люди, которые понимают в бизнес-процессах. Люди из бизнеса более успешны. Но у государственной службы своя собственная специфика, и есть риск, что не каждый вновь пришедший сможет к ней адаптироваться.

— Почему вы решили лично возглавить правительство, ведь вы всегда говорили, что важно уметь делегировать?

— Потому что я пока ещё не нашёл такого человека. Я не тороплюсь в принятии важных решений. Я понимаю, что можно быстро принять решение, но потом будет только хуже. Должно сложиться. И если ты не нашёл того человека, в котором видишь председателя правительства, то не надо ставить абы кого. Надо, чтобы, как говорится, карта легла. Мы никуда не торопимся, мы ведь не на три года пришли работать.

— К вопросу о делегировании. Немного удивило, что вы лично решали проблему с поставкой лекарств. По сути, это ведь ручное управление. Не справляются подчинённые?

— Нет, просто мы сейчас живём в очень непростых условиях, и вся система государственного аппарата, к сожалению, замкнута на то, что губернатор отвечает за всё. Люблю повторять фразу, что я и за разрушённый Карфаген отвечу, видимо.

Личный контакт с производителями лекарственных препаратов, который я имею, оказался более эффективен. Поверьте мне, потребность в лекарствах в целом по стране сегодня такая острая, что далеко не все регионы их получили в необходимом объёме. Это не ручное управление, это экстренная ситуация. Ничего страшного в этом нет.

— У вас почти весь год губернаторства — экстренная ситуация. Как вы ощущаете себя в ней?

— Очень хорошо себя ощущаю. Так сложилось, что я семь лет курировал в центральном аппарате ФАС, помимо прочего, топливные рынки. И хорошо помню, как периодически по тем или иным причинам возникали топливные кризисы. Я не скажу, что это правильно — жить в постоянном кризисе. Но я понимаю, что нужно делать в таких ситуациях.

— У нас сейчас статистика заболеваемости коронавирусом хуже, чем весной. При этом тогда ограничения были намного жёстче, чем сейчас. Планируется ли усилить ограничения в ближайшее время?

— Весной мы понятия не имели, с чем столкнулись и что делать. Тогда не было лекарств, у нас были проблемы с аппаратами ИВЛ. При этом ограничения устанавливались исходя из рекомендаций федерального центра. Последствия для предпринимателей в итоге были очень печальные. Сейчас мы уже значительно лучше понимаем, как бороться с коронавирусом.

Ждали ли мы вторую волну? Естественно, да. Чудес ведь не бывает: осень — это заболеваемость ОРВИ, которая увеличивает нагрузку на здравоохранение. Нам говорят, что мы за лето ничего не сделали, но это не так. Были заключены и исполнены контракты на поставку техники и лекарств, мы развёртывали новые койки.

Справилась бы система на сто процентов, если бы мы работали ещё в разы лучше? Не уверен. Потому что ситуация возникла беспрецедентная, появилась такая нагрузка на систему, какой ещё никогда не было. Многие захотели сделать КТ, пить противовирусные препараты горстями без назначения врача. Ещё хуже, что многие по каждому чиху стали вызывать скорую. А ведь скорая — это инструмент, который во всём мире работает только при экстренных вызовах. В результате скорая не могла вовремя приехать к тем, кому она действительно была нужна и кто находился в реально тяжёлом состоянии.

В этой ситуации, даже если бы у нас функционировало несколько инфекционных клиник, всё равно бы мы с трудом справлялись с потоком пациентов. К сожалению, это эпидемия, которая развивается по своим законам. В том числе неизбежны и проявления панических настроений. Как сказано в одной древней притче, во время эпидемий болезнь убивает меньше людей, чем страх перед ней.

— К вопросу об инфекционной больнице. На какой стадии исполнение соглашения с «МедИнвестГрупп» о строительстве инфекционной больницы в рамках ГЧП? Где, в какие сроки, на какие средства её планируется построить?

