«Пермь для меня стала романтической меккой»
Номинант Строгановской премии, художественный руководитель Театра-Театра Борис Мильграм — о том, что в жизни реально всё, особенно в Перми
Номинация на Строгановскую премию — это признание пермяка пермяками. Расскажите, пожалуйста, как вы стали пермяком?
В Перми я оказался, потому что приехал поступать в институт. В школе я хорошо учился и особенно преуспел в химии; был уверен, что смогу поступить и в родной Одессе, но мне очень хотелось уехать от родителей и стать самостоятельным. Моя учительница химии посоветовала мне Пермский политехнический институт, и я поехал.
Было лето. Было жарко. Мы вышли из поезда — я был с мамой и папой. Мы прибыли в Пермь где-то в четыре часа утра, если не раньше, и, когда вышли из поезда, то оказалось, что в это время абсолютно светло! Я впервые увидел белые ночи. Это меня потрясло, и впечатление осталось на всю жизнь.
В Перми нас ждали родственники моей учительницы химии — мы должны были у них остановиться, но, поскольку приехали ночью, решили их не тревожить, а пошли в гостиницу «Прикамье», в которой, разумеется, не было мест: в советское время в гостиницах селились только командировочные, со специальными удостоверениями. Тогда мы просто устроились на лавочке на площади перед политехническим институтом. Было солнечное утро, была красота. Солнце и зелень всегда украшали наш город, даже в самые худшие времена! Я увидел: шла молодая парочка, он был с гитарой и с голым торсом, она была босиком и в лёгком платьице. И я влюбился в этот город! Пермь для меня стала романтической меккой и остаётся такой в моём сознании.
Зима немножко портила впечатления. Минус 40 — для меня это было… Хочется сказать «оскорбительно», потому что непонятно было, как это вообще может быть и как можно в такое время существовать. Я долгое время боялся зимы, а потом купил валенки и перестал бояться.
На четвёртом курсе я привёз из Одессы жену. Она прошла по городу и зарыдала. Тогда я увидел Пермь её глазами: деревянные дома, пасмурно, осень… Впечатления жены немножко меня смутили: я вдруг увидел, что Пермь — город не такой прекрасный, как Одесса.
Но это не очень меня интересовало, потому что у меня было здесь сразу несколько очень интересных жизней. Игорь Нисонович Тернавский организован театр «Арлекин», и я там на втором курсе оказался; занимался факультетской самодеятельностью, стал лауреатом «Студенческой весны» и был страшно известен — не в узких кругах, а в очень широких по тем временам кругах, поскольку студвесну смотрели все, весь город смотрел! Это тогда было, как сейчас — «Голос» на Первом канале.
В свой первый «пермский период» я прожил здесь 20 лет. Окончил институт, защитил диссертацию, а потом поступил в ГИТИС на заочное отделение и где-то на исходе этих 20 лет я создал свой театр в Перми — Новый молодёжный театр.
Я была на всех спектаклях…
…И этот театр, мои спектакли вывезли меня в Москву. В 1971-м я приехал в Пермь, в 1991-м уехал. Провёл в Москве 13 лет — и в 2004-м вернулся. С тех пор прошло ещё 20 лет.
Когда я уезжал в Москву, мне казалось, что я уезжаю навсегда. Пермь ветшала на глазах. В 1992 году, когда я приехал решать какие-то квартирные вопросы, то увидел разрушающийся город, чужой город: пыль, грязь, какие-то рынки, вдруг образовавшиеся… Это вызвало у меня разочарование и понимание, что для меня здесь жизнь закончилась, я никогда не вернусь. Но после этого я приезжал на гастроли со своими московскими спектаклями, меня стали приглашать на всякие юбилеи — юбилей политеха, юбилей «Арлекина».
В какой-то момент я отчётливо понял, что мне нужен театр. Я переходил в другое качество: из режиссёра — в художественного руководителя, и мне нужен был театр, а то, что мне предложили в Москве, совсем мне не понравилось.
Сразу после Нового года в 2004 году со мной встретилась Татьяна Ивановна Марголина: она была министром культуры в правительстве Юрия Трутнева, и именно она мне сделала предложение возглавить областной драмтеатр. Я полетел в Пермь, и так получилось, что я летел в самолёте вместе с Олегом Чиркуновым. Мы были знакомы по политеху, не близко, но достаточно так внятно знакомы... Он тогда был сенатором от Пермской области. Я ему рассказал о том, что мне предлагают возглавить театр в Перми, и он сказал, что только полный идиот уезжает из Москвы работать в Пермь. Потом он сделал паузу и спросил: «Сколько стоит самый дорогой режиссёр?» Я вспомнил, что немецкий режиссёр Петер Штайн поставил трилогию из классических трагедий для Чеховского фестиваля и ему заплатили 100 тыс. евро. Чиркунов заметил: «Ерунда какая, игрок «Урал-Грейта» дороже стоит. Соглашайся».
