Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Дягилев плюс Рождество 

Теодор Курентзис провёл один из своих главных праздников в Перми

29 декабря 2021 г.

Поделиться

Твитнуть

«Дягилев+» люди из окружения художественного руководителя Дягилевского фестиваля Теодора Курентзиса предпочитают называть не фестивалем и даже не мини-фестивалем, а проектом. Действительно: фестиваль — Дягилевский, он проходит в мае или июне, а «Дягилев+» — это проект-спутник. Тем не менее он в концентрированном виде представляет концепцию Дягилевского фестиваля, его эстетику и жанровый состав. За три дня — с 23 по 25 декабря — прошло восемь событий: симфонический концерт, два камерных — хоровой и сольный фортепианный, авангардный перформанс, рейв-вечеринка и три мастер-класса. Такой концентрации и разнообразию может позавидовать иной большой фестиваль.

Дягилев плюс Стравинский

Каждый Дягилевский фестиваль выбирает в качестве эмблемы новое изображение Сергея Дягилева с исторического фото; «Дягилев+» исключением не стал: на плакатах фестиваля импресарио приветливо беседует с невысоким господином в очках и котелке. Это композитор Игорь Стравинский, и он тут не случайно.

В программе симфонического концерта открытия фестиваля (6+) была балетная музыка Игоря Стравинского — «Петрушка» и «Жар-птица». Курентзис и MusicAeterna уже играли их в Перми, на закрытии Дягилевского фестиваля 2017 года, но тогда это был балетный вечер, премьера трёх одноактных постановок на музыку Стравинского, сейчас же Курентзис словно полемизировал с тогдашним исполнением, доказывая, что иногда балетную музыку лучше преподносить без балета.

MusicAeterna играла «Петрушку» и «Жар-птицу» не как сюиты, а как симфонические поэмы — слитно, не деля на эпизоды, выстраивая собственную логику высказывания, при этом каждое инструментальное соло звучало как отдельная музыкальная ценность. Оркестр переливался множеством граней, как бриллиант, и заливался, как стая птиц, — с драйвом, характером, внутренней, но заразительной энергией. Стравинский — не самый простой и популярный автор, на рингтоны не растащен, однако MusicAeterna смогла донести музыку даже до тех, кто пришёл на концерт не как на музыкальное, а как на статусное и светское событие, и таких было немало.

На бис сыграли адажио из «Щелкунчика»; видимо, Курентзис решил, что если уж очищать балетную музыку от «балетности», то надо идти по самому сложному пути: невозможно «развидеть» знаменитое па-де-де, но оркестру удалось заставить о нём хотя бы временно забыть, заодно напомнив, что Рождество без «Щелкунчика» — не Рождество.

Концерт был по-настоящему, осознанно праздничный, специально созданный для того, чтобы все ощутили, что Рождество с MusicAeterna — это праздник вдвойне.

Дягилев плюс пермяки

Из четырёх концертов «Дягилев+» один был преимущественно пермским — In Nativitatem Dominum Canticum, рождественские песнопения в исполнении концертного хора Пермского театра оперы и балета Parma Voices (6+). То, что Курентзис пригласил к участию в своём проекте пермский коллектив, — знак большого доверия его руководителю Евгению Воробьёву.

Воробьёв, в свою очередь, постарался сделать подарок Теодору, ведь для дирижёра, верующего православного грека, Рождество — это важнейший праздник. Концерт проходил в сочельник, 24 декабря, и Воробьёв собрал мотеты эпохи позднего Возрождения/раннего барокко: Кристобаля де Моралеса, Томаса Луиса де Виктории и Джованни Пьерлуиджи да Палестрины, посвящённые Рождеству, а завершил программу большой ораторией Марка-Антуана Шарпантье In nativitatem Domini canticum.

Хор очень старался, очень. Певцы выпевали мотеты чисто, музыкально, точно и так напряжённо, что им было не до эмоциональной передачи духа Рождества; между тем без лёгкой нотки религиозной экзальтации эта музыка не звучит, в благоговейно-возвышенном стиле — её суть и дух; поэтому первая часть концерта прошла, честно говоря, скучновато и слегка однообразно.

В оратории, когда к хору присоединились музыканты оркестра MusicAeterna со старинными инструментами, дело пошло поживее. Появились новые оттенки, выстроился сюжет. Концерт показал, что хор, который многого достиг, ещё на полпути к истинным высотам.

В тот же день состоялось ещё одно непременное событие «дягилевских» проектов — фортепианный вечер в Доме Дягилева (12+). Обстановка была самая праздничная: поздний вечер (концерт начался в 21:00), огромная ель, соревнующаяся в объёмах с бронзовым Дягилевым работы Эрнста Неизвестного, рояль между этими двумя высотами — и хрупкая Юлианна Авдеева за роялем.

