В поисках новых форматов
Разрозненные впечатления от Дягилевского фестиваля 2024 года
Никита Чунтомов
Как ни стараться, сколько ни пить кофе, посетить на Дягилевском фестивале всё, даже всё самое интересное — невозможно. Любые впечатления от этого события по определению разрозненны, и, хотя они складываются в некую единую картину, в ней всё равно остаются значимые лакуны.
События основной программы фестиваля 2024 года располагались слоями: первый концерт или спектакль — в 18:00 или 19:00, второй концерт в 22:00 или 23:30, третий концерт — в 01:00; а с утра уже начинались события образовательной и клубной программ, не менее интересные, и вот они-то действительно шли круглосуточно: перформанс «Вечный свет» (18+), созданный «командой мечты» — режиссёр Александр Шумилин, драматург Дарина Чиркова, художник Пётр Стабровский и композитор Андрей Платонов, начинался в 03:00.
Дягилевский фестиваль — нон-стоп и мегаинтенсив, и зрителю остаётся, мучительно проработав программу для себя лично, постараться выхватить самое-самое.
Новые знакомства
Дягилевский фестиваль — детище Теодора Курентзиса и его коллектива musicAeterna, и коллектив этот с каждым годом становится больше и разнообразнее. На фестивале 2024 года пермякам был представлен musicAeterna Brass — ансамбль медных духовых (и перкуссии), состоящий из солистов оркестра Теодора Курентзиса, под руководством трубача Павла Курдакова. Да, конечно, все помнят, что на фестивале 2019 года такой концерт тоже был, однако Курдаков поясняет: тогда было разовое выступление и в коллективе были приглашённые музыканты, а нынче играли штатные солисты оркестра, и ансамбль создан для постоянной работы как отдельная концертная единица.
В первом отделении концерта-презентации (6+) нового коллектива звучали увертюры и арии из классических опер, переложенные для брасс-ансамбля, во втором отделении — музыка из кинофильмов, и, говоря честно, второе для такого состава инструментов более органично. Каватина Фигаро, где партию голоса исполнял на тубе Иван Сватковский, выглядела как виртуозный, но курьёз; а вот знаменитая тема из «Пиратов Карибского моря» «сидит» на брассе как влитая. Неудивительно, что именно её ансамбль сыграл ещё и на бис: этот драйв и полёт зрители непременно должны были унести с концерта с собой.
Танцевальный коллектив musicAeterna Dance пермякам уже знаком, но лишь в этом году был показан большой пластический спектакль, поставленный для этого ансамбля с учётом его специфики. Хореограф Владимир Варнава создал энергичную, жёсткую и бескомпромиссную танцевальную партитуру на перкуссионные опусы Яниса Ксенакиса и Джозефа Томпкинса, и зритель увидел практически два танца: танец рук перкуссионистов (Moscow Percussion Ensemble Андрея Волосовского) и танец тел артистов балета. Эти движения активно перекликались, а иногда и сливались — танец был буквальной иллюстрацией музыки с её перестуками, отскоками и «эхами».
Сюжет Okho (12+) — спектакль повторяет название одного из произведений Ксенакиса — это история ритма от античных мистерий до брейк-данса и рэпа. Владимир Варнава услышал эту историю в перкуссионных сочинениях классиков XX—XXI веков и сделал её зримой. История нелинейная: атлеты, повторяющие позы персонажей росписи краснофигурных ваз, и современная молодёжь в своих тусовках и разборках — все подчиняются какому-то ритму, это древнее музыкальное начало звучит в уличных танцах нового тысячелетия, а в первобытных плясках уже содержится прообраз нынешних молодёжных стилей. Ритм и есть танец, он и есть музыка.
Личности и коллективы
Дягилевский фестиваль всегда предлагал отменный выбор рециталов и гала — сольных и сборных концертов выдающихся музыкантов. Нынче с этим есть проблемы: ярких солистов с возможностью выступать в России поубавилось, собрать хорошие инструментальные гала не удалось, но программа сольных выступлений была отменная.
