«Мы строим театр, устремлённый в завтрашний день»
Директор Пермской оперы Довлет Анзароков — о вызовах, которые стоят сегодня перед театром
Больше спектаклей — больше заработок
— Заканчивается ваш первый сезон в Перми. С какими вы столкнулись проблемами и как их преодолевали?
Довлет Анзароков
Андрей Чунтомов
— Давайте для начала вспомним, каким был этот сезон для Пермской оперы, подведём кое-какие итоги. В ноябре четыре наших спектакля стали претендентами на «Золотую маску», ещё два вошли в лонг-лист. В начале 2022 года оперная и балетная труппы успешно выступили на фестивале «Маски» в Москве, и по итогам конкурса театр получил три награды.
Наш хор Parma Voices успел побывать на гастролях в обеих столицах, мы провели несколько резонансных онлайн-трансляций — совместно со статусными партнёрами вроде проекта TheatreHD. О наших премьерах и концертах постоянно пишет федеральная пресса... Я горжусь тем, что вместе с программным директором Дмитрием Ренанским нам удалось сделать так, чтобы в минувшем сезоне в Пермской опере выступали лучшие музыканты страны — выделю пианиста Лукаса Генюшаса и дирижёра Михаила Татарникова. Отдельно скажу о продолжении сотрудничества с маэстро Филиппом Чижевским — его майский концерт стал одной из кульминаций нашего симфонического сезона.
Что касается трудностей, то их было немало, но большинство — стандартные, общие для всех руководителей бюджетных учреждений. Прежде всего, это связано с финансированием. Позволю себе лишний раз вернуться к конкурсу «Золотой маски». Больше номинаций, чем у Пермского театра оперы и балета, среди всей театральной России получил только Большой театр — и для меня это, пожалуй, главный итог сезона. Наш театр доказал, что может вполне успешно конкурировать с ведущими федеральными музыкальными театрами страны. При этом наше финансирование остаётся неизменным все последние годы, а если учитывать, так сказать, вызовы времени, то выживать театру, сохраняя привычно высокий творческий уровень, становится всё сложнее. В этом смысле мы ничуть не отличаемся от других культурных институций — театру откровенно не хватает средств для выполнения тех задач, которые перед ним стоят.
— Получается ли привлечь какие-то средства через эндаумент-фонд?
— Мы серьёзно занимаемся поисками альтернативных источников финансирования, в том числе развиваем и эндаумент-фонд; но надо честно отдавать себе отчёт в том, что ни я, ни мои коллеги при всех наших стараниях вряд ли будем пожинать плоды наших усилий по развитию эндаумента. Это исключительно долгосрочная перспектива. Мы здесь выполняем роль муравьёв, которые тянут своё бревно и не думают о том, будут ли они жить в построенном из этого бревна муравейнике. Это, если хотите, наш долг перед будущими поколениями.
Мы прекрасно понимаем, что в 2022 году крупный российский бизнес оказался поставлен перед необходимостью оптимизации своей работы, выстраивая новую структуру своего функционирования и пытаясь адаптироваться к текущей ситуации. Вопросы спонсорства, пожертвований в фонды стоят отнюдь не на переднем плане — лишних денег нет даже у крупного бизнеса. Сегодня работать с партнёрами становится очень сложно, однако театр продолжают поддерживать, и у нас есть целая дорожная карта по развитию эндаумента. Испытывая сейчас определённые сложности с крупными поступлениями в фонд, мы стараемся наладить стабильный кэш-флоу, который будет пополнять его пусть небольшими суммами, но регулярно: пытаемся привлечь какие-то банки, кешбэки в рамках зарплатных проектов, проработать устав фонда, чтобы он мог организовывать какие-то мероприятия и на этом зарабатывать.
Но эндаумент, повторюсь, — история долгосрочная. А что нам делать здесь и сейчас? Мы должны развивать свою маркетинговую и рекламную деятельность, организовывать её на более высоком уровне, развивать перспективное планирование. Помните, ровно год назад вы спрашивали меня о перспективном планировании? За минувший сезон мы не отменили практически ни одного события — и это на фоне нескольких волн пандемии, которые могли ударить по репертуару театра очень существенно. Более того: сегодня (29 июня. — Ред.) у меня в кабинете уже висит афиша сентября, а в ближайшие дни будет опубликована афиша на октябрь и ноябрь — для Пермской оперы это серьёзный шаг вперёд. Мы оптимизируем процессы и движемся в сторону того, как должен функционировать каждый репертуарный театр.
