Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

«Я не представляю свою жизнь в другом городе»

Номинантка Строгановской премии Наталья Полещук — о жизни в балете, о том, что такое балетная семья, и о том, что для неё значит Пермь

27 мая

Поделиться

Твитнуть

Среди номинантов Строгановской премии 2024 года есть имя Натальи Полещук. Оно мало что говорит широкому пермскому сообществу, но если напомнить прежнюю фамилию Натальи — Моисеева — балетоманы реагируют очень живо. Она была блистательной примой Пермского балета, танцевала все самые важные классические партии, была пленительной Золушкой и Жизелью, а в 2000-е годы отважно отправилась покорять новую территорию — современную хореографию, исполнив главную партию в балете Дагласа Ли Souvenir, который принёс театру премию «Золотая маска».

Это то, чем знаменита Наталья Моисеева; но на Строгановскую премию она выдвигается не за это. Став педагогом-репетитором Пермского театра оперы и балета, она способствует успеху всех, буквально всех балетных постановок последних лет и многих выдающихся современных танцовщиц, в том числе главных звёзд Пермского балета, таких как Полина Ланцева, Булган Рэнцэндорж и Стефания Гаштарска.

Наталья, какие чувства вы испытываете по поводу вашей номинации на Строгановскую премию?

Это очень неожиданно и приятно! Моя работа в театре мне кажется абсолютно незаметной. А оказывается, результаты работы замечают!

Я очень хорошо помню на сцене вас и ваших ровесниц. В истории Пермского балета прославился класс Надежды Павловой и Ольги Ченчиковой, который выпустила Людмила Сахарова. А ваш выпуск, по-моему, тоже был выдающийся…

Да! Я считаю, что незаслуженно мало ценится работа нашего педагога Лидии Григорьевны Улановой. Её выпускницы много танцевали и танцуют именно в нашем театре, мы втроём — Наташа Гусева, Юлия Машкина и я — стали последними на сегодняшний день заслуженными артистками в труппе, и все — выпускницы Улановой. Сейчас ярко дебютировала Диана Куцбах из её выпуска, она идёт на ведущие партии, Катя Лебедева успешно продвигается…

Как вы пришли в балет?

Случайно! И случайно оказалась именно в Перми.

Я родом из Санкт-Петербурга, но много переезжала с мамой. Мы жили в Чебоксарах, и там я начала учиться в музыкальной школе по классу скрипки. Отучилась три года, и мы переехали в Екатеринбург. Там мы пришли в школу искусств имени Дягилева — именно на базе этой школы теперь в Екатеринбурге открылось хореографическое училище. В школе работало четыре отделения: музыкальное, хореографическое, изобразительного искусства и общеэстетическое, но на музыкальном отделении было только обучение фортепиано, скрипки не было, да и не хотелось мне заниматься музыкой — я для этого была недостаточно усидчива. Рисовать я никогда не умела. Оставался балет! Балет был детской мечтой моей мамы, я же его терпеть не могла, но согласилась пойти на хореографическое отделение ради мамы.

Мне было десять лет. В этом возрасте надо, по идее, поступать в училище, а я только пошла в школу искусств.

Через два года в Екатеринбург приехало с концертом Пермское хореографическое училище. Я пошла на концерт, и меня зацепило! Мама узнала, где училище поселили на гастролях, и мы поехали знакомиться. Меня посмотрела Нинель Георгиевна Пидэмская, и сказала: «Нет, нет. Ты не подходишь. У тебя фигура проблемная. Не езди в Пермь, не трать время, всё равно не поступишь».

Тогда мама мне сказала: «Не реви. Мы всё равно туда поедем. Не возьмут в Пермь — мы поедем в другое училище». И мы поехали, прямо посреди учебного года, в апреле, и… Меня взяли! Правда, с оговоркой: Людмила Павловна Сахарова записала, что берут с испытательным сроком на год, а если по истечении учебного года не будет хороших результатов, меня исключат.

Вы артистка балета, ваш супруг Виталий Полещук — артист балета, ваша дочь — артистка балета… Что такое балетная семья?