Впервые на Дягилевском фестивале выступил пермяк Павел Милюков. Пусть он давно в Перми не живёт, но назвать скрипача «бывшим пермяком» тоже некорректно, ведь он принимает непосредственное участие в истории с Краевой музыкальной школой. В дуэте с пианистом Вадимом Руденко Милюков играл сонаты Франка и Брамса — это был вечер красивой и понятной музыки (6+), однако главное музыканты припасли на бис (было понятно, что на бис вызовут, сомнений не было) — без всяких дополнительных объявлений сыграли «Сюиту в старинном стиле» Шнитке, негласно отметив тем самым юбилей композитора.
Музыка Шнитке на фестивале этого года звучала ещё неоднократно, однако наиболее ярко — на концерте Московского ансамбля современной музыки (МАСМ), постоянного участника всех Дягилевских фестивалей с тех пор, когда проект ещё носил название «Дягилевские сезоны».
В концерте «Плачи и гимны» (12+) центральное место заняли «Гимны для камерно-инструментального ансамбля» Шнитке — вещь достаточно популярная для ансамблей современной музыки, но редко исполняемая полностью: чтобы сыграть все четыре гимна, нужно собрать непростой состав инструментов — виолончель, контрабас, арфа, литавры, колокола, фагот и клавесин. МАСМу это удалось, и, как всегда, в составе ансамбля были лучшие инструменталисты, специализирующиеся на музыке XX и ХXI веков. В их исполнении было очевидно, что при всём мелодическом разнообразии «Гимны» — это произведение с единым сюжетом. Напряжённая мелодика сковала зал, заставила сосредоточиться, и зрители работали чуть ли не столь же тяжело, как и музыканты; завершение исполнения монументального цикла, одного из самых радикальных в наследии Шнитке, вызвало дружный выдох, который перерос в крики «Браво!»
Центральному произведению концерта предшествовал «Плач Богородицы» — сочинение советского классика Артура Лурье, а следовала за «Гимнами» «Сиротиночка» современного автора Алексея Сысоева, и получилась увлекательная история о том, как складывались взаимоотношения авангардной музыки с классическими литургическими формами на протяжении последних десятилетий.
Музыка XX и XXI веков всегда занимала большое место в репертуаре исполнителей Дягилевского фестиваля, а в программе этого года было два феноменальных сольных концерта, отчасти или полностью посвящённых этой музыке. Ольга Волкова, концертмейстер musicAeterna, сыграла все шесть скрипичных сонат Изаи (18+), посвящённых выдающимся скрипачам-виртуозам рубежа XIX—XX веков. Изаи, сам бывший известнейшим скрипачом-исполнителем, написал музыку, предъявляющую особые требования к интерпретаторам: композитор зашифровал в мелодиях индивидуальные характеристики шести коллег, и современный исполнитель должен подчеркнуть эти индивидуальные различия, чтобы их услышал даже зритель, незнакомый с исполнительской манерой или характером Джордже Энеску или Фрица Крейслера.
Исполнение Ольги Волковой было безупречным, внятным, с эффектной подачей и сдержанной эмоциональностью, а внешность скрипачки и её элегантные белоснежные концертные наряды заслужили отдельных обсуждений.
Это касается и сольного выступления пианистки Варвары Мягковой (6+), которая бывает в Перми достаточно часто и пользуется особой любовью у меломанов. Концертный стиль исполнителей — это особое искусство, и Варвара Мягкова в нём преуспела: её отношения с инструментом, подача, элегантный концертный костюм — всё говорит о том, что это продуманный современный музыкант. Репертуар и исполнение это подтверждают.
Большая и разнообразная программа состояла из произведений Баха, Брамса, Метнера, Рахманинова и современного автора Сергея Ахунова, о котором пианистка произнесла небольшую восторженную речь и сочинение которого, законченное буквально на днях, исполнялось впервые. Интеллигентное исполнение — сдержанное, тонкое, без лишних эмоций — подчёркивало актуальность всех избранных произведений, в том числе Баха.
