«Сейчас я хозяин положения, а не издательство»

Алексей Иванов вернулся в Пермь. Сенсация! Писатель, который, поссорившись с региональными властями, публично объявил о полном разрыве отношений с Пермским краем в 2013 году, а встречу с читателями проводил последний раз в 2011-м, снова встретился с пермяками в рамках презентационного тура своей новой книги «Речфлот» (12+). Впрочем, как сообщил на встрече сам Иванов, он не то чтобы уходил насовсем: в Перми у него родители, здесь работает его «штаб», и он часто бывает в Прикамье, — и при этом он не то чтобы вернулся: жить в Перми он не планирует.

Творческую встречу 14 мая организовала продюсер писателя Юлия Зайцева, она же её модерировала и задала первые вопросы, чтобы «раскачать» разговор.

«Я занимаюсь только тем, что продуктивно»

Юлия Зайцева:

— Я сегодня хочу поговорить о жизни писателя и о том, что это значит: быть современным писателем в России; другими словами, быть Ивановым. В обывательском представлении писателю нужно немного: кофе, кабинет удобный, компьютер, ну, кот, наверное, для уюта. Всё это у тебя уже есть. Чего тебе не хватает для полного счастья?

Алексей Иванов:

— Для счастья мне хватает всего, даже слишком много всего. Мне нужно кое-чего себя лишать, кое от чего отказываться, кое-что от себя отодвигать, потому что это мешает. Мне, например, не хочется — да я и не умею — заниматься всякой юриспруденцией, заключением договоров, контрактами и подобными вещами. Я в этом ничего не смыслю.

Мне мешают жить и работать размышления о финансах: подсчитать, проследить, проконтролировать. Это слишком хлопотно для меня. Слишком большие трудозатраты.

Мне неинтересно заниматься организацией собственных поездок. Мне неинтересно заниматься шмотками, которые я ношу. Для меня счастье — всё это отринуть. Ну, собственно, я это всё спихнул на Юлю Зайцеву и на продюсерский центр «Июль», который всеми этими вопросами и занимается, а я занимаюсь только написанием текстов.

Юлия Зайцева:

— Сколько лет ты в профессиональной литературе?

Алексей Иванов:

— С 2003 года. Получается, 20 лет.

Юлия Зайцева:

— А ты знаешь, сколько книг ты за это время написал? Я посчитала: ты написал 23 книги за 20 лет. Это нереальный результат! Алексей пишет не только фикшн, то есть художественную литературу, но и нон-фикшн, плюс ещё исторические романы, «Тобол» (18+) — это полторы тысячи страниц, и всё это требует исторических изысканий, каких-то исследований. Скажи, пожалуйста, как ты успеваешь писать столько?

Алексей Иванов:

— Секрет объясняется просто: я занимаюсь только тем, что продуктивно. Я не занимаюсь всякой ерундой, например, я не тусуюсь, не бухаю, я не сижу в соцсетях. Я не занимаюсь писательскими чёсами, когда автор объезжает огромное количество регионов и устраивает встречи с читателями. Я фильтрую своё общение с прессой.

Во всяких там фестивалях и прочих мероприятиях я тоже не участвую. Несколько лет назад покойный ныне Кирилл Разлогов предлагал мне возглавить Московский кинофестиваль, и я от этого выгодного предложения отказался. Ну не моё!

«Издатели конкурируют за меня»

Юлия Зайцева:

— Писатель — это фигура страдательная? У него есть издатель, который висит дамокловым мечом, заставляет гнать строки в сроки, и редактор, который просит переписать текст, поменять части местами, сократить, переделать. Как ты себя со всем этим чувствуешь?

Алексей Иванов:

— В самом-самом начале своей писательской карьеры я под такой меч попал, когда мои первые издания редакторы покромсали, сократили и так далее; и я понял, что больше подчиняться таким порядкам я не желаю. «Географа…» («Географ глобус пропил», 18+. — Ред.), например, в первом издании порезали и переставили фрагменты местами, потому что редактору показалось так более правильно, более художественно. Это 2003 год, издательство «Вагриус», ныне уже покойное.

