Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Островский по TikTok

Марат Гацалов поставил «Таланты и поклонники» в Театре-Театре

4 февраля 2021 г.

Поделиться

Твитнуть

Анонс спектакля «Таланты и поклонники» (16+) на сайте Театра-Театра угрожающе обещает «деконструкцию, переосмысление архаичного театра Островского», и зритель, подуставший от «деконструкций», обречённо вздыхает, отправляясь на премьеру. К счастью, на деле пресловутое переосмысление оборачивается своей противоположностью: выражением огромного уважения к классическому русскому театру, даже ностальгии по нему. Наверное, каждый режиссёр, серьёзно и вдумчиво работающий в театре, проходит через это — осмысление театрального наследия, спор с ним, самоутверждение в этом споре, а затем и компромисс, а то и настоящая гармония.

Нет в этом контексте материала более показательного, чем драматургия Александра Николаевича Островского, а уж «Таланты и поклонники», этот «театр в театре» — самое то. Режиссёр Марат Гацалов, по его собственному признанию, решает историю провинциальной актрисы Сашеньки Негиной и окружающих её женихов и потенциальных содержателей как столкновение настоящего таланта и хищной среды, готовой его слопать и переварить. Продвигаясь от Островского в современность, режиссёр рассуждает о том, как переваривает любой материал информационная среда ХХI века, когда обилие новых медиа размыло границы качества высказывания, когда, по его собственному выражению, возникает «кризис экспертного мнения», когда каждый, у кого есть выход в соцсети — уже не просто обыватель, а блогер, стало быть, авторитет.

Можно по-разному воспринимать это явление: сокрушаться, возмущаться, приветствовать — но нельзя его игнорировать. Говоря о вечной проблеме талантов и поклонников, Гацалов и его постановочная команда попутно говорят и о современных «талантах и поклонниках», «гнездящихся» в соцсетях. Им удалось гармонично связать и объединить три измерения: прошлое, настоящее и вечное.

Всё действие происходит перед пожарным занавесом, на авансцене, которая плавно переходит в зрительный зал — плоскими широкими уступами. Необычная конфигурация сцены даже привела к некоторым логистическим неудобствам: зрителей, которые купили билеты в первые ряды партера, пришлось пересаживать в амфитеатр. Кстати, смотреть этот спектакль надо именно из амфитеатра: артисты то и дело выходят в проход между амфитеатром и партером, так что зрителям, сидящим впереди, приходится выворачивать шеи.

Всё это, впрочем, вовсе не раздражает — получается как-то очень органично и живо, как будто театр не декларативно, а в реальности сливается с жизнью.

Пожарный занавес, между тем, не просто стена — это экран, на который периодически проецируются видеоблоги: молодые обитатели соцсетей пересказывают содержание пьесы Островского или отдельных её коллизий особым сетевым языком, со специфическим юмором, с налётом стёба. Ассистент режиссёра Марк Букин, работавший с блогерами, весьма талантливо отредактировал этот текст — получилось динамично, забавно, обаятельно и… объективно: тонкая подборка и деликатная подача отрывков (видеорежиссёр Пётр Марамзин) даёт зрителю почувствовать все грани этого нового явления — и новую жизнь, которую оно несёт, и опасности, подстерегающие человечество в этой жизни.

Если на «экран» волюнтаристски прорывается сквозь театральные стены сетевая реальность, то на авансцене разворачивается настоящий классический театр. Конечно, не костюмное действо в духе Пермского драмтеатра советских лет, но театр, который заставляет удовлетворённо расслабиться всех тех, кто ждёт от него таких классических проявлений, как, например, психологическое обоснование действий героев, индивидуальные характеристики персонажей, значимые костюмы и всё такое прочее.

Персонажи здесь слеплены прямо-таки по Станиславскому: за каждым чувствуется предыстория. Первая же сцена очень многое в этом плане даёт. Дуэт Домны Пантелеевны и суфлёра Нарокова построен на контрасте: Евгения Барашкова играет широко, гротескно; манерничает, кокетничает — словом, врёт в каждой интонации, как, собственно и должна поступать расчётливая и неискренняя мамаша, желающая выгодно сбыть свою дочку, да и на себе ещё крест не поставившая; Анатолий же Смоляков играет от сердца — его герою нечего ждать и нечего терять, незачем хитрить и притворяться, у него есть одна любовь — театр, и он этой любовью счастлив. Смоляков, который давненько не появлялся в премьерах, выдал мастер-класс тонкого актёрского психологизма, становясь олицетворением того самого классического театра, в диалоге с которым Марат Гацалов решает свой спектакль.

