Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Эффект бабочки

«Восстановить нельзя уничтожить»... Где надо поставить запятую в разговоре о легендарном пермском панно «Наука»?

31 октября

Поделиться

Твитнуть

В октябре нынешнего года практически все пермские СМИ написали о мурале, который стрит-арт-художники Алексей Besto и Борис Guliver создали по эскизу Рустама Исмагилова на фасаде здания научно-производственного предприятия «ТИК» в правобережной части Дзержинского района Перми. Мурал «Наука 2.0» мог бы стать «ещё одним рисунком на стене» и остаться не замеченным никем, кроме специалистов и фанатов стрит-арта, если бы он не основывался на сюжете знаменитого панно «Наука», созданного Еленой и Степаном Калюпановыми в технике горячей эмали в 1982 году и до 2017 года размещавшегося на боковом фасаде НИИУМСа (НИИ управляющих машин и систем) на углу ул. Ленина и Попова в Перми.

Практически все публикации о новом арт-объекте утверждают, что оригинальное панно «Наука» было утрачено и восстановлено быть не может. Один из материалов о нём так и называется — «Утраченная «Наука».

Однако это вовсе не так. Панно не утрачено и может быть восстановлено. Была бы «политическая воля»…

* * *

Художники Калюпановы были мастерами монументального искусства. Их скульптуры и барельефы можно увидеть в разных местах в Перми, а в Москве станцию метро «Сухаревская» украшает их серия чеканных металлических панно.

Однако настоящей страстью художников была эмаль. Эта техника позволила им совместить монументальность и живописность — эффект, к которому они стремились на протяжении всей своей творческой жизни. Известно, что мастера экспериментировали с цветной скульптурой, однако эмаль оказалась гораздо выразительнее. Год от года Калюпановы совершенствовали технологии, добиваясь многообразия цветовых оттенков, не предусмотренного никакими «пантонами», волшебных переливов, тонкой и мягкой динамики, иллюзии объёма и перспективы.

Художественные технологии, связанные с высокими температурами, такие как керамика, цветное стекло или та же эмаль, трудноуправляемы. Бывает, что «на выходе» получается совсем не тот цвет, которого добивался художник. Калюпановы достигли в этом искусстве небывалых высот: цвет во всём его выразительном могуществе подчинился им полностью. Но даже те, кто не знает, насколько эмаль трудна — даже не физически, а технологически, насколько много нюансов надо учитывать при создании таких произведений, не могут не увидеть, не понять уникальность творений этих художников.

Достаточно просто сравнить любое панно Калюпановых с любым другим произведением в этой технике. Разница, прежде всего, в тонкости колорита, и она очевидна, при всём уважении к творческим поискам других эмальеров, в том числе очень талантливых и интересных.

Излюбленные сюжеты Калюпановых — уральская старина: пермский звериный стиль, коми-пермяцкий эпос, фольклор, бажовские сказы, русская история. В сочетании с высокими технологиями это даёт особый сверхсюжет, создаёт смысловую перспективу и глубину.

* * *

Панно «Наука» в этом смысле — вершина творческих поисков художников. Здесь сюжет и технология сливаются воедино: композиция о величии науки, о поиске путей развития человечества и о дерзновенности этого поиска особенно выразительна, поскольку техника, в которой она создана, сама по себе является научным и технологическим прорывом. Дополнительный контекст вносило расположение объекта: НИИУМС позиционировался как форпост информационных и цифровых технологий в Прикамье.

Основа композиции — спираль как метафора развития: она раскручивается от центра панно к его краям, начинаясь в виде рулона ватмана на столе, вокруг которого расположились четверо учёных, и становится всё шире и масштабнее, раскрываясь в космос.

Многофигурное панно — образец точной, геометричной композиции, где при всём обилии персонажей и деталей сохраняется единый сюжет, а каждая подробность — значима.

Так, в одном из углов панно можно найти изображение бабочки — хрупкой, полупрозрачной, непонятно как залетевшей в мир высоких технологий. Она — и деликатное, но тревожное напоминание о том, что мир природы по-прежнему рядом и не стоит в порыве технического прогресса забывать о нём, и носитель множества культурологических ассоциаций, например, с великим рассказом Рэя Бредбери «И грянул гром», в котором нечаянно раздавленная пассажиром машины времени мезозойская бабочка становится причиной катастрофических изменений в будущем.

Всё взаимосвязано. От крошечного камушка круги по воде расходятся всё шире, незначительная причина приводит к масштабным событиям, которые раскручиваются и раскручиваются.

По спирали.

* * *

Панно «Наука» площадью 110 кв. м состояло из 440 одинаковых стальных плит размерами 50х50 см, покрытых эмалью. Во многих публикациях, посвящённых этому произведению Калюпановых, говорится, что «Наука» уникальна в масштабах Перми. Ничего подобного: она уникальна в глобальном масштабе.

Эмалевые панно — тема актуальная, их декоративность и долговечность привлекают и художников, и коллекционеров, но панно такого размера найти практически невозможно. Кроме того, обычно большие по размерам работы делаются в технике перегородчатой эмали, а Калюпановы добились того, что их эмаль стала разновидностью живописи, где цвета не разграничены, а наоборот — вся эстетика заключена в нюансах, градациях цвета, в плавных переходах и деликатных сочетаниях. Ничего подобного нет больше нигде.

Все плитки были расписаны вручную, при этом идеально складывались в большое целое. Каждый этап создания монументального произведения потребовал применения инженерного гения — от обжига, проведённого более чем ювелирно, так что на всех фрагментах оттенки красок одни и те же, до способа крепления плиток на фасаде, который был специально изобретён и основывался на особых петлях из стальной проволоки.