Больше спектаклей — больше заработок. Сегодня мы наблюдаем снижение покупательной способности не только населения, но и театров. Выпуская шесть-семь премьер в году, мы испытываем большие сложности при закупке материалов для декораций, а за последние месяцы цены на них подскочили в несколько раз. После окончания пандемического ужаса, когда сняли все ограничения, мы, на мой взгляд, очень успешно отработали последние месяцы. Обратите внимание: концерты и большинство спектаклей проходят при полных аншлагах, билеты продаются хорошо даже при условии того, что мы на порядок увеличили количество событий, которые театр ежемесячно предлагает публике.
Но здесь есть масса нюансов. Театр — государственное учреждение. Можем ли мы повышать стоимость билетов до бесконечности? Я-то, как человек, плотно связанный с маркетингом, с предпринимательством, с концертной деятельностью, понимаю, как нам двигаться в этом направлении. Но возникает вопрос: насколько мы имеем на это моральное право?
Арифметика тут очень простая: театр не может снижать планку, но финансирование при этом остаётся на прежнем уровне, а цены растут. Из этих трёх сосен по-другому не выбраться никак: я должен искать способы заработать. Не для того, чтобы нажиться на нашей публике; не из абстрактного желания заработать больше денег; а элементарно для того, чтобы театр мог хотя бы продолжить работу на прежнем уровне — я не говорю уже о том, чтобы развиваться. Требовательная пермская аудитория, конечно, может болезненно реагировать на повышение цен, но она не простит нам и снижения качества спектаклей и концертов.
Поэтому театр этим летом фактически не закрывает свои двери. И оперная, и балетная труппы уйдут в положенный им отпуск, но параллельно на сцене театра будут проходить арендные мероприятия, что позволит нам привлечь столь необходимое сегодня дополнительное финансирование.
Мы формируем театр молодых художников
— Были и другие проблемы, не связанные с финансами. Наиболее заметный в паблике кризис — уход главного дирижёра Артёма Абашева прямо посреди сезона. Вы пригласили на эту должность Миграна Агаджаняна. Что можно сказать по результатам?
— Сложность работы руководителя любой культурной институции заключается в том, что ему приходится иметь дело с творческими людьми, которые по своей природе являются индивидуалистами — они органически устроены так, что отстаивают собственные идеи, приоритеты творческих коллективов, за которые они отвечают… Я же вижу свою роль в первую очередь в том, чтобы развивать театр в целом, чтобы сбалансировать интересы каждой из, так сказать, заинтересованных сторон: хороший директор должен быть объективным рефери.
Скажу честно: я никогда не относился к уходу Артёма Абашева как к кризисному моменту в жизни театра. Да, в конце декабря прошлого года, когда я получил написанное им заявление об уходе, мы пережили не самые приятные дни: через несколько недель, сразу после праздников, театру нужно было уезжать с гастролями в Москву, чтобы открыть конкурсную программу «Золотой маски»… Но давайте расставим точки над «i».
Я считаю Артёма Абашева человеком невероятного таланта. Им была проделана огромная и исключительно важная работа — то, что сегодня в спортивном мире называется скаутингом: за полтора года он фактически вернул к жизни обескровленный оркестр Пермской оперы, завербовав к нам большое количество талантливых музыкантов. Он удивительно работоспособен: на протяжении полутора лет Артём фактически дирижировал всеми премьерами театра. Но театр не терпит монополии, пускай и очень талантливого художника. Тем более что в какой-то момент начались сложности в коммуникации — с оркестром, с нашим профсоюзом, c театральной дирекцией, которые в итоге оказались непреодолимыми.
Начиная работать в Пермской опере, летом прошлого года я обозначил приоритетную линию развития театра: мы должны максимально расширить круг художников, сотрудничающих с театром, в том числе и дирижёров. Это необходимо прежде всего для творческого роста оперной труппы и оркестра, не говоря уже о том, что в Перми отсутствует свой филармонический оркестр и театр просто обязан представлять публике города максимально разнообразные концертные программы. Маэстро Абашев предпочёл отправиться в свободное плавание, и это, в конце концов, его право. Тем более что обе стороны, как мне кажется, только выиграли: Артём вошёл в пул дирижёров Большого театра, а пермская публика открыла для себя сразу несколько новых имён: «Евгений Онегин» (12+) стал выдающейся работой Михаила Татарникова, «Норма» (12+) открыла Миграна Агаджаняна как одного из самых талантливых молодых музыкантов страны. В ноябре премьеру оперы «Замок герцога Синяя Борода» (16+) Белы Бартока проведёт едва ли не главный в России специалист по музыке ХХ века Федор Леднёв (резидент Дома Радио, второй дирижёр оркестра MusicAeterna. — Ред.), а под занавес следующего сезона в Пермскую оперу снова вернётся Филипп Чижевский: он продирижирует «Летучим голландцем» (18+) Вагнера в постановке Константина Богомолова.
