Назад и в будущее

Политика и теннис

Первый номер «Нового компаньона» вышел 23 сентября 1997 года. На первой полосе было опубликовано напутственное слово изданию от губернатора Геннадия Игумнова. Он же стал героем первополосного материала о теннисном поединке главы области с бывшим госсекретарём РФ Геннадием Бурбулисом. Тогда повальное увлечение истеблишмента большим теннисом объяснялось просто: поклонником этого вида спорта был президент Борис Ельцин.     

Любопытно, как затем спортивные увлечения «первых лиц» трансформировались на местном уровне. При губернаторе Юрии Трутневе расцвела школа киокушинкай и стали проводить соревнования по автогонкам, а в период недолгого губернаторства Максима Решетникова зачем-то всех начали приучать к бегу.

К счастью, дзюдо, которым увлекается Владимир Путин, — довольно специфический вид спорта, а любовь к сплавам нынешнего губернатора Дмитрия Махонина — вполне народное и демократичное увлечение. 

Ракетный синдром

Протесты против проекта размещения в Перми центра утилизации ракет начались в 1997 году, но закончились много позже. Тогда же накал страстей был такой, что «ракетная тема» кочевала из номера в номер «НК», и по ней высказывались абсолютно все. Аргументы «за»: денег на проект дают американцы, и дают много, они нам нужны. Стенд для утилизации при заводе им. Кирова и так есть, он давно работает и никому не мешает, надо его только модернизировать. Аргументы «против»: не хотим, и точка, опасаемся экологического вреда. Организаторы протестов развернулись настолько, что умудрились организовать акцию школьников прямо на территории оборонного порохового завода. Просто диву даёшься, сколько шума в те времена могла наделать горстка экоактивистов.

За несколько лет протесты выдохлись. Когда в 2004 году стенд утилизации всё же заработал, социологи из Института социологии РАН провели исследование и выяснили, что 2/3 пермяков о какой-то проблеме со сжиганием ракет вообще ни сном, ни духом. 

«Калийный король» на свободе

Так уж вышло, что тюрьма или её призрак сопровождают каждого из нас, даже миллиардеров. Вернее, их — особенно. Ведь и по сей день в России возбуждение уголовного дела и помещение за решётку — очень популярный способ ведения серьёзных коммерческих переговоров для более результативного сотрудничества.

Проведя около года в СИЗО по обвинению в организации убийства генерального директора компании «Нефтехимик» Евгения Пантелеймонова, был полностью оправдан и вышел на свободу владелец «Уралкалия» и крупный акционер «Сильвинита» Дмитрий Рыболовлев — человек, контролировавший на тот момент 11% мирового производства калийных солей и 17% их мирового экспорта. С самого его ареста в мае 1996 года было понятно, что к убийству он не имеет никакого отношения. Версий было много — в качестве основной фигурировала борьба за «Сильвинит». Но что стало подлинным предметом торговли «свобода в обмен на…», знает, наверное, только сам Рыболовлев и его «партнёры по переговорам». Так или иначе, в своём интервью «НК», которое «калийный король» дал вскоре после освобождения, он утверждал, что ни на какие сделки и уступки под давлением в СИЗО не пошёл. 

Деноминация

В стране объявлена очередная финансовая реформа — пожалуй, самая мягкая и деликатная из всех: всего-то отрезалось три нолика от указанных номиналов купюр да некоторые из них (5000 руб., превращающиеся в «пятёрку») выводились из обращения. Тем не менее население, напуганное предыдущими реформами, беспокоилось, и газеты вели разъяснительную работу.

Вели её и депутаты. Так, профессор, доктор экономических наук, председатель заксобрания области (и, заметим, постоянный автор «Нового компаньона») Евгений Сапиро на одной из встреч с избирателями в ответ на тревожный вопрос по поводу деноминации привёл в пример Италию, где в то время на лирах тоже красовался номинал до полумиллиона. По словам Сапиро, итальянцев это не особо беспокоит. Они мечтают лишь о том, чтобы этих бумажек у каждого было побольше.

Грянувший вскоре дефолт, череда кризисов, инфляция сделали так, что сегодня впору вновь проводить деноминацию, ведь и миллион, в общем-то, уже не деньги. Но, как и говорил тогда мудрый профессор-экономист, беспокоят нас не ноли номинала, а количество самих денег. 

Банковская лихорадка

В сентябре 1997 года была отозвана лицензия у самого крупного банка региона — Пермкомбанка. Хотя финансовые операции он прекратил ещё годом раньше, имея кредиторскую задолженность в полтриллиона ещё тех, «неденоминированных» рублей. Вообще, многие из банков, которые в 1990-е годы росли как грибы после дождя, столь же быстро увядали. Из около 30 существовавших в те годы в Прикамье банков до наших дней «дожили» единицы. Сегодня только специалисты да старожилы помнят такие названия, как «Пермь-Аверс», «Ювента», «Каури», «Заря Урала», Западуралбанк. 

Закрытие большинства из них было болезненным для вкладчиков. Хотя иногда речь шла о рабочей процедуре «присоединения-слияния» — как, например, в случае Пермстройкомбанка и банка «Кредит-ФД», в результате которого сегодня в регионе по-прежнему работает вполне стабильный и успешный «Урал ФД».

Вскоре после падения Пермкомбанка многие прочили закрытие ещё одной кредитной организации — Экопромбанка, из которого в 1998 году ушли руководители, в том числе дочь Геннадия Игумнова — Елена Арзуманова, которую взял на работу в свои структуры Дмитрий Рыболовлев. Но банк тогда спасли. Долгие годы он играл заметную роль на финансовом рынке Прикамья, но и его много лет спустя постигла плачевная судьба.