Премьеры
Ударной частью программы фестиваля этого года были три оперные премьеры. Их количество и масштаб говорят о масштабе всего события — фестиваль прошёл с размахом. В то же время именно оперные спектакли стали самой спорной составляющей главного культурного события года.
«Похождения повесы» (16+) Стравинского были поставлены в Пермской опере режиссёром Андреем Прикотенко и дирижёром Фёдором Леднёвым. Это не стопроцентная премьера: опера уже была сыграна дважды месяц назад, но именно фестивальные показы были официально «назначены» премьерными.
Андрей Прикотенко, выходец из драмы — в соответствии с нынешней концепцией Пермской оперы как режиссёрского театра, — трактует историю «повесы» Тома Рэйкуэлла как бегство от постылого мещанского быта. Семья Трулав, в которой живёт жених Энн — дочки хозяина дома, — проводит время у телевизора на фоне фикусов в кадушках и ковров, которые, как в унылых советских квартирах, везде: и на полу, и на стенах (художник-сценограф Ольга Шаишмелашвили). Хозяин дома — типичный реднек в растянутом свитере и вязаной шапочке, по двору ходят куры (бутафорские). Ну как от такого не сбежать, даже пусть и в объятия дьявола? Да и разлучница — Баба-турчанка, на которой в оригинале Том женится из корысти, в пермской версии оказывается ослепительной красоткой модельного вида, затмевающей хорошенькую простушку Энн Трулав.
В общем, не всё так… назидательно, как в гравюрах XVII века, из которых Стравинский взял свой сюжет.
Несмотря на все режиссёрские находки, событие стало в первую очередь музыкальным. Фёдор Леднёв, заработавший репутацию одного из лучших режиссёров современной России, как всегда, управляет пермским оркестром очень внятно, подчёркивая мелодические линии, выделяя цитаты, так что задолго до того, как искуситель Ник Шэдоу признаётся, что он на самом деле чёрт из ада, зрителю становится это понятно благодаря «мефистофельским» цитатам из оперы Гуно.
Певцы, может быть, не все полностью соответствуют запросам Стравинского, но все в целом справляются. Красиво контрастируют героини: небольшое аккуратное сопрано Екатерины Проценко (Энн) и густое, сочное меццо Наталии Лясковой (Баба-турчанка). Как всегда, отважно ведёт теноровую партию Борис Рудак. Зрителям Дягилевского фестиваля повезло с Ником Шэдоу: его партию спел приглашённый солист Игорь Подоплелов, который на открытии фестиваля пел одну из партий в «Страстях по Матфею» (12+). Высокий блондин не только спел, но и сыграл дьявола так достоверно, что совсем не хотелось перекрасить его волосы и дорисовать усики, чтобы превратить в оперного Мефистофеля.
Одним из самых ожидаемых событий фестиваля была новая постановка «Волшебной флейты» Моцарта (16+), однако впечатления от неё остались самые противоречивые.
Как нынче водится в приличных оперных проектах, были приглашены драматурги для осовременивания сюжета — Екатерина Троепольская и Андрей Родионов, хорошо знакомые пермякам участники «культурной революции», написавшие по её мотивам стихотворную пьесу «Счастье не за горами» (16+). Симпатичный творческий литературный дуэт переработал сюжет оперы, используя собственный травмирующий опыт. Безымянная Героиня, перенеся рак и химиотерапию, заболевает неизвестной болезнью, и друзья начинают присылать ей отрывки из «Волшебной флейты». Она слушает Моцарта и вроде бы черпает из музыки жизненные силы…
Этот сюжет прекрасно сочетается с загадочной оперой Моцарта, в которой скрыты многие смыслы, в том числе и этот — преодоление себя и множества напастей, сваливающихся на человека по воле рока.
Во всяком случае, так, судя по соцсетям Андрея Родионова, задумывали драматурги, но режиссёр Нина Воробьёва обрывает сюжет на полуслове: музыку Героине присылают, Героиня слушает, вокруг бродят врачи, похожие на зомби, — и всё. Финала нет.
