Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Никто не танцует  

В Пермском театре оперы и балета завершилась премьерная серия показов «Нормы» Беллини в постановке Максима Петрова

4 июля 2022 г.

Поделиться

Твитнуть

Театральный эксперимент с оперными постановками «неоперных» режиссёров, продолжающийся в Перми на протяжении двух сезонов, — явление, нуждающееся в анализе и во многом показательное. Во всяком случае, интригу перед каждой премьерой Пермский театр оперы и балета научился создавать знатную. Каждый раз ждёшь с огромным любопытством, предвкушаешь… И каждый раз получаешь не то, что ждал, и нужно осмыслять нечто совершенно непривычное и неожиданное.

Так было и с «Нормой» (12+) Беллини в постановке молодого, но уже модного режиссёра и хореографа Максима Петрова. Анонсы были скупые, но многообещающие и, опять-таки, интригующие. У проекта был куратор-искусствовед — Аркадий Ипполитов, что, конечно, нетипично для театрального спектакля. Он предложил художественную концепцию — спектакль о человеке перед лицом чего-то невероятно огромного, непостижимого и невозможного: ведь в «Норме» речь идёт, кроме прочего, о взаимоотношениях жрецов и верующих с суровыми божествами, и главная ария этой оперы — каватина Casta Diva, «Чистая богиня» — это молитва жрицы Луне. Для реализации этого замысла Ипполитов придумал опираться на французскую «бумажную архитектуру» XVIII века — об этом Максим Петров рассказал в своём интервью «Новому компаньону».

В рамках этой концепции и работала постановочная группа — Максим Петров, художник-постановщик Альона Пикалова, художник по костюмам Ирэна Белоусова, художник по свету Константин Бинкин. Честно говоря, если бы не предварительные информационные материалы, замысловатую идею Аркадия Ипполитова по её сценическому проявлению ни за что не вычислить, но, зная её заранее, любопытно проследить, как она трансформировалась при постановке.

Действие оперы происходит в «некотором царстве, в некотором государстве». Это не какое-то историческое время — не древняя Галлия в эпоху римских войн, как в исконном либретто, не Европа эпохи Второй мировой войны, как в известной зальцбургской постановке с Чечилией Бартоли, не современность, как это модно в нынешней оперной постановочной практике. Больше всего созданный на сцене мир похож на фантастику об инопланетных антропоморфных цивилизациях — вспоминаются сериалы вроде «Основания» или даже «Звёздных войн».

На сцене — строящийся храм, к сожалению, не такой громадный, как хотелось бы — всё-таки пермская сцена удручающе мала для подобных замыслов. Вот такую бы конструкцию — да по размерам сцены Мариинского театра! Тогда человечки на фоне архитектуры, созданной Альоной Пикаловой в серо-белой «бумажной», «графической» цветовой гамме, действительно казались бы муравьями! Но в Перми это довольно скромный храм, в котором паства буквально теснится. Тем не менее, полукруглая, как античный театр, повёрнутый скеной к зрителю, структура с загадочными отверстиями, из которых льётся нарисованная вода (это ж бумажная архитектура — всё нарисованное), впечатляет, особенно вначале, когда здесь ещё стоят строительные леса с лестницами и отвесами.

В этом неопределённом месте живёт столь же неопределённый народ. Костюмы, в которые одела героев Ирэна Белоусова, всё-таки имеют некие отсылки к кельтской теме — особенно это касается массивных украшений Нормы и Адальджизы и прекраснейших кельтских орнаментов на одном из нарядов Нормы; и эти наряды опять-таки как бы нарисованные — то есть выдержаны в серо-белой гамме.

Всё это создало очень стильную, прямо-таки завораживающую «картинку», и эта «картинка» держит всю оперу. Удельный вес изобразительных решений в постановке настолько велик, что временами хочется отнести пермскую «Норму» в разряд «дизайнерских» опер подобно пермской же «Иоланте» (12+) в постановке Марата Гацалова. Действия здесь не так много; ревнители классической «оперной» эстетики будут довольны: герои поют, стоя лицом к зрителю и плавно помахивая руками, в положенных местах заключают друг друга в объятия, встают на колени… Казалось бы, можно ожидать от режиссёра-хореографа больше динамики, однако кое-что балетное в этой опере всё же есть. Артистки миманса превратились в настоящий кордебалет, практически лебедей — мерно, плавно и величественно эти «жрицы» выплывают из-за кулис, словно тени в «Баядерке» (12+), и почти улетают на еле видимых руках мужчин обратно за кулисы. Это очень эффектно и очень ритуально — совершенно в стилистике той вымышленной цивилизации, о которой нам рассказывает спектакль.