А в издательстве «Пальмира» мой роман «Чердынь — княгиня гор» переназвали «Сердце пармы» (18+) и сократили просто по полиграфическим соображениям, то есть нужно было, чтобы текст упихался в книжный блок. Там сокращение со мной согласовали, но всё равно это было сокращение. При переизданиях я восстановил свой начальный авторский текст.

Больше я такого в своей биографии не допускал. Сейчас я хозяин положения, а не издательство. Издательство никогда не диктует мне ни сроков, ни объёмов произведений, ни тему и название. Издательства конкурируют за меня, и поэтому они принимают меня любого.

Юлия Зайцева:

— Редактура много времени занимает?

Алексей Иванов:

— Есть миф, не лишённый, правда, оснований, что редактор вмешивается в текст, заставляет писателя его увеличивать или сокращать, что-то переписывать, переделывать, порой даже сам за него что-то пишет. Такое бывает, и даже у известных писателей, но не в моём случае. Все редакторы уже знают, что со мной работать опасно и, в принципе, я пишу грамотно, меня особенно править не надо; тем более не надо править стилистически. Редактор знает, что со мной все правки надо согласовывать, и редактор должен мотивировать, почему он считает, что надо сделать так или иначе. Если его мотивировки меня устраивают, убеждают, то я с ним соглашаюсь. Если не устраивают, то я исправляю так, как сам сочту нужным.

Юлия Зайцева:

— У большинства российских авторов есть ещё один строгий контролёр — это финансы. Они пишут свои романы, рассказы и понимают, что если они остановятся, то им придётся срочно искать какую-то другую работу. Как обычный человек живёт от зарплаты до зарплаты, так писатель живёт от романа до романа, от одного гонорара до другого: получил за один роман, как-то распределил на год, и в это время можно писать следующий роман. Этот мотив для тебя актуален?

Алексей Иванов:

— И этот мотив тоже для меня неактуален. Профессиональным писателем я стал в 2003 году, то есть с 2003 года я больше ни на какие другие работы не хожу и зарабатываю целиком и полностью литературной работой, а уже где-то с 2006 года, то есть со времени романа «Золото бунта» (18+), я понял, что могу больше ничего не писать, потому что я написал бестселлер, который издаётся бесконечно, конвертируется в какие-то другие продукты и приносит мне деньги — роялти, то есть я к своим романам могу относиться как к вкладу в банк, который приносит мне проценты, на которые я могу жить. И вот с тех пор я уже о деньгах не думал и никогда на них не ориентировался. В творческом смысле я совершенно свободен от денег.

Юлия Зайцева:

— …Но при этом у тебя не бывает отпусков, у тебя не бывает перерывов вообще…

Алексей Иванов:

— Просто мне нравится работать. Видимо, я трудоголик. Для меня это было открытием, потому что я считался лентяем, когда ходил на работу. Оказалось, что нет! Когда начинаешь делать любимое дело, ты проявляешься как трудоголик.

«Путь к писательству был сложным»

Юлия Зайцева:

— Мне кажется, не все знают, что 13 лет тебя не публиковали.

Алексей Иванов:

— У меня, действительно, путь к писательству был сложным. Я писателем хотел стать с самого детства; сколько себя помню, всё время что-то писал, сочинял. В детстве мне казалось, что самая увлекательная профессия — это не пожарник, не космонавт, не моряк, а именно писатель.