— 26 ноября я встречался с президентом «МедИнвестГрупп» Сергеем Нотовым. Могу сказать, что по итогам этих переговоров мы значительно продвинулись в вопросе реализации совместных проектов на основе ГЧП. Причём речь идёт не только о новой инфекционной больнице, но и о новых корпусах онкологического диспансера и хирургическом корпусе медсанчасти №9. Мы намерены приложить все усилия для того, чтобы эти стройки начались в будущем году.

Сегодня мы рассматриваем две возможные площадки для строительства инфекционки. На базе больницы запланировано размещение не только диагностических, лечебных, административно-хозяйственных корпусов, но и поликлинического отделения, а также кафедры инфекционных болезней Пермского государственного медицинского университета.

Кроме того, на территории учреждения будет расположена собственная инфраструктура, обеспечивающая автономное существование больницы и её подразделений: центральный тепловой пункт, трансформаторная подстанция, станция обеззараживания сточных вод. Общая площадь участка, на котором разместится новая больница, — почти 40 тыс. кв. м.

Хочу ещё вот что сказать. Если бы стояла задача сделать любой ценой быстро, но в ущерб качеству, то мы бы уже строили больницу. Но моя задача — сделать так, чтобы это было максимально эффективно для бюджета. Потому что я на сегодняшний момент менеджер в акционерном обществе, акционерами которого являются примерно 2,6 млн жителей Пермского края. Если я буду плохо работать, то меня акционеры уволят. Поэтому мне надо сделать так, чтобы условия с частным партнёром были максимально выгодными для руководимой мною корпорации под названием Пермский край.

— В рамках ГЧП планируется построить третий мост через Каму. Последняя информация была о том, что группа «ВИС», с которой было подписано соглашение, должна была в течение двух месяцев представить финансовую модель (с учётом возможности привлечения федерального финансирования) и уточнённые технические характеристики проекта. На какой стадии находится эта работа?

— Посчитана транспортная модель, потоки. Определена ориентировочная стоимость этого проекта с транспортными развязками. Проработаны три варианта транспортных развязок в Камской долине. Дальше надо будет определяться с выбором партнёра. Но это должен быть не просто хороший подрядчик, а тот, который имеет ещё и лоббистские возможности. То есть он должен на себя взять ответственность и в него должны верить на федеральном уровне, верить в то, что он этот проект реализует. Моя задача — сделать так, чтобы со стороны края в реализацию этого проекта было вложено не более 15% от его общей стоимости.

Мы живём в непростой экономической ситуации, нам надо максимально постараться двигать инфраструктурные проекты. Как сказал один из федеральных министров, Пермь — это самый обделённый миллионник.

— Вы с этим согласны?

— Я с этим полностью согласен, потому что другие города-миллионники имели возможность получения федерального финансирования под разные проекты. Когда говорят о том, что ничего не сделано под «Пермь-300», а Екатеринбург столько всего сделал к юбилею, то я считаю, что люди просто лукавят. Они не знают или специально умалчивают, что Екатеринбург получил деньги не на празднование юбилея, а на Универсиаду и это было немножко раньше. А мы по каким-то причинам не стали бороться за проведение, например, мундиаля. Это дало бы нам новый стадион, дороги и т. д. Мы ничего не затащили из международных спортивных мероприятий в Пермский край. Чемпионат Европы по боксу в 2002 году — это последнее, что мы можем вспомнить и чем можем гордиться. Вдумайтесь — прошло почти 20 лет.

— Сейчас есть какие-то планы по проведению у нас таких масштабных мероприятий?

— Есть, конечно. Мы уже это делаем. Например, работаем вместе с лучшим в стране менеджером баскетбола Сергеем Кущенко. Получили право на проведение отборочных матчей чемпионата мира по баскетболу. Когда такое было? К нам должны приехать несколько сборных со всего мира играть в баскетбол! Дальше у нас с ним тоже очень много планов, после «Перми-300» мы планируем добиться проведения у нас крупного международного спортивного соревнования.