Мы начали переговоры, потом взяли паузу… Пауза затянулась, но власти по-прежнему не знали, что делать с театром, которым тогда руководил Иван Тимофеевич Бобылёв. Дело в том, что его театр как бы остался в том здании, в котором сейчас ТЮЗ. Это был милый очень театр, какой-то задевающий, душевный; а в новом здании это исчезло, потерялось; с 1981 по 2004 год — 23 года — он находился в таком растерянном состоянии. Понятно, что надо было что-то делать.
Встретились мы с Марголиной в феврале, а 9 марта мне позвонил Чиркунов. Тут как раз сообщили, что Юрий Трутнев уходит в федеральное правительство, и Чиркунов готовился стать губернатором. Он спросил: «Ты ещё не передумал ехать в Пермь?» Я говорю: «Нет, не передумал, но пока пермяки молчат». Он говорит: «Поехали».
И мы поехали.
Ваш второй «пермский период» связан с Театром-Театром. Давайте раз и навсегда объясним людям, чтобы уже не было вопросов: что означает это название?
Неужели такие вопросы ещё кто-то задаёт? Конечно, их задавали раньше, но, мне кажется, это название уже так прижилось… Я с самого начала объяснил, что это театр, в который помещается ещё театр, и ещё театр, и ещё театр.
Я хорошо знал Пермский драматический театр, даже кое-что там делал до того, как уехал. Именно там проходило открытие Нового молодёжного театра, на этой сцене мы сыграли первый спектакль.
Когда я согласился возглавить этот театр, сразу возникло желание сменить название. Вот есть театр: стоит огромное здание, в общем, красивое, в чём-то пугающее. Оно занимает в городе центральное место — на эспланаде, которая уже вырисовалась к моменту открытия этого театра в 1981 году… Но он не стал центром композиции, центром смысла. Когда в центре города стоит такой огромный театр, он должен становиться смысловым центром, а чтобы стать смысловым центром, он должен решать какие-то задачи, которые не представлены в других местах театрального пространства этого большого города. Поэтому — Театр-Театр, который помещает в себя не только разные жанры, но и разные способы, разные взгляды, разные театральные приёмы.
«Пермский областной драматический театр» — это звучит ужасно скучно и, главное, похоже на все остальные театры во всех остальных городах, а я не хотел, чтобы этот театр был похож на все остальные. Когда мы искали название, вспомнили, что улица Ленина — это бывшая Покровская, и один из вариантов был «Театр на Покровке» или «на Покровской», но такой театр уже есть в Москве, зачем повторяться?
Название «Театр-Театр» полностью соответствует нашей идее, идеологии. Сейчас все с удовольствием его так называют, просто на удивление! Когда-то были вопросы, были даже возмущения... Всегда так бывает, а потом новое принимается, и оказывается, что это очень даже хорошо.
Какова сейчас стратегическая линия этого театра?
Это центр города, который развивается, очень мощно развивается, и театр в этом принимает участие. Театр должен двигаться, внедряться на другие площадки, расширять зону своего присутствия в городе, а потом и за пределами города — и в стране тоже, и тем самым максимально пропагандировать то, что называется «Пермь».
Мы осваиваем новые площадки, иногда очень необычные. Открываем детский театр, уже начинается для него перестройка здания в парке Горького, под колесом обозрения. По этому проекту мы сотрудничаем с московским театром «Таратумб» Ольги Шайдуллиной и Антона Калипанова, и они же у нас в будущем сезоне выпускают спектакль-квест «Алиса в Стране чудес» (12+).
После спектакля «Солярис» (12+) у нас появилось желание продолжать мультимедийные проекты, театр получил грант на постановку квеста по мотивам «Алисы…», но мы поняли, что этот проект не может быть на территории театра. Мы стали искать подходящее место, даже походили по торговым центрам, но там не нашлось необходимой площади, а тут как раз город выкупил «Пирамиды», которые находятся за театром, и выяснилось, что одну из них нам могут отдать. Мы решили, что это под этот проект «Пирамида» — идеально. Сейчас разрабатывается проект перестройки «Пирамиды», и мы начнём там репетировать, потому что в этом году мы должны «Алису» сделать — по условиям гранта.