Когда я заканчивал школу, я подумал, что кратчайший путь в писательство — это поступить на факультет журналистики, потому что журналист и писатель — это примерно одно и то же. После школы я поступил на факультет журналистики Уральского госуниверситета в Свердловске и через полгода понял, что я промахнулся капитально: это совершенно разные профессии. При этом я ведь прочитал специальную книжку, она называлась «Факультет журналистики», и там чёрным по белому было написано: «Дорогой друг, если ты хочешь стать писателем, не ходи на факультет журналистики», но я тогда подумал, что я всех умнее…

Я бросил журфак, решил, что надо мне учиться где-то в другом месте, и через некоторое время выбрал факультет истории искусств того же университета, потому что я подумал, что для писателя широкий кругозор лучше, чем узкая специализация. Я хотел разбираться в искусстве, в культуре, и вот, собственно говоря, по образованию я искусствовед.

В стране тогда были «лихие 90-е». Я работал где ни попадя, в самых разных местах: на бисквитной фабрике, например, охранником. Я продолжал писать; уже понимал, что ничего у меня в жизни не получится, но своё любимое дело не бросал.

Нельзя сказать, что это какое-то там мужество или какая-то особая упёртость. Я считаю, что человек изначально создаётся в каком-то определённом формате и как личность существует в этом формате. Если как личность вы борец, то вы боретесь всегда и везде: с женой, с собственными детьми, с самим собой, когда заставляете себя утром вставать на работу; боретесь с начальником на работе, боретесь с кассиршей в магазине. Везде вы боретесь! А если, например, по натуре человек вор, то он весь мир видит как чужой карман; видит, что где можно подрезать и стянуть. Если человек по природе фотограф, то он жизнь видит как серию фотографий. Если человек по природе своей журналист, то он жизнь видит как серию новостей, которые он может рассказать публике.

Я по природе своей писатель, я жизнь вижу как историю, которую я могу рассказать, и для меня в то время не составляло труда продолжать писать, потому что я по натуре такой, для меня это было естественно. Для меня труднее было бы прекратить писать.

Тем не менее я понимал, что ничего в жизни мне, скорее всего, не светит, но, слава богу, всё-таки мне повезло, меня заметили благодаря писателю Леониду Юзефовичу. Через 13 лет я всё-таки прорвался в профессиональную писательскую лигу. К тому времени у меня уже были написаны три романа: «Общага на крови» (18+), «Географ глобус пропил» и «Сердце пармы». Я вышел на рынок с тремя мощными текстами, и эти тексты позволили мне сразу стать профессиональным писателем, то есть уволиться со всех работ и жить на литературной работе.

«Почувствовать атмосферу — это очень важно»

Юлия Зайцева:

— Мы живём в эпоху Google. Сидишь на месте — и ты подключён практически ко всему миру. Мы же перед каждой книгой ездим в экспедиции. Зачем тебе это нужно?

Алексей Иванов:

— Не надо переоценивать значение интернета, не всё он может рассказать и не всё он может показать. Если ты пишешь что-то, связанное с конкретной историей, конкретной географией, лучше путешествовать самостоятельно.

Тому есть две причины. Первая причина — нужно просто почувствовать атмосферу. Вот я помню, когда я писал роман «Тобол», мы поехали в Сургут, ехали из Тюмени целый день на автомобиле. Вот ты едешь по этим бесконечным сибирским просторам и думаешь: «Боже мой, а когда-то люди всё это преодолевали на конях, пешком, на речных судах...» И у тебя сразу формируется несколько иное отношение к материалу и к людям, о которых ты будешь писать.

Почувствовать атмосферу — это очень важно.

Во-вторых, очень важно собрать ту информацию, которую никакой Google тебе собрать не позволит. По каждой теме написано огромное количество работ, и очень много этих работ написано всякими местными краеведами, которые свои изыскания, свои статьи публикуют в книжках, изданных тиражом, там, сто экземпляров, и эти брошюрки продаются в местных краеведческих музейчиках, и ни в каком интернет-магазине ты эту брошюрку не купишь и вообще не узнаешь о её существовании. Надо ехать самому, походить по этим музейчикам, покупать, читать, смотреть.