Оперу Моцарта порезали ещё более радикально: удалили все речитативы, превратив зингшпиль в набор арий, и это сказалось на сценическом действии. Собственно, весь сюжет комической оперы, все его повороты просто исчезли. В первом отделении ещё присутствует театральное начало и есть немало интересных режиссёрских находок: так, герои здесь не настоящие люди, а куклы-марионетки, что приятно отсылает к «моцартовскому» Зальцбургу, где есть давняя и популярная традиция именно «Волшебную флейту» разыгрывать в кукольном театре; птицелов Папагено поначалу тащит в руках птичьи жалкие крылышки, затем надевает их, и постепенно эти крылья растут и белеют, а Папагено становится настоящим ангелом, каковым он и является для героев этой истории Памино и Тамины; но второе отделение — это даже не семи-стейдж, не концертное исполнение, а просто концерт: вышла Царица ночи в платье, сияющем стразами, как ночь — звёздами, взошла на помост, исполнила свою арию, получила заслуженные аплодисменты, удалилась под молчание оркестра (речитативы-то вырезаны, связок между ариями нет); вышел Зарастро, взошёл на помост, исполнил арию… И так далее.
Нина Воробьёва, помнится, в Пермской опере ставила именно концерты.
Зрелищность спектаклю придают фантастические костюмы художницы Аси Мухиной, объёмные и сложносочинённые. Так, Зарастро в геометричном золотом халате напоминает гигантское нэцке, а три мальчика — настоящие «цветы жизни». Это тот случай, когда костюмы — не столько одежда, сколько часть сценографии, тем более что декорация (художник Ольга Шабатура), в отличие от них, подчёркнуто аскетична и практически сливается с задником сцены. Несколько ниш-окон, расположенных на разной высоте, как будто открывают подпространственные порталы в другие реальности.
Музыкальная часть спектакля скорее радует: конечно, жаль павшие жертвой секвестра речитативы, мы ведь знаем, как musicAeterna умеет их красиво делать, зато основные хиты, самые ожидаемые от этой оперы, публика получила, и в хорошем исполнении. Главное, Царица ночи спела свои две арии безупречно — в этой роли выступила солистка Мариинского театра Антонина Весенина. Да и вообще, сборный состав солистов удался.
Оркестром управлял Евгений Воробьёв, некогда главный хормейстер Пермской оперы, и пермские меломаны ждали «Флейту» с особым нетерпением именно из-за его музыкального руководства, памятуя прекрасную постановку «Реки Кёрлью» (12+) Бриттена. «Волшебная флейта» ещё раз доказала, что Воробьёв, как и Фёдор Леднёв, — музыкант в самом высоком смысле этого слова, а не просто хормейстер или дирижёр.
Наконец, главное событие уже третьего подряд Дягилевского фестиваля — заключительная оперная постановка под руководством Теодора Курентзиса в Доме музыки, он же «Литера А» на «Заводе Шпагина». Как уже было сказано, фестиваль этого года проходит в рамке из «Страстей»: на открытии исполнялись «Страсти по Матфею» Баха, а в качестве финального события выступила российская премьера оперы Паскаля Дюсапена «Страсть», Passion (16+).
Опера вообще-то камерная: в ней два солиста, хор и не очень большой оркестр, однако постановка превратила её в масштабное зрелище, прежде всего благодаря пластическим этюдам в исполнении musicAeterna Dance. Пока герои «Страсти» — безымянные Он и Она — бесконечно переживают на авансцене своё неизбежное, как смерть, расставание, на заднем плане в двух окнах-«аквариумах» происходит ещё несколько мини-спектаклей, явленных в виде активной физической драмы, отчасти пантомимы, отчасти танца (хореограф Анастасия Пешкова). Вот мать, усталая, замученная бытом, раздражённо отмахивается от прелестного кудрявого мальчишки, который, вырастая, становится монстром-разрушителем; вот в одном из «аквариумов» люди в белом возводят какую-то конструкцию из больших, но лёгких блоков, а в соседнем окне люди в чёрном молотят молотками по прозрачным перегородкам, всё круша…
Никак не связанные, на первый взгляд, с историей героев пластические миниатюры рассказывают о том же, о чём и вечный сюжет с расставанием мужчины и женщины: о смене рождений и смертей, о взаимосвязи людей, их чувств и поступков. Либретто оперы, написанное композитором в соавторстве с Ритой де Леттериис, никак не конкретизирует, о каких именно людях и о каком моменте в их жизни идёт речь. Известно, что Дюсапен отталкивался от сюжета с Орфеем и Эвридикой, но это с таким же успехом может быть история Персефоны и её схождения в ад; опера Стравинского «Персефона» (16+) была заключительным событием Дягилевского фестиваля 2023 года, и аналогии напрашиваются сами собой.