— А что это даёт с точки зрения привлечения федеральных средств? Ведь по масштабу это всё равно не Универсиада, например. Не будет же массового строительства стадионов и другой инфраструктуры.

— Так у нас даже элементарно отсутствовала нормальная подготовка документов для включения в федеральную целевую программу. Но сегодня подходы меняем — например, уже точно можно говорить о том, что в Перми появится новый универсальный дворец спорта на 10 тыс. мест. Мы вот у Федерации на Театр оперы и балета и галерею деньги просим. И некоторые блогеры — «сетевые хомячки» — пишут, что это пир во время чумы. Особенно те, которые когда-то занимались политикой, а теперь напоминают о своём существовании, лёжа на диване, строча в интернете и критикуя исключительно всё подряд, зачастую вообще не разбираясь в вопросе. Между тем у нас есть очень хороший шанс привлечь на эти проекты федеральные деньги. Мы просим 10 млрд руб. на Театр оперы и балета и 4 млрд руб. на строительство нового здания галереи. И было бы странно таким шансом не воспользоваться.

— Когда станет понятно, будут ли деньги из федерального бюджета?

— Всё должно происходить последовательно. Мы заручились поддержкой вице-премьера Чернышенко, министра культуры Любимовой. Дальше надо будет заручиться поддержкой в Минфине. Всё это реалистично.

— По моей информации, в ноябре в Пермь приезжали представители трёх компаний-подрядчиков, которые занимаются проектированием нового здания Театра оперы и балета. На какой стадии этот процесс?

— В феврале будет закончен проект, и где-то в апреле-мае мы должны пройти государственную экспертизу. Это означает, что дальше мы уже можем делать заявку на включение проекта в федеральную программу. Если нам подтверждают, что у нас хорошие шансы на получение федерального финансирования, то в следующем году мы начинаем строить.

— А что с галереей? Уже четвёртый конкурс должны объявить!

— Ничего страшного. Это как с правительством — должно всё совпасть. Должно снизойти, что называется. Снизойдёт, уверяю вас.

— Когда вы планируете объявить конкурс?

— На этой неделе. И нам хочется, чтобы пришли крупные международные компании. Только так мы сможем построить к 2023 году этот объект. Шанс такой ещё есть. Эта задача не снята.

— Если говорить о «Перми-300», как-то изменились планы по подготовке к юбилею в связи с кризисом?

— Нет, ничего не изменилось. Конечно, это зависит не только от меня, но и от федерального финансирования. Если, например, нам по какой-то причине не дадут деньги на тот же Театр оперы и балета, тогда мы, конечно, будем эти стройки сдвигать. А так со следующего года начинается активная подготовка к празднованию юбилея.

Мы к 300-летию Перми закончим такие крупные проекты, как реконструкция Комсомольского проспекта, улицы Ленина, эспланады и др. Бюджетная обеспеченность по ним есть. Я поставил задачу не ждать 2023—2024 годов, а продлить набережную до Мотовилихи, от Перми I до улицы 1905 года. Мы уже концепцию подготовили.

— Краевой бюджет потерял примерно треть доходов. Как вы планируете это компенсировать помимо федерального финансирования, привлечения инвесторов на основе ГЧП и т. п.?

— Займы. Мы сейчас занимаем по очень хорошей ставке, сопоставимой с инфляцией, причём под кассовые разрывы, поэтому ничего не теряем. И у нас долговая нагрузка бюджета одна из лучших в стране. Я здесь ничего страшного не вижу. Кроме того, мы прорабатываем, не факт, что мы будем этим инструментом пользоваться, облигационные займы. Причём инфраструктурные облигационные займы. Чтобы инфраструктурные объекты строить на эти деньги.