Начавшись с благозвучного полонеза-фантазии Шопена, концерт понёсся в неведомые измерения ХХ века. Главным открытием программы стала музыка Владислава Шпильмана, того самого, про которого Роман Полански снял фильм «Пианист». Выдержанная в конструктивистском стиле «Жизнь машин», написанная Шпильманом в 1933 году, — «фирменное» произведение Юлианны Авдеевой: ноты ей передал сын Шпильмана — эта рукопись, считавшаяся утерянной во время Второй мировой войны, была чудом найдена в 1990-е годы и в исполнении изысканной, очень модной пианистки стала доказательством того, что музыка — ещё одна жертва Холокоста: Шпильман мог бы стать гораздо более серьёзным композитором, если бы не война.

Дягилев плюс декаданс

В завершающий вечер фестиваля в «Литере А» состоялось событие одного из любимых Курентзисом форматов — перформанс «Посвящение Бодлеру» (16+). Как и летняя «Церемония памяти Пауля Целана», он строился на новой музыке, написанной специально к проекту; в отличие от «Церемонии», здесь музыка сопровождалась активным и масштабным действием.

Большинство произведений были вокальными, что неудивительно, ведь в основе программы — поэзия, и солисты хора MusicAeterna — Элени-Лидия Стамеллу, Екатерина Дондукова, Елена Токарева, любимый пермяками ансамбль MusicAeterna5 — продемонстрировали исключительно искусное пение, как академическое, так и авангардное, граничащее с экстремальным.

Сложно сказать, по какой причине, но революционные опусы наших современников были «разбавлены» «Приглашением к путешествию» Анри Дюпарка — одним из самых известных и благозвучных романсов на стихи Бодлера. Солист Пермской оперы Сергей Годин исполнил его фантастически красиво, и для многих зрителей этот фрагмент оказался оправданием всему вечеру.

Всё остальное было гораздо более спорным. Музыка Алексея Ретинского, Алексея Сюмака, Владимира Раннева и двух Курентзисов — Вангелио и Теодора — была, конечно, смелой, но далеко не самой трудной из того, что доводилось слышать пермским меломанам. Это была музыка — бесспорно.

Споры вызвало действие, поставленное режиссёром Сергеем Ларионовым. Это было по-барочному избыточное зрелище в жанре vanitas с его эстетизацией смерти, тлена и разложения, и даже непременный череп присутствовал — из него, так и сочась архетипами, вылезала живая змея прямо на руки прекрасной актрисе Елене Морозовой, которая читала стихи Бодлера.

В перформансе вообще было много живого: бабочки вылетали из стеклянных колб, собаки лаяли на дразнящих их перформеров, а с живым, нежно блеющим козлёночком на руках Елена Морозова являла собой образ средневековой Мадонны — очень нелишнее напоминание о Рождестве. Где-нибудь в Европе «зелёные» распяли бы за такое шоу всю команду фестиваля, а в Перми не было отбоя от желающих сфотографироваться со зверушками.

Постановка была полна намёков на то время, которое мы сейчас переживаем, полное болезни и разобщённости; MusicAeterna5 даже пела в чёрных масках, напоминающих и нынешние медицинские, и маски средневековых «чумных докторов». С бодлеровским декадансом всё это вполне рифмовалось, но эта манерность и пафосность были бы весьма неуместны в других обстоятельствах; многие зрители и сейчас сочли перформанс не самым удачным завершением события, приуроченного к Рождеству.

***

В дни проведения мини-фестиваля территория «Завода Шпагина» преобразилась: розово-красная подсветка вела посетителей к отдалённому корпусу «Литера А» — именно в нём состоялись открытие и закрытие фестиваля. Теодор Курентзис активно осваивает площадку, на которой в дальнейшем намерен организовать работу своей пермской резиденции.

Симфонический концерт открытия стал серьёзным экзаменом для этого помещения, которое вовсе не рассчитано на подобные события — в нём «железная» акустика заводского цеха и абсолютно ровный пол. Для зрителей возвели временные ряды «лесенкой», а с акустикой пришлось поработать команде «Лайтмастера».

«Литера А» в целом достойно выдержала экзамен претендента на звание пермской резиденции MusicAeterna, хотя и с некоторыми оговорками: грамотная подзвучка в большой степени погасила недочёты акустики бывшего заводского цеха, и всё же временами было заметно, что источником звука являлись всё-таки колонки, а не солисты оркестра. Здесь ещё предстоит большая и сложная адаптация, но, насколько нам известно, она уже вот-вот начнётся.

Несмотря на все споры вокруг заключительного перформанса, «Дягилев+» — это по-прежнему праздник в истинно рождественском духе: в самое тёмное время года нам напомнили, что солнце уже направляется в сторону весны, а вместе с ней и к большому Дягилевскому фестивалю; что Теодор Курентзис по-прежнему почти пермяк, который не случайно один из главных праздников проводит здесь, на одной из своих «малых родин»; что регулярные, пусть и более редкие, чем хотелось бы, выступления MusicAeterna — по-прежнему наша огромная привилегия.