Семь ключей
Пермский театр оперы и балета представил «Замок герцога Синяя Борода» Белы Бартока в постановке Евгении Сафоновой
Андрей Чунтомов
Сюжет «Замка герцога Синяя Борода» (18+) (либретто Белы Балажа) имеет лишь формальное отношение к сказке Шарля Перро, лёгшей в его основу: это не нравоучительная история о том, что женщина должна быть послушна и нелюбопытна, а фрейдистское исследование тайных человеческих желаний, которое могло появиться лишь в ХХ веке. Судьба этого сюжета напоминает историю с Дракулой, он же Носферату, образ которого в ХХ веке претерпел похожие трансформации. Об этом сходстве постоянно напоминает «Синяя Борода» в пермской постановке, осуществлённой московским режиссёром Евгенией Сафоновой.
К традиционной опере эта постановка имеет так же мало отношения, как опус Бартока — к сказке Перро: новый спектакль Пермского театра оперы и балета гораздо роднее современному искусству с его перформансами и инсталляциями, с его намёками, подтекстами, свободными ассоциациями и вольными метафорами.
Оперные традиции решительно отметаются. Пространство организовано примерно так же, как на постановке «De temporum fine comoedia» (18+) Карла Орфа на Дягилевском фестивале: огромный оркестр — прямо в зале, где убраны первые ряды кресел; действие происходит в небольшом пространстве, высоко поднятом над уровнем сцены. Всё объединено, всё вместе — оркестр, певцы, видео, — и это важно, ведь опера Бартока не делится на сцены и арии, она вся — сплошной, непрерывный диалог между герцогом и Юдит, и столь же непрерывна и едина музыкальная ткань, в которой нет ни одного разрыва, ни одного шва; благодаря объединению всех медиа зритель буквально погружается в этот поток с головой и на протяжении всего спектакля не может ни всплыть, ни вздохнуть.
Опера короткая — меньше часа, и обычно её принято показывать в составе вечера из двух одноактных опер; так, в Зальцбурге «Синюю Бороду» объединили с той же «De temporum fine comoedia», а в Перми планировали в тот же вечер показывать «Соловья» Стравинского, но приняли другое решение: продлили «Синюю Бороду» за счёт симфонических пролога и эпилога, специально написанных Валерием Вороновым — белорусским композитором, живущим в Германии. Его фрагменты получились именно такими, какие хотелось услышать: аккуратно вписанными в музыку Бартока и достойно, с одной стороны, вводящими слушателя в эту музыку, а с другой стороны — ставящими эмоциональную точку в музыкальном высказывании.
Благодаря стараниям дирижёра Фёдора Леднёва вечер получился симфоническим ничуть не менее, а то и более, чем оперным: огромный оркестр был пластичным, дышащим, звучал объёмно и глубоко и действовал в нежном, заботливом согласии с певцами. Последние впечатлили не меньше: партия Юдит высоковата для меццо-сопрано, но Наталья Ляскова легко, без надрыва, справилась с верхами (их здесь много), в нужные моменты переходя на бархатное контральто, которое так ей удаётся; Гарри Агаджанян в роли герцога столь же легко, ненадсадно держит рокочущие низы, и внешне несколько однообразная вокальная линия наполняется у него внутренним огнём, острыми эмоциями, которые тонут в смертельной меланхолии его персонажа.
К сожалению, не удалось увидеть Наталью Буклагу в роли Юдит, но, судя по отзывам, это было столь же хорошо.
Действующие лица оперы… практически не действуют. Юдит лишь сдержанно жестикулирует, герцог вообще на протяжении всего спектакля находится в кресле-каталке. Он, в отличие от героини, даже эмоции проявлять не может, поскольку его лицо залеплено грубым, толстым, словно огромная опухоль, гримом, живым остаётся один рот. Самое активное начало в спектакле — это видео. Недаром видеохудожников целых трое — Алина Тихонова, Илона Бородина, Михаил Иванов, да ещё двое художников по свету — Ксения Котенёва и Константин Бинкин, плюс художник по скульптуре — Анастасия Юдина, она же художник по костюмам.
Визуальная составляющая здесь несёт главный эмоциональный заряд, настолько мощный, что способен травмировать особо чувствительных зрителей. Видео достаточно точно следует тексту оперы, практически иллюстрируя её, но делает это по-своему, на своём языке. Когда герцог и Юдит идут по замку, мы видим интерьеры — то мрачно готические, то причудливо модернистские в соответствии с временем написания оперы; когда героиня открывает дверь, ведущую наружу, мы видим некое подобие пейзажа; речь заходит об озере слёз — и на видео не только много воды, но и тонущая в ней девушка; вообще, образы жён Синей Бороды то и дело появляются в видеоряде. А ещё здесь много кровавого и телесного — ведь в тексте кровь упоминается постоянно, и видео подчёркивает это с какой-то сюрреалистической натуралистичностью: ничего конкретного не показано, но постоянно движется что-то нутряное, сочащееся бурой жидкостью. Ассоциации с Носферату возникают неизбежно.
Диалог герцога и Юдит — это диалектика ХХ века, когда борьба противоположностей не обязательно ведёт к единству и развитию: очень может быть, что какая-то из противоположностей поглощает другую, а ещё, бывает, они меняются местами. Тонкая, нежно-розовая, телесная Юдит с открытым и прекрасным лицом — и массивный, безликий, инфернально чёрный Синяя Борода намеренно противопоставляются визуально. Желание героини оживить зловещий замок, наполнить его светом и воздухом — а для этого открыть семь загадочных дверей — в пермской постановке более важный мотив, чем фрейдистское стремление к смерти, которая — неотъемлемая часть любви и плотского желания. Благие намерения приводят иногда к печальному исходу.
Впрочем, главное отличие героя от героини — что он уже понял то, к чему ей ещё предстоит прийти: каковы бы ни были желания людей, решают всё равно не они, а замок. Герцог потому так неподвижен и монотонен, что знает: любые действия бесполезны, замок всё равно проявит свою волю, всех подчинит себе, переварит и сконсумирует — недаром тогда, когда Юдит открывает седьмую дверь и видит тела прежних жён Синей Бороды, зритель наблюдает на видео нечто неоформленное, живое, сливающееся с протоплазмой, беззвучное и очень физиологичное. Когда Юдит покидает сцену, герцог остаётся наедине с этим Нечто — с конгломератом жизней, поглощённых гигантским, зловещим, загадочным началом, только это Нечто уже не на видео — оно материализуется в виде движущейся скульптуры.
Замок Синей Бороды в спектакле Евгении Сафоновой — это нечто вроде Зоны у Стругацких или Соляриса у Лема, непостижимый, нечеловеческий разум, диалог с которым на равных невозможен, будь у тебя хоть семь, хоть семьдесят семь ключей. Можно лишь научиться с ним сосуществовать и приносить ему жертвы, как это и делает герцог Синяя Борода.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.