Давно задуманная реконструкция главного театрального здания — она всё-таки случится?
Реконструкция застряла на моменте экспертизы, и я до конца не понимаю всех нюансов этой истории. Но руководство региона полно решимости эту реконструкцию провести! Меньше чем через три года будет 100-летие театра, сезон 2026/27 — это наш сотый сезон, и мы очень хотим к этому моменту сделать театр более современным и, главное, более удобным.
Все зрительские сервисы увеличатся и улучшатся: станет больше туалетов, расширится фойе первого этажа, изменится форма гардероба, появится большое кафе. Но главное — вернётся балкон. Сейчас у нас самый большой дефицит в театре — это билеты. Нам не хватает зрительских мест. Когда-то в театре был балкон, а потом я его на время закрыл, потому что в те времена, когда я пришёл, был дефицит зрителей: зрителей было меньше, чем билетов, которые мы продавали. А сейчас наоборот.
Зал тоже надо улучшить — увеличить пространство между рядами, например. Масса вопросов, которые надо решить!
Что вы готовите на следующий сезон?
Вот только что прошла «Театральная весна», приехали критики и удивились: разнообразие происходящего, качество, уровень сегодняшней работы наших артистов, уровень замысла разных режиссёров, он, ну... Невероятен, если честно! Вроде нескромно говорить, но я не о себе — у нас работает очень много разных людей, а главное, в этой работе принимает участие вся наша труппа. Я уверен: что бы мы ни сделали в будущем сезоне, это будет хорошо.
Будет ли в следующем сезоне «мюзикл-мюзикл»?
Мы в этом сезоне сделали много мюзиклов. Мы закончили курс обучения студентов, и выпускным спектаклем стал как раз «мюзикл-мюзикл», он так и называется — Music Hall (12+), им мы будем закрывать сезон в июле.
В следующем году спектакли будут… не могу сказать, что немузыкальные, но они будут прежде всего драматические, хотя с каким-то участием музыки — мы без этого уже не можем существовать. Будет «Мизантроп» Мольера (16+), будет «Мороз» (16+) — это гениальная пьеса потрясающего современного белорусского автора Константина Стешика, и будет «Женитьба» Гоголя (16+). Я буду ставить «Мороз», с режиссёрами других спектаклей сейчас решаем.
Какую тему вы бы назвали главной в своём творчестве? И, может быть, в жизни?
В последнее время у меня самая главная тема — это тема Перми. Это удивительно для меня самого. Не то чтобы эта тема возникла, потому что я причастен к тем культурным процессам, которые происходили в Перми в 2010-е годы; да, конечно, мы возбудили какую-то историю, которая оставила след, которая многое изменила. Но дело не в этом. Вернее, дело и в этом тоже, потому что многое изменилось, изменилось отношение к культуре, отношение к городу, отношение пермяков к самим себе.
Раньше считалось, что вся приличная жизнь — за пределами Перми: где-то там в Москве, в Санкт-Петербурге, в крайнем случае, в Екатеринбурге; а потом мы немножко сдвинули это дело с мёртвой точки, и сейчас оно доигралось, и доигралось очень мощно. Краевые и городские власти умело воспользовались празднованием 300-летия города, потому что эффект, на мой взгляд, просто прекрасный! Город преобразился и продолжает преобразовываться.
Новая художественная галерея практически построена — это же надолго! Хочется сказать «на века», как минимум на десятилетия, ну, на один-то век точно.
Жизнь в Перми очень сильно изменилась. Я 53 года назад приехал сюда по собственной воле и всегда очень радовался жизни своей здесь: это была молодость, студенчество, огромное количество романтики, театр, фестивали. Потом началась профессиональная жизнь, наука, и это тоже происходило в Перми.
Когда я приехал в Пермь во второй раз, я оказался в месте, где очень много воздуха, очень много красоты. Я понял, что Пермь выбрана мною как город, который я не хочу покидать. У меня такой вид из окна! Я вот с вами говорю, а у меня там течёт Кама во всей своей красе.
Это мой город. И дело не в том, что я вложил в него себя и что-то для него сделал. Я вовсе не настолько высоко ценю свою деятельность. Пермь для меня сделала больше: она мне показала, что в жизни вообще всё реально. Я всегда в это верил, а Пермь это доказала. В Перми реально всё.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.