— Между уходом Абашева и назначением нового главного дирижёра прошло всего два месяца. Почему ваш выбор пал именно на Миграна Агаджаняна?
— Проведя гастроли на «Золотой маске», в начале января мы сформулировали ряд критериев, которым должен был соответствовать претендент на пост главного дирижёра. Во-первых, это должен быть музыкант нового поколения; молодая команда — то, что выделяет Пермскую оперу среди ведущих музыкальных театров страны: генеральному директору — 41 год, руководителю балетной труппы — 41 год, программному директору — 35 лет… Сменяемость поколений — проблема, очень остро стоящая сегодня перед российскими музыкальными театрами. Так что, думая о будущем главном дирижёре, мы в первую очередь ориентировались на поколение тридцатилетних. Во-вторых, мы искали музыканта, приход которого дал бы новый импульс оперной труппе театра — не секрет, что Артём Абашев концентрировался в своей работе в первую очередь на развитии оркестра.
Фигура Миграна Агаджаняна возникла здесь сама собой. Он идеально соответствовал обоим критериям, к тому же мы уже договорились о совместной работе над «Нормой». Я знаю Миграна с его 18 лет, и с самого начала для меня было очевидно, что он — дирижёр-самородок; но в какой-то момент его дирижёрская карьера забуксовала: молодому музыканту, особенно в столицах, приходится буквально пробивать на своём пути бетонные плиты. Он окончил Санкт-Петербургскую консерваторию как дирижёр и пианист, параллельно факультативно занимаясь вокалом, а потом стал лауреатом конкурса Operalia, его отметил Пласидо Доминго, и известность на мировой сцене он получил в первую очередь как певец. Но мне-то всегда казалось — да простит меня Мигран! — что его дирижёрский дар в десятки раз выше. После того как в конце января он дебютировал в Перми, продирижировав «Богемой» (16+), стало ясно: мы попали в десятку. Это была, что называется, «любовь с первого взгляда» — между дирижёром и оркестром, между дирижёром и солистами… Премьера «Нормы», как мне кажется, только подтвердила правильность нашего выбора.
Вернусь к важной для себя мысли: ставка на молодёжь, на новую творческую генерацию — основа художественной политики Пермской оперы. Как бы пафосно это ни звучало, но мы строим театр, устремлённый в завтрашний день. Символично, что уже 26 августа мы откроем 151-й сезон симфоническим концертом под управлением одарённейшего 23-летнего Ивана Худякова-Веденяпина. А если вернуться к разговору об итогах этого сезона, то я бы выделил успехи другого нашего штатного дирижёра — Владимира Ткаченко: он проявил себя как серьёзный, по-настоящему интересный художник, и мы стараемся давать ему больше возможностей для реализации. Володя замечательно продирижировал «Дон Жуаном» (12+) на конкурсном показе «Золотой маски», провёл несколько запомнившихся концертов (думаю, что майский вечер с музыкой Гии Канчели в Частной филармонии «Триумф» запомнили многие) — логично, что в октябре он выпустит свою первую премьеру уже как дирижёр-постановщик.
Кстати, заключительная, седьмая по счёту премьера этого сезона — «Река Керлью» (12+) Бенджамина Бриттена — тоже продолжает курс на новое поколение художников. Режиссёру Фёдору Федотову 23 года, он работал у нас помощником приглашённых постановщиков: Константину Богомолову он ассистировал на «Кармен» (18+), Василию Бархатову — на «Фаусте» (18+), Максиму Петрову — на «Норме». В какой-то момент мы поняли, что пришло время доверить ему полноценную постановку, тем более когда Федя предложил поставить оперу Бриттена. «Керлью» стала двойным дебютом: свой первый спектакль в качестве дирижёра-постановщика выпустил наш главный хормейстер Евгений Воробьёв. Недавний выпускник Петербургской консерватории и опытнейший музыкант, проявляющий себя в новом качестве, выпускают спектакль по знаковому для музыкального театра ХХ века названию — это то сочетание, которое, как мне кажется, очень точно характеризует сегодняшний облик Пермской оперы.
Интенсивность балетного репертуара будет очень высокой
— Поговорим о балете… Животрепещущая тема.
— Нас часто упрекают в социальных сетях в том, что в последние годы мы показываем мало балетных спектаклей. Нужно понимать, что во многом это следствие ситуации, с которой театр столкнулся в 2019 году с уходом Теодора Курентзиса, когда оперная труппа фактически оказалась лишена репертуара. Эпоха Алексея Мирошниченко подарила театру и оригинальные прочтения балетной классики, и спектакли современных хореографов, а вот оперную афишу нужно было пересобрать с нуля. Поэтому и в прошлом, и в нынешнем сезоне мы выпускали так много именно оперных премьер — нужно было латать репертуарные дыры.