Никита Чунтомов
Вообще, фестивальные постановки 2023 и 2022 годов, когда в этом качестве была De temporum fine comoedia (18+) Карла Орфа, произведшая настоящий фурор, невольно приходят на ум, когда смотришь Passion. Три спектакля выдержаны в единой постановочной эстетике и сами собой складываются в трилогию, хотя авторы проекта уверяют, что у них не было замысла трилогию ставить. Действие всех трёх постановок придумано умно и сделано красиво, но уже хочется ждать от режиссёра Анны Гусевой — верной соратницы Теодора Курентзиса — чего-то нового.
Если действие оперы не даёт знаков о том, кто именно — её герой и героиня, то такие знаки, и совершенно недвусмысленные, даёт музыка. Passion посвящена «Орфею» Монтеверди, и это можно понять, даже не зная заранее, по барочному звуку оркестра под ювелирным руководством Теодора Курентзиса и по архаичным, абсолютно нездешним тембрам певческих голосов, особенно сопрано — Натальи Смирновой, чьё пение — чистейшее барокко. Её партнёр — тенор Сергей Годин, бывший пермский, а нынче нижегородский солист, об уходе которого из Пермской оперы не перестают грустить меломаны, в очередной раз превзошёл себя в этой «потусторонней» музыке с тонкими, элегантными колоратурами.
В поисках новых форматов
Дягилевский фестиваль — из тех событий, которые хороши своими традициями, но в то же время меняются год от года — отчасти из-за непреодолимых внешних обстоятельств, таких как закрытие экспозиции пермской деревянной скульптуры в здании Спасо-Преображенского собора или отсутствие достаточного количества выдающихся солистов-инструменталистов, чтобы собрать большой инструментальный гала. Несмотря на то, что фестиваль находится в поиске новых форматов, и по основной программе 2024 года это заметно, адекватных замен этим полюбившимся публике событиям найти пока не удалось.
Зато много нового присутствует в клубной программе, которая год от года растёт и совершенствуется под творческим руководством Александра Шумилина, и программе образовательной, которой талантливо рулит Анна Фефелова.
Среди многочисленных прекрасных перформансов, сделанных под эгидой фестивального клуба, в этом году выделялся «Голос завода» (12+), созданный в содружестве с компанией «Сибур». Благодаря этой «бродилке» (точнее, «ездилке», поскольку зрители перемещались на автобусах) дягилевской публике удалось побывать на действующем предприятии, что всегда интересно, а также услышать совершенно свежую симфонию Олега Гудачёва, написанную в традиции «музыки машин», но с применением электроники, благодаря которой звук семи инструментов превратился в оркестровый.
К исполнению и симфонии, и спектакля в целом есть много вопросов. Как выяснилось, хороший музыкальный баланс в условиях open-air — труднодостигаемая цель даже для небольшого состава инструментов (плюс голос — очень достойный, чистый вокализ солистки Пермской оперы Айсулу Хасановой), а полноценный социальный спектакль в условиях множества заводских ограничений не так просто создать даже для такого специалиста по этому типу театра, как дважды лауреат «Золотой маски» Михаил Патласов. И всё же это был незабываемый опыт.
Каждый Дягилевский фестиваль — незабываемый опыт. Можно бесконечно придираться к отдельным событиям, но главное — что он есть. Спасибо ему за это.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.