Ты обнаруживаешь в работах таких доморощенных историков огромное количество интереснейших фактов, просто жемчужины! Я, например, помню, когда я писал книгу «Вилы» (16+) о Пугачёвском бунте, я купил кучу таких брошюрок в городе Сатка и в одной из них прочитал историю про маленькую разбойницу Дуняшу Невзорову. Это девчонка, которая пошла в наложницы к Пугачёву и стала ему невенчанной женой. Перед гибелью Пугачёв исхитрился её спасти. История просто замечательная! Но, сколько я ни читал официальных историй, работ официальных историков о Пугачёве, никто из них никогда не упоминал про Дуняшу Невзорову. Об этом знают только люди на местах, которые живут в городе, откуда была родом Дуняша.

Так складывается самый кайф работы писателя.

География вообще играет большую роль в моих произведениях. Вот, например, роман «Золото бунта» написан не по принципу драматургии, как ни странно, а по принципу географии. Перед тем как написать этот роман, я просто столбиком выписал все основные достопримечательности реки Чусовой и сюжет уже строил так, чтобы каждая достопримечательность была как-то в сюжете обыграна: если это скала, с неё должен кто-то свалиться, если это пещера, в неё должен кто-то залезть, если это мель, на ней должен кто-то застрять. Для того чтобы знать все эти места, надо путешествовать и смотреть своими глазами.

Или роман «Тени тевтонов» (16+). У меня там описывается побег князя из рыцарского замка и штурм этого замка, и для того чтобы написать адекватно, я поехал в этот самый замок Мальборк, точнее, замок называется Мариенбург, он находится в городе Мальборк в Польше, я поехал туда, посмотрел каземат, из которого сбежал мой герой, посмотрел, что находится вокруг: где там дымоход находится, что там за стенами у этого каземата, что сверху, что снизу, — чтобы знать, куда мой герой пробрался, когда он стену проломил или залез в дымовую трубу. Для меня всё это важно. Я должен писать так, чтобы любой другой человек, который так же, как мой герой, попадёт в этот каземат, точно таким же образом смог из него сбежать.

«Нам не нужна помощь властей, чтобы быть счастливыми»

Вопрос из зала:

— Мы так долго ждали этой встречи! 13 лет! Спасибо! Как бы так сделать, чтобы чаще встречаться? Какой должен быть мотив?

Юлия Зайцева:

— Я думаю, что, когда выйдет новый роман Иванова, мы снова проведём здесь презентацию. Это будет не политический роман, а фантастический, выйдет он уже осенью, скорее всего, потому что Алексей уже на финишной прямой.

Вопрос из зала:

— Часто ли вы бываете в Перми? Поступают ли предложения от региональных властей о реа­лизации совместных проектов?

Алексей Иванов:

— Часто бываю, потому что здесь живёт наша команда, здесь живут мои родители, я сюда часто приезжаю.

Юлия Зайцева:

— Лет 15 назад у Алексея были какие-то проекты, которые он хотел реализовать в Перми; мы снимали «Хребет России» (0+) и другие масштабные проекты, которые требовали государственной поддержки, и хотели это продолжать. Но тогда мы этой поддержки не получили, а сейчас у нас нет такого желания абсолютно. Алексей пишет романы, у нас есть команда, мы прекрасно существуем и нам не нужна помощь властей, чтобы быть счастливыми.

Алексей Иванов:

— Ситуация меняется, люди меняются, жизнь меняется. Когда-то мне хотелось делать большие фильмы вроде «Хребта России». Сейчас на нас регулярно выходят с предложениями о таких фильмах, уже и финансирование готово. Но нам уже это неинтересно. Такой фильм совсем недавно предлагали делать по Алтаю, потом по Башкортостану... Но всё отгорело, это ушло.

Юлия Зайцева:

— Мы хотим делать яркие книжные проекты, пробовать новые форматы, взаимодействие с киношниками, аудиоплатформами, разные обложки, путеводители. Это уже точно зависит только от нас, здесь качество мы полностью можем контролировать. А для этого нам нужны вы, читатели.