О том, в каких ограниченных условиях театр вынужден работать на исторической сцене, вы знаете не понаслышке. Если мы выпускаем шесть-семь премьер в сезон, это значит, что каждый второй месяц театр вынужденно закрывается на 10—11 дней для выпуска нового спектакля, и мы не можем показывать репертуарные спектакли. Остаток времени опера и балет вынуждены делить поровну. Безусловно, определённый дисбаланс в пользу оперной труппы наблюдался, но мы приложили все усилия для того, чтобы исправить ситуацию. В ноябре этого года, скажем, балетных спектаклей в афише будет больше оперных, в остальные месяцы — поровну.
Что касается художественной программы, которую реализует Антон Пимонов, то я её всячески поддерживаю. Антон приступил к обязанностям руководителя балетной труппы совсем недавно, всего два года назад. Хотеть мгновенных результатов в жанре «сказано — сделано» — наша национальная черта; но Пимонов никогда не работал с Пермским балетом, предложение, сделанное Алексеем Мирошниченко, было для него полной неожиданностью. Для того чтобы оценить ситуацию в труппе, найти общий язык с артистами, нужно было время — и за прошедшие без малого два года сделано очень и очень много. Напомню, что в свой первый же сезон Антон выпустил две премьеры, одна из которых, «Озорные песни» (12+), была номинирована на «Золотую маску», а вторая, «Концерт №5» (12+), вошла в лонг-лист премии.
Когда заходит разговор о репертуаре Пермского балета, часто приходится слышать упрёки в том, что мы уделяем мало внимания классическому репертуару. Но мне хочется спросить: а много ли в России в последние годы было успешных, знаковых премьер, в которых театры работали бы с классическим балетным наследием? Что с ним делать сегодня, как развивать традиционные балетные компании в XXI веке — серьёзная тема для размышлений. «Путеводитель по балету» (6+) сочинялся Антоном Пимоновым как спектакль, который этот вопрос ставит, призывает задуматься о путях его решения.
В этом смысле я очень доволен тем, как выстраивается наш следующий сезон: в октябре мы покажем мировую премьеру, над которой работают Максим Севагин из МАМТа, Вячеслав Самодуров из Екатеринбурга и Антон Пимонов. Это очень эффектная идея — соединить худруков трёх отечественных балетных трупп с современными российскими композиторами: для этой программы специально по заказу театра пишут новые сочинения Владимир Раннев и Антон Светличный. Будет и столь желанный публикой балет-блокбастер — его Антон выпустит в конце сезона, приурочив премьеру к 300-летию Перми.
Ну, а совсем скоро Пермский балет отправится на свои самые продолжительные в истории столичные гастроли: на протяжении одиннадцати вечеров наши артисты будут выходить на сцену Михайловского театра. С 14 по 26 августа мы покажем в Петербурге и классику, и знаковые спектакли 2010-х (мне особенно любопытно, как в Михайловском оценят «Лебединое озеро» (6+) Алексея Мирошниченко), и программу, которая представляет сегодняшний день Пермского балета — конечно, с «Озорными песнями» и «Концертом №5».
Через пять лет этот театр не сможет работать вовсе
— Не могу не спросить про строительство новой сцены…
— Процесс, конечно, идёт, проект находится в госэкспертизе, и, когда он её пройдёт, наверное, будет инициировано строительство. Однако это — дело будущего, а мы работаем здесь и сейчас, выпуская спектакли в условиях, которые соответствуют театру XIX, но никак не XXI века. Взять хотя бы устаревшее инженерно-техническое оборудование сцены — это то, что связывает нас по рукам и ногам, то, что тормозит все наши планы, в первую очередь по активизации репертуара. Нужно понимать: год за годом, а теперь уже десятилетие за десятилетием говоря о строительстве нового здания театра, на историческую сцену словно бы махнули рукой. В неё не вкладывались ни в 2000-е, ни тем более в 2010-е — и вот теперь мы имеем то, что имеем.
Мы с коллегами посчитали, сколько может стоить проект модернизации исторической сцены театра: по предварительным оценкам, его бюджет может составить 1,5 млрд руб. В начале нашей беседы вы спрашивали у меня о проблемах, с которыми пришлось столкнуться за прошедший год… Вместе со всем коллективом театра я, конечно, мечтаю о том моменте, когда новая сцена будет, наконец, построена; но историческое здание театра уникально, его всё равно рано или поздно придётся обновлять. Факт остаётся фактом: если не начать модернизацию инфраструктуры Пермской оперы сегодня, через пять лет этот театр не сможет работать вовсе.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.