У нас был профицитный бюджет, но в реальности деньги не работали на экономику региона. Профицит — это хорошо, но когда ты вкладываешь деньги в инфраструктуру, то это куда лучше, потому что это развитие.

— Вы часто ссылаетесь на свой опыт работы в ФАС. Сейчас уже почти год работаете губернатором. Достаточно ли оказалось этого опыта или вы столкнулись с большим количеством новых вводных и приходится ещё учиться?

— Необходимо ещё много над чем работать и развиваться. Здесь больше работы с людьми, больше политики. Надо быть более гибким в принятии решений. Надо многое объяснять людям. Это на самом деле большая проблема, что люди не понимают многие решения и сразу критически к ним относятся. Например, всё те же «блогеры» часто говорят, что вместо галереи надо строить инфекционную больницу. Как будто это панацея. Мы принципиально не стали на скорую руку строить инфекционку. Будем делать это капитально и максимально качественно.

Мы пошли по иному пути, создав более 4,5 тыс. коек для больных ковидом в разных лечебных учреждениях и укрепив базу краевой больницы, ведь именно туда везли и везут наиболее тяжёлых больных, в том числе из инфекционки. А про галерею ещё раз скажу, что просим на этот проект федеральные деньги.

— Просить-то можно, но не факт ведь, что дадут.

— По-разному можно просить. Если просто сказать «дайте, пожалуйста», то могут и не дать. Надо обосновать эту необходимость. Для этого надо было того же Чернышенко свозить в здание Кафедрального собора, где сейчас расположена галерея, показать ему наши запасники. Моя задача — доказать Москве, что нам нужна поддержка. Ведь и галерея, и тот же оперный — это бренды не только пермского, но и всероссийского масштаба. Пермская балетная школа и наша коллекция деревянной скульптуры — достояние всей страны.

— Недостаточно ведь, наверное, вице-премьера в галерею сводить и грамотно обосновать проект, нужны ведь и лоббистские возможности на федеральном уровне?

— Безусловно. Нам есть кому помогать.

— Вы сказали, что больше приходится политикой заниматься, будучи губернатором. Нас ждут масштабные выборы в сентябре — в Госдуму, Законодательное собрание и гордуму. У вас есть уникальный шанс сформировать их под себя. Вы уже ведёте переговоры с потенциальными кандидатами?

— У меня есть администрация, которая занимается анализом расклада политических сил в регионе и разработкой политической стратегии. Если вы спросите, какое Законодательное собрание и Пермскую городскую думу я вижу, то я считаю, что в идеале они должны существенно обновиться. Должны быть свежие, новые лица. Как это произошло с правительством. На 70% обновления, наверное, вряд ли стоит рассчитывать, поскольку избирательный процесс очень финансово ёмкий и молодые люди не всегда имеют возможности профинансировать свою кампанию. Понятно, что основной костяк, скорее всего, будет состоять из промышленников. Но это и правильно, ведь промышленники — это основа, на которой зиждется наш Пермский край. Всё остальное — вокруг этого. Не было бы промышленности, не было бы ничего.

А вообще, всё зависит от конкретных кандидатов и поддержки их избирателями. Наша задача как краевой власти — обеспечить на грядущих выборах законность и честность всех процедур.

— Планируете ли вы назначить Александра Смертина главой администрации?

— Он достойный кандидат.

— Ещё планируете кадрами усилить свою администрацию?

— Планирую. Пока администрация губернатора не выполняет тех функций, которые должна.

— Например?

— Например, надо усиливать внутреннюю политику, работу с муниципальными главами, чтобы не допускать в дальнейшем тех конфликтных ситуаций, которые всем хорошо известны. Моя задача в следующем году все эти вопросы отрегулировать. У нас некоторые люди, которые долго сидят на своих местах и уже не пользуются поддержкой населения, почему-то решили, что должности чуть ли не по наследству можно передавать.

— То есть вы сами вникаете во все проблемы в муниципалитетах, а не только администрации делегируете эти вопросы?

