Выход в жизнь

На протяжении трёх последних лет постановки здесь осуществляют преимущественно режиссёры, вышедшие из драматического театра, музыку классиков «досочиняют» современные композиторы, а «доморощенные» звёзды становятся главными героями постановок чаще, чем приглашённые солисты. Вот и в этот раз постановку доверили Дмитрию Волкострелову, пролог и эпилог к одноактной опере Пуленка написал Владимир Горлинский, а звёздами спектакля стали не только примадонна — Надежда Павлова, но и оркестр во главе с Владимиром Ткаченко, и даже… хор, потому что одноголосию первоисточника Горлинский в своём двухчастном сочинении La voix противопоставил активную полифонию — и инструментальную, и вокальную.

В прологе хористы играют роли зрителей кинотеатра, которые устраиваются в зале перед просмотром фильма «Концерт по заявкам» — экранизации знаменитой монодрамы Франца Ксавера Крёца, пьесы, которую историки театра называют знаком поворота театра ХХ века к перформативному жанру: она представляет собой длинную ремарку, описывающую действие героини на сцене, при этом героиня не произносит ни слова. Дмитрий Волкострелов в своей постановке совместил две культовые монодрамы прошедшего столетия — в «Концерте по заявкам» героиня не говорит, но действует, а в «Человеческом голосе» Жана Кокто, на текст которого написана опера Пуленка, напротив, только говорит, причём в оригинале она говорит по стационарному телефону, так что для действия у неё практически нет пространства и возможностей; таким образом, события в кино и живое исполнение оперы на сцене дополняют друг друга.

Альмодовар в своей экранизации решительно меняет финал пьесы. У Жана Кокто текст пронизан декадентской, слегка манерной депрессивностью на грани с культом смерти, у Альмодовара жизнь торжествует, витальность побеждает депрессию. Его героиня не столько в отчаянии, сколько в гневе. Решительно сжигая за собой все мосты (а заодно и квартиру), она отправляется в новую жизнь.

Этот контекст даёт очень важные ключи к пониманию пермского спектакля. Дмитрий Волкострелов не изменил финал ни «Человеческого голоса», ни «Концерта по заявкам», но он подарил им эпилог. Под музыку второй части La voix Горлинского на экране, где недавно фройляйн Раш приняла целую горсть таблеток (у героини «Человеческого голоса» в это время выпал из руки телефон), появляются, точнее, медленно проявляются титры — фрагменты текста Сэмюэла Беккета «Потолок», описывающего мучительное, но всё же пробуждение. У спектакля Волкострелова, как и у пьесы Крёца, и у оперы Пуленка, финал открытый, но он открывается в принципиально иное измерение — в будущее, в надежду, в жизнь.

Открытость финала подчёркивает музыка: Горлинский не стал завершать своё сочинение кодой, музыка просто обрывается, как и действие спектакля.

В экранизации «Концерта по заявкам» Волкострелов с удивительной чуткостью показал один из аспектов этого явления, а Надежда Павлова убедительно и органично его сыграла: героиня фильма мельчайшие бытовые действия превращает в ритуал. Ей некуда пойти, не с кем разделить ужин, но она может хотя бы красиво сервировать стол и тщательно разгладить салфетки и простыни, это придаёт её жизни если не смысл, то какую-то важность. Очень правдивое, точное и горькое наблюдение.

Кокто и Крёц, да ещё и Беккет; Пуленк и Горлинский; сценическое действие и фильм, а ещё надо читать субтитры, да ещё и отсылки к нескольким кинофильмам — «Человеческий голос» Альмодовара лишь один из них… И это всё — в постановке моноспектакля, который изначально задумывался как минималистический! Судя по отзывам в социальных медиа, зрителям было сложновато. Действительно, непросто уловить все детали, если нужно следить сразу и за сценой, и за экраном, и за титрами; однако те, кто видел спектакль «Пермские боги» в Театре-Театре, знают, что для Волкострелова такая многослойность — далеко не предел, в «Пермских богах» тексты и действие настолько наслаиваются друг на друга, что временами приходится просто отказываться от восприятия деталей и принимать спектакль как единство, где ни тексты, ни действие не важны сами по себе.

Здесь, в «Человеческом голосе», режиссёр ещё, можно сказать, пощадил зрителя. Достаточно посмотреть оперу второй раз, что настоятельно рекомендуется, как все подробности становятся явными и каждая деталь встаёт на предназначенное ей место.

Павлова убедительна и в кино, и в музыке. Первые же «Алё! Алё!» абсолютно точны и сразу включают зал, подкупают и вокально, и эмоционально; на протяжении всей оперы певица тактична и органична — не форсирует ни голос, ни актёрские эмоции. Это не игра, а жизнь.

Оркестр в этот вечер напомнил себя же в постановке «Замка герцога Синяя Борода» Бартока под музыкальным руководством Фёдора Леднёва: как и тогда, чувствовалась свобода музыкантов, вольное дыхание оркестра. Дирижёр Владимир Ткаченко, пусть и неформальный, но всё же музыкальный лидер театра, в очередной раз показал себя уравновешенным, внятным и вдумчивым интерпретатором музыки. Отсутствие диктаторских замашек и позитивная харизма дирижёра явно помогают оркестру в работе со сложным музыкальным материалом.

«Человеческий голос» в Пермской опере — горький и сладкий, со сложным «послевкусием». Серьёзная заявка на содержательный, полный открытий оперный сезон.