Своя краска, своя интонация придумана для каждого персонажа, и актёры очень точно ведут свои линии. Проще всего Михаилу Чуднову: его Великатов (а мог бы быть Паратов или любой другой «широкий» человек) — из тех всем знакомых хвастливых нуворишей, которым важно не столько большое состояние, сколько возможность шикануть напоказ. Замечателен дуэт Чуднова с Марком Букиным — студентом Петей, теряющим в присутствии Великатова дар речи в самом буквальном смысле.

С дуэтами здесь вообще всё в порядке: вот, к примеру, князь Дулебов (Илья Линович) и антрепренёр Мигаев (Сергей Семериков) — прекрасный образец взаимопонимания двух непорядочных людей, а также двух играющих их актёров.

Собственно, каждый из участников постановки достоин персональных аплодисментов: Наталья Макарова (Нина Васильевна Смельская), Марат Мударисов (трагик), Иван Вильхов (Вася) и, разумеется, Александр Гончарук (Григорий Антоныч Бакин), во многом ответственный за комический эффект спектакля.

Главная героиня Сашенька Негина Гацалову откровенно симпатична, недаром он пригласил на эту роль свою спутницу жизни Веру Макаренко. Она играет точно и органично, к тому же прекрасно умеет пользоваться звуковой гарнитурой (без этих крошечных микрофончиков на большой сцене Театра-Театра, кажется, уже ничего не ставится), у неё тёплый тембр голоса и обаятельные интонации. Словом, она хороша. Можно, конечно, сходу перечислить полдюжины прекрасных штатных актрис Театра-Театра, которые сыграли бы как минимум не хуже, однако Гацалова легко понять: он известен как режиссёр, который непросто находит общий язык с командой, поэтому полагается на близких людей, соратников, с которыми уже существует взаимопонимание.

В команде Гацалова, с которой он работает не первый год в разных городах, прежде всего, художник Лёша Лобанов и композитор Сергей Невский. Оба они в равной степени ответственны за успех спектакля, за тот волшебный синкретический эффект, который он производит.

Приятно видеть сценографию и костюмы, где все детали продуманны и значимы: взять хотя бы пресловутый «мещанский» фикус в интерьере, кокетливо-небрежный банный халат Домны Пантелеевны или золото и серебро в костюме Великатова и, конечно, остроумно организованное пространство — все эти помосты, уходящие со сцены в зал.

Что же касается музыки Сергея Невского, то пермяки-меломаны давно её знают и любят, и «Таланты и поклонники» укрепили публику в отношении к композитору. Невский написал большое симфоническо-хоровое произведение, которое заполняет финал спектакля, уводя театральное действие на второй план. Музыка становится главной.

Хор Kama Cantabile под руководством Ларисы Юрковой изумительно музыкально выпевает почти церковные гармонии, на которые положен текст, предложенный композитором и состоящий из заголовков пьес Островского — тех, для которых драматург позаимствовал формулировки из «народной мудрости». Поговорки, будто специально, гармонируют с действием: «Не всё коту масленица», «В чужом пиру похмелье», «Не было ни гроша, да вдруг алтын» и прочие звучат удивительно уместно, словно иллюстрации к тому, что происходит на сцене.

Выпуская на первый план оркестр и хор, актёрскую игру Гацалов уводит в виртуальную реальность: на пожарном занавесе (он же экран) идёт трансляция из-за сцены, где и завершается действие пьесы. Похожий приём режиссёр использовал в постановке «Дон Жуана» Моцарта в Пермском театре оперы и балета — там тоже актёров показывают через трансляцию, причём на протяжении всего спектакля; однако здесь приём оправдан логикой всей истории: герои Островского оказываются как бы в одной реальности с блогерами, а Негина, которая как раз готовится к поездке в Москву, где ей предстоит испытание «медными трубами», покидает уютную и обжитую авансцену и вживается в новое мироздание.

Зритель неизбежно задаётся вопросом: а что же пожарный занавес? Поднимется или нет? И что там — за ним? А за ним — большая сцена, куда рано или поздно выйдет навстречу поклонникам актриса, если уж она — настоящий талант.

Спектакль Марата Гацалова в Театре-Театре неожиданно оказался прозрачным, доходчивым и гуманным к зрителю. Конечно, не без налёта режиссёрского волюнтаризма (пресловутое «Я так вижу»), однако в целом, пользуясь отсылками к «новой реальности» XXI века, которых так много в этой постановке, хочется сказать, что у «Талантов и поклонников» — дружественный интерфейс.