Балетная семья — это и тесное взаимопонимание, и непременный конфликт сложных характеров.

Мы с Виталием вместе ещё со школьной скамьи. Он был выпускником, а я училась в пятом классе. Мне было 15 лет, когда он начал за мной ухаживать, мы стали дружить, а как только я пришла в театр, мы поженились.

Как-то у нас была общая премьера — «Спящая красавица» в мае 1991 года. Мы вводились парой, и это была моя первая главная партия в трёхактном балете. Утром перед премьерой на уроке Виталий прыгает — и что-то случается с ногой… Дома говорит: «Я не могу встать на ногу». Я поняла, что слетает премьера… Но Виталик поступил очень по-джентльменски: попросил сделать ему блокаду, вышел на сцену и поддержал меня. Правда, в па-де-де в третьем акте его вариации исключили, сразу после адажио я вышла на свои вариации.

А после спектакля ему надели гипс.

Ваша дочь продолжает вашу династию…

Мы очень не хотели, чтобы Катя шла в эту профессию. Она училась в вокальной студии при театре, выходила на сцену в оперных спектаклях с детским хором, успешно училась во французской школе… Ничего, как говорится, не предвещало! И вдруг в девятилетнем возрасте её накрыло: «Я хочу быть балериной!»

Я ей говорю: «Катя, посмотри в зеркало!» Она у нас полненькая была. Профессия наша жестокая, требует жёсткости, и это накладывает отпечаток: мы порой высказываемся резко даже по отношению к своим детям. Я ей сказала: «Катя, ты толстая!»

Мы думали, что на этом разговор закончен. Но через два дня она меня спросила, как похудеть. Я ей: «Не ешь по вечерам, и всё». И она перестала ужинать. Мы ужинаем поздно, после спектаклей, и вот мы садимся за стол, а Катя не идёт! Она поставила цель, и этой цели достигла.

Потом она попросила папу договориться с преподавателем гимнастики в училище, чтобы с ней поделать упражнения на растяжку. Виталий договорился с Татьяной Евгеньевной Резаевой, и Катя после уроков, сразу после школы, в любой мороз, с семикилограммовым рюкзаком топала в училище на индивидуальные уроки, чтобы Татьяна Евгеньевна её растягивала.

Это было единственное наше вмешательство в Катино обучение — то, что Виталий договорился с педагогом по гимнастике. Остальное всё она сама.

Мы предупреждали дочь, что на неё всё время будут смотреть через лупу — как на ребёнка педагогов, солистов театра; будут замечать все мелочи, всегда будут сравнивать с родителями. Как бы она ни старалась, она всегда будет дочерью Моисеевой и Полещука. Но это был её выбор.

После окончания училища у неё были приглашения в театры других городов, но она осталась в Перми. Это тоже её сознательный выбор.

Сейчас она сдаёт госэкзамены в Вагановской академии и скоро получит диплом педагога-репетитора.

Вы ведь воспитывали ещё одну девочку — вы удочерили племянницу, у которой произошло несчастье с родителями. Как у неё всё сложилось?

Всё хорошо! Ксюша в этом году оканчивает педагогический университет. Специализируется на работе с трудными подростками.

О чём вы сейчас мечтаете?

Глобальных желаний у меня сейчас нет. Я радуюсь каждому дню, благодарю судьбу за семью, за моих прекрасных детей, любимейшую работу, за то, что умею находить общий язык и с учениками, и с руководством труппы. Когда есть понимание с хореографом — это большое счастье. Мы с Алексеем Григорьевичем Мирошниченко на одной волне, я его понимаю и знаю, как воплотить то, что хочет балетмейстер.

Когда я начинала учиться, мне ужасно не нравилась Пермь. Всё было такое чужое! Я всегда думала, что ни за что здесь не останусь. Мечтала: вот окончу училище и наконец-то уеду!

Обстоятельства сложились так, что я была вынуждена остаться, прежде всего, из-за Виталика, и вот теперь я благодарна судьбе, что она меня поставила в эти жизненные рамки. Теперь я не представлю свою жизнь в другом городе.