— Я во всё вникаю. Я много лет здесь проработал в антимонопольном управлении. Всех этих людей я давно знаю. Знаю их качества, знаю, на что они способны. На протяжении семи лет, что я работал в Москве, постоянно ездил в Пермь, к семье. Я внимательно следил за теми процессами, которые здесь происходили.

— Часто губернаторов, поскольку у них хорошие рейтинги, просят возглавить список «Единой России». Если будет такая директива из Москвы, как вы поступите?

— Я не член партии «Единая Россия» и не знаю механизма принятия подобных решений. Наверное, партия вправе предложить возглавить список любому человеку, которому она сочтёт нужным. В том числе и мне. Если это случится, то решение в любом случае останется за мной.

— Какие у вас цели и планы на следующий год? Не целевые показатели, которые на бумаге прописаны, а то, что вы внутри себя закрепили: что нужно сделать вот это и вот это обязательно...

— Мы должны в следующем году зайти во все крупные стройки. Прямо начать строить. Там, где стройки были начаты до моего прихода к руководству регионом и где возникли серьёзные проблемы (например, по зоопарку), мы должны темпы строительства резко увеличить. То есть задача — максимально создать инфраструктуру под «Пермь-300».

А вообще я не люблю мерить такими отрезками — год, месяц, два... Я вижу для себя первый отрезок — 2023—2024 годы. Например, реконструкция Компроса — это ещё два года. Надо думать о долгосрочных планах. Темпы реализации адресной инвестиционной программы, которая исполняется на 30%, меня не устраивают. У нас лежат деньги, которые мы не осваиваем! Нам надо научиться их осваивать, не в плане пускать на ветер, а делать так, чтобы у нас появлялись детские сады, школы и т. д. Здесь надо будет надавать нагоняев и продолжить переустройство системы строительного блока. То же самое касается улучшения оказания медицинской помощи. Если вынести за скобки ковид, то приведу такие цифры: в структуре смертности в Пермском крае сердечно-сосудистые заболевания занимают половину — 50%, онкологические — 14%. Нам вот эти две проблемы надо решать. Поэтому это перестройка целого направления. Это очень большая работа.

— Тогда я иначе сформулирую вопрос, если вы предпочитаете глобально мыслить. У каждого губернатора была своя концепция развития края, ставка на какую-то сферу. Например, у Чиркунова — культура, у Решетникова — IT и инновации. Я понимаю, что из-за коронавируса год был сложный, тем не менее можно ли сказать, что у вас есть своя концепция развития края? На что вы планируете сделать ставку?

— Нельзя делать ставку на одно, второе, третье. Надо делать ставку на всё. Культуры без промышленности не может быть. Промышленности без культуры тоже. Что такое промышленность? Помимо традиционных наших полезных ископаемых у нас ещё есть много крупных технических компаний. IT-сектор очень важный, и он будет всё больше и больше развиваться и играть всё большую роль в экономике. Поэтому надо развивать абсолютно всё. Я всегда ставлю высокую планку перед собой, понимая, к чему надо стремиться. Кажется, это называется перфекционизм. Я бы назвал это иначе — дух лидерства. Мы должны стремиться быть лидерами во всём.

Вообще, как говорил профессор Преображенский из «Собачьего сердца», разруха не в клозетах, а в головах. Пока мы сами внутри себя не изменим своё отношение к родному краю и к его перспективам, вряд ли мы сможем рассчитывать на прорыв. Если всё время повторять как мантру, как у нас всё плохо, то так и будет. Мысль материальна.

Это не значит, что не надо говорить о проблемах. Обязательно надо! Но при этом важно предлагать пути их решения. Я уверен, что если мы внутренне поменяем своё отношение к родной земле, поменяем менталитет аутсайдера на менталитет лидера, то у нас точно всё получится. Но сделать это мы можем только все вместе. Я же как губернатор со своей стороны приложу для этого все усилия.