Кульминационный момент оперы — дуэт Нормы и Адальджизы, главный вокальный «аттракцион» наряду с Сasta Diva — решён режиссёром максимально эффектно: героини опять-таки выплывают навстречу друг другу, совершая медленные жесты руками — тоже почти балетные и почти ритуальные — и за каждой тянется длинный белый шлейф-крыло.

Вместе с эффектным «призрачным» светом, лучи которого материализуются в обильном сценическом дыме, это очень напомнило одну из сцен пермской «Травиаты» (16+) памятных «курентзисовских» времён. Да и вообще тень Роберта нашего Уилсона, нет-нет, да и промелькивает в новой постановке. «Абстрактная режиссура» американского корифея явно близка Максиму Петрову.

Когда у режиссёра накануне постановки спрашивали, про что он ставит спектакль, он отвечал: «Про музыку Беллини». И это очень верно — главный герой здесь музыка. Именно в музыкальном отношении — больше всего открытий.

Музыкальным руководителем постановки стал новый главный дирижёр Пермской оперы Мигран Агаджанян. Это его первая большая работа в театре, и она очень впечатляет. Собственно, именно на «Норму» и был приглашён 27-летний дирижёр, совершенно не рассчитывавший на постоянное назначение, и лишь после внезапного увольнения Артёма Абашева стал новым главным.

Оркестр на премьере звучал совершенно по-новому, «как не в Перми», а соло флейты (Фёдор Дмитриев) просто завораживало. Обращали на себя внимание и эффектные жесты нового дирижёра — по-оперному размашистые, с чёткими акцентами в сторону певцов.

Агаджанян известен как певец не менее, чем как дирижёр, и все, кто причастен к постановочному процессу, в один голос утверждают: это первый за долгое время дирижёр-постановщик в Перми, кто работает с певцами и по-настоящему разбирается в голосах. Это очень чувствуется: подбор голосов в «Норме» исключительный. Очень трудно сравнивать между собой трёх Норм: приглашённых — Веронику Джиоеву и Марию Баянкину — и «штатную» Элону Коржевич. У Джиоевой голос исключительной красоты, но в день премьеры она была слегка простужена; у Баянкиной голос полегче, повыше, но она была в форме, и техника у неё отменная, плюс внешность Анджелины Джоли… Однако это вовсе не предмет для сравнения. Все по-своему хороши.

В ближайшем сезоне будет ещё одна Норма — Зарина Абаева.

Из двух Адальджиз — Натальи Лясковой и новенькой в труппе Дарьи Терещенко — преимущество у Лясковой, и это очевидно: красивейший голос с богатым диапазоном и эффектными низами, великолепная школа, да ещё и модельная внешность. Трещенко в своей роли тоже была очень хороша: её милое, уютное лицо составило значимый контраст холодной, величественной Норме Баянкиной — понятно было, почему Поллион предпочёл великой жрице юную храмовую послушницу.

В роли Поллиона публику покорил Ованнес Айвазян, приглашённый из Еревана: у него классический южный тенор, сладкий и рассыпчатый, с красивейшими обертонами, заставляющий вспомнить об Италии, как и медальный профиль настоящего римского воина.

Подбор голосов, стремление музыкального руководителя составить достойные вокальные ансамбли выгодно отличают «Норму» от многих пермских премьер последних лет; особого разговора требует и музыкальная режиссура — так, Casta Diva прозвучала экстремально pianissimo; это была не демонстрация силы голоса, а молитва, интимный разговор жрицы со своей богиней. Слушатели смогли насладиться наблюдением за тем, как выдающиеся певицы укрощают свои сильные голоса — этот поединок с собственным голосом всегда очень волнует.

Словом, красивое пение — было. Что ещё надо от оперы бельканто?

«Норма» планировалась как последняя опера сезона, однако планы в течение сезона изменились, и 12 июля состоится ещё одна премьера — «Река Керлью» (12) Бенджамина Бриттена в постановке штатного режиссёра Пермской оперы Фёдора Федотова под музыкальным руководством главного хормейстера Евгения Воробьёва.