«Искусство — это умение создать из несовершенного совершенное»
Куратор Георгий Никич — о выставке в музее PERMM и о том, где граница между искусством и ремеслом
Никита Чунтомов
В Музее современного искусства PERMM до 15 августа работает выставка «Архипов. Предметы гордости и стыда» (0+). Художник Владимир Архипов занимается сбором, осмыслением и презентацией поделок-самоделок вроде телевизионной антенны из ложек и вилок или ловушки для насекомых из пластиковых бутылок; при этом его творчество чрезвычайно востребовано во всём мире. Вместе с куратором пермской выставки Георгием Никичем пытаемся разобраться, что это за феномен.
— В чём здесь искусство? Это же собранные артефакты, которые имеют прикладной аспект в первую очередь и совершенно не «заточены» на эстетику. Почему это — искусство? И чьё это искусство: авторов объектов, Владимира Архипова или ваше — кураторское?
— Есть два ответа. Один очень простой: он состоит в том, что это — современное искусство, то есть не искусство в его традиционном понимании, не то, как это обычно понимается — музей, выставка, картина, скульптура… Такое искусство, искусство в традиционном понимании, — это, с одной стороны, какой-то мир, отделённый от реального, а с другой стороны, чаще всего так или иначе удваивающий реальность. Традиционное искусство отделено от реальности рамой, постаментом, самим фактом своего появления в таком сакральном месте, как мастерская художника, а художник в этой системе демиург… А то, о чём мы говорим, появляется на других основаниях и не отделяется от реального, повседневного мира, а включает искусство в мир.
В этом ключе довольно удобно говорить «традиционное искусство» и «современное искусство»: когда искусство существует в подчинении у некоего идеала или у некоторой натуры — это одна система координат: вот есть человек и есть его портрет, это удвоение реальности; есть идея, мифологическая сцена, литературное произведение — а вот их визуализация, как если бы они оказались на земле в некоей бытовой среде. Это всё — удвоение образов реальности, которые даны человеку в опыте его.
Здесь, на территории современного искусства, художник говорит: давайте проводить другого типа опыты над реальностью. Давайте увидим в реальности то, что там на самом деле происходит. А на самом деле в реальности происходят удивительные вещи! И тут — раз! — и у нас появляется фигура Архипова. В реальности существуют какие-то люди, которые не ведают вообще ничего об искусстве. Эти люди не делают ничего, связанного с эстетическими идеями, у них вообще такого порядка идеи в голове не отрефлексированы. «Отлично! — говорит Архипов. — Но эти люди творят, они совершают усилия, благодаря которым из ничего получается что-то».
В чём отличие авторов артефактов из коллекции Архипова от профессиональных художников? Если бы они были художниками, их мотивом были бы художественная карьера, личное высказывание, контекст и так далее; а здесь мотивацией является товарный дефицит или желание сделать что-то более удобное, или сделать дёшево и так далее.
Но какая разница, каковы мотивы, если главное — творческий акт?
Никита Чунтомов
— Тогда как отличить искусство от «неискусства»?
— Мне кажется, что самое простое объяснение феномена коллекции Архипова — это искусство, которое произрастает из другого искусства. Есть пример из биологии: существуют совершенно одинаковые с виду растения, которые произрастают в горах Африки и в горах Южной Америки. Они абсолютно одинаковые, однако биологи говорят, что у них совершенно разная генетика, разное устройство — всё разное; просто условия, в которых растут эти цветы, такие похожие, что и сами цветы стали похожи.
Здесь то же самое. Возьмём два произведения искусства — «Фонтан» Марселя Дюшана и лопату, сделанную из дорожного знака, из коллекции Архипова.
Что это такое — «Фонтан» Марселя Дюшана? Художник идёт по Бродвею, видит — в магазине сантехника продаётся, прикольно выглядит писсуар, который там в три четверти показан в витрине. Думает: «Дай-ка я его куплю!» Понятно, почему писсуар ему нравится: ему как художнику нравится форма этого предмета. Он поступает традиционно: перетаскивает его на выставку, к тому же испортив, — Дюшан написал свою кличку R. Mutt, то есть «Дурак», и вещь-то испортил.
Здесь наоборот: из чего-то испорченного архиповские авторы создают что-то более совершенное. Вот эта лопата, сделанная из дорожного знака. Если бы её создал художник вроде Дюшана, в ней искали бы бездну смыслов! Это было бы самое настоящее произведение современного искусства. А у Архипова этот предмет сопровождается прелестной историей о том, как автор артефакта — работник коммунальной сферы — должен был в кратчайшие сроки устранить последствия шквального ветра, все эти поломанные деревья и покорёженные дорожные знаки, ему надо было забрасывать мусор в кузов грузовика, и он приспособил пострадавший от того же ветра дорожный знак. Архипов эту лопату выставлял с успехом в галерее Гагосяна в Риме.
Суть совершенно разная, а внешне то и другое — произведения искусства.
Архипов собирает людей, которые делают из несовершенного совершенное. Они изменяют собственный мир; когда эти изделия попадают в культурный оборот, они создают то самое поле, о котором великие художники много говорили: «каждый человек имеет право на 15 минут славы», «каждый человек — художник» и так далее — эти постулаты в практике Архипова оказываются доказанными. В определённом смысле то, что делает Архипов, — доказательство существования искусства в той точке, где его, кажется, нет и не может быть.
Это искусство — вовсе не тот предмет, который лежит на подиуме на нашей выставке. Не это предмет искусства. Предметом искусства является мысль, которая объединяет в смысловое облако эту вещь с обстоятельствами и причинами её появления: почему она появилась, как она появилась, в чьих руках она появилась. Автор, вещь и обстоятельства — это то же самое, что в традиционном искусстве — холст, краска и изобразительный мотив.
Никита Чунтомов
— Но это ведь не значит, что люди, которые создают эти предметы, становятся художниками?
— Мне кажется, что художник — это не совсем профессия. Или не только профессия, точнее. Художник — это свойство. Некоторым, даже многим людям это свойство присуще.
Это свойство находится между умением увидеть, умением сделать и — главное — умением подумать об этом. Увидеть — это часть таланта, сделать — это технология, всё менее значащая в наше время, а всё более значащей частью, связанной с первой, является инсайт, озарение, счастье творчества. Принцип делания, создания искусства, который раньше называли профессионализмом, переместился из сферы физического делания в сферу интеллектуального делания, в сферу мозга.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.