Впрочем, об этом мы поговорим куда позже и куда подробнее. 

Гадание на губернатора и президента

Завершился очередной парламентский цикл, и политическая тусовка стала обсуждать «проблему-2000». Нет, не ту, компьютерную, о которой мы тоже в своё время поговорим. Гадали, кто станет следующим после Геннадия Игумнова губернатором Пермской области. 

Одновременно маститые политологи перечисляли будущих преемников Ельцина. Его, конечно, со счетов не сбрасывали, но на короткой скамейке запасных назывались Геннадий Зюганов, Анатолий Чубайс, Александр Лебедь, Юрий Лужков, Виктор Черномырдин и Григорий Явлинский.

Казалось бы, где среди этих гигантов место никому не известному Владимиру Путину? 

Дефолт

Пока народ беспокоился по поводу деноминации, назревала куда более мощная бомба, которая рванула в августе 1998 года. Рухнул рынок ГКО, образовался дефолт, а затем начались последствия: курс валюты за считаные дни взлетел в разы, в разы же подорожали товары (большинство из которых были импортные), стремительно обнищало в очередной раз население, потребительский рынок скукожился. Выиграли лишь те, у кого на тот момент на руках была валюта: тем августовским утром они проснулись, став втрое-вчетверо богаче.

Впрочем, тот кризис многократно описан, и уже не стоит повторять очевидное. Подчеркнём лишь, что, как всегда, кризис сказался на самых бедных.

Имел этот кризис и положительные последствия. Но на тот момент они не были очевидны — они обнаружились позже, поэтому и мы расскажем о них позже. 

Пенсионное напряжение

«Чиновники из Пенсионного фонда уже опасаются за свои жизни», — отмечал «НК» в июле 1998 года. Долги пенсионерам Пермской области превысили 300 млн руб., ещё столько же — работникам бюджетной сферы. Счёт задержкам выплат пошёл на месяцы, и уже в конце июля перед зданием обладминистрации возник стихийный митинг пенсионеров. Некоторые принесли с собой «погремушки» в чилийском стиле — пустые кастрюли, наполненные камнями. Губернатор Геннадий Игумнов дал ряд поручений, но до решения «пенсионного вопроса» было ещё очень далеко. Как, впрочем, и сейчас. Хотя, по крайней мере, соблюдаются сроки выплат тех крох, которые государство почему-то называет пенсиями.

«Пора проститься с иллюзией, что государственная пенсия обеспечит вам безбедную старость», — честно заявлял в эти же дни в своей рекламе НПФ Сбербанка. Дальнейшие события показали, что и накопительная пенсия в России — не гарантия безбедной старости, потому что её легко могут «заморозить». Зато это помогает процессу прощания с иллюзиями.

Бунт в КУБе

Если пенсионный кризис был явлением общероссийским, то закрытие шахт Кизеловского угольного бассейна — чисто наша тяжёлая история. Решение об этом было политическим, но последствия, как водится, — экономические и социальные. Безработными в один момент стали более 10 тыс. шахтёров. Их обещали обеспечить новым жильём и работой, но к маю 1998 года федеральная программа мероприятий по закрытию шахт была профинансирована всего на 18%. Живущие в бараках впроголодь шахтёры, которым так и не обеспечили ни достойного переезда, ни рабочих мест, перекрыли железную дорогу на Березники и Соликамск.

Спешно выехавший в Москву на совещание в правительство губернатор Геннадий Игумнов добился некоторого увеличения финансирования. Но, как и в случае с пенсиями, проблема КУБа не решена и по сей день. Потому что к социальным и экономическим проблемам прибавились экологические: кислые воды, изливающиеся из закрытых шахт, травят реки, превышение предельных концентраций в них по ряду веществ превышает 1000 раз.  

Что обсуждалось больше всего?

Времена первичного насыщения рынка после тотального советского дефицита были давно позади. Люди начали не только нормально одеваться, но и разбираться в брендах, стилях. И вообще, внешнему виду и имиджу уделялось огромное внимание. Целые полосы были посвящены интервью с известными персонами (Юрий Трутнев, Евгений Пермяков, Татьяна Чернова и многие другие), в которых в буквальном смысле перетряхивался весь их гардероб. И, конечно, множество разговоров шло о рекламе, саморекламе, корпоративном и политическом пиаре — то были времена, когда общественное мнение и впрямь влияло на принятие решений и даже, не поверите, на результаты выборов. 

Также огромное количество публикаций было посвящено фондовому рынку. Это считалось очень важным и перспективным. Из номера в номер шли рассказы про акции, векселя, облигации, фонды, инвесторов и брокеров. Этой же теме было посвящено множество рекламы, которой после кризиса августа 1998 года стало гораздо меньше. 

К слову, о рекламе. Она — очень чуткий индикатор рыночной конъюнктуры. Целыми разворотами шла реклама туристических направлений: пермяки вовсю открывали для себя Таиланд, ОАЭ, Турцию, Испанию, Италию. Рекламировалась недвижимость в Швейцарии, а Кипр, помимо того что был курортом, расхваливался как офшорная зона. Наконец, рекламировался алкоголь — да-да, прямо с картинками.

Про личные «бомбардьеры» состоятельные граждане тогда ещё только мечтали, но зато «Пермские авиалинии» предлагали зафрахтовать «бизнес-джет» для перелётов компаний до 12 человек на базе самолётов Як-40.

Из курьёзов: «Уралсвязьинформ» подробно рассказывал, почему сотовая связь называется сотовой, и агитировал переходить на стандарт GSM. Один из главных аргументов — его «невозможно прослушать».

В общем, молодость и наивность.