«Наука» стала настоящей лебединой песней Калюпановых. Вершина их творчества, она — и одна из последних их работ. Елена Прокопьевна скончалась в 1981, панно монтировалось уже без неё. В 1988 году за женой последовал Степан Фёдорович.

* * *

Когда в 2017 году панно демонтировали, уже далеко не все пермяки помнили о его существовании: в момент создания, в 1980-е годы, оно было частью красивого урбанистического ландшафта в сочетании с небольшим сквером перед ним, но в 2004 году на месте сквера построили торговый центр «Айсберг», который полностью перекрыл вид на «Науку». В 2010 году у здания с панно сменился собственник: здесь теперь расположен бизнес-центр, который, хоть и носит привычное для пермяков название «НИИУМС», никакого отношения к науке и технологиям не имеет. Новые владельцы затеяли ремонт, «Наука» помешала реставрации фасада, и её варварски разобрали.

Разобрали именно варварски: плитки просто сбивали грубой техникой, и они падали с большой высоты. Дело в том, что «Наука» официально не являлась объектом культурного наследия, поскольку декоративные элементы, такие как мозаики, сграффито, барельефы и другие виды панно не являются отдельными объектами охраны, они охраняются вместе со зданиями, на которых расположены, а здание института к ОКН не было причислено — ни тогда, ни сейчас. Соответственно, никакие старания к тому, чтобы сохранить наследие Калюпановых, не прикладывались до тех пор, пока не вмешалась общественность: забил тревогу известный коллекционер и антиквар Эдуард Овчинников, он привлёк внимание художников, музейщиков, депутатов гордумы и представителей центра охраны памятников. Демонтаж приостановили и продолжили уже более деликатными методами.

После того как все плитки были сняты с фасада, они просто лежали на земле несколько дней. Обеспокоенные любители искусства не удержались и подобрали несколько фрагментов, которые сейчас находятся в частных коллекциях в Перми. Однако утраты небольшие, и около 400 плиток по-прежнему находятся…

Так где же они находятся?

* * *

Признаемся: это было непросто. Понадобилось несколько десятков звонков, чтобы выяснить, что все фрагменты панно собраны в отдельном складском помещении на территории Центрального рынка. «Да, они у нас, — подтвердила исполнительный директор рынка Вера Артемихина, — были переданы по акту администрацией Ленинского района. Представители городской администрации и центра охраны памятников проверяют их каждый год, вот и нынче весной приходили»…

Директор Городского центра охраны памятников Александр Мистрюков, который участвовал в этой проверке, рассказал «Новому компаньону», что панно хранится в хороших условиях: помещение защищено от света, оно прохладное и сухое. За прошедшие годы эмалевые плиты не понесли ущерба, связанного с хранением.

Зато они очень пострадали во время демонтажа.

По словам Александра Мистрюкова, общее состояние произведения искусства — неудовлетворительное: «В процессе демонтажа и транспортировки был нанесён существенный урон. Мы знаем по эмалированной посуде: когда наносится удар, эмаль трескается, фрагменты отпадают, образуются каверны, и на голом металле появляется ржавчина. К тому же у части секций нарушена геометрия — они погнулись от ударов, и выпрямить их уже невозможно. Такие фрагменты можно считать утраченными. Их нельзя восстановить локально, эти элементы идут под замену».

Число бракованных фрагментов, по оценке Мистрюкова, около 30%.

* * *

Здесь возникает самая актуальная тема, связанная с панно «Наука»: раз большинство фрагментов сохранно, нельзя ли его восстановить? Калюпановы как будто предвидели этот поворот сюжета: все плитки с оборотной стороны пронумерованы, указано их место в композиции, так что собрать её заново не составит труда. Об этом нам рассказал пермский скульптор Олег Филимонов, ценитель и исследователь творчества Калюпановых, автор нескольких статей о художниках. Он же упомянул ещё одну любопытную деталь: на некоторых плитках есть отпечатки пальцев авторов, которые благодаря обжигу стали вечными.

Однако большинство наших собеседников считают, что если восстановление и возможно, то оно невероятно трудоёмко и затратно. Проблем здесь возникает сразу несколько.

Во-первых, технология. Внук Степана Фёдоровича и Елены Прокопьевны Савелий Калюпанов рассказал, что для обжига эмалевых плит в мастерской художников была специально построена огромная печь, температура в которой достигала 1 тыс. градусов по Цельсию. После старших Калюпановых в мастерской оставались их сын Евгений и невестка Антонида, которые тоже работали в технике эмали, однако и Евгения Степановича уже нет в живых, мастерская передана Союзу художников, печь разобрана. Энтузиасты обращались на Лысьвенский завод эмалированной посуды, однако там, по словам собеседников «Нового компаньона», за производство плиток на замену утраченных не взялись. Есть печь для обжига эмали в Кунгуре, в филиале Строгановской академии художеств, где обучают эмальеров, но туда, насколько нам известно, запросов не делали.

Технология при желании может быть воссоздана: вряд ли в 2024 году невозможно повторить производственный процесс 1982 года. Однако есть вопрос более серьёзный: а кто это будет делать? Как уже было сказано, Калюпановы шли к созданию «Науки» всю жизнь, из современных эмальеров в этом стиле никто не работает, и не так-то просто этому научиться.

В-третьих, даже если бракованные фрагменты панно будут восстановлены, они точно не совпадут по цвету с исходными, потому что панно подвергалось воздействию ультрафиолетовых лучей, то есть выцветало на открытом воздухе. Это, впрочем, с точки зрения современных подходов к арт-объектам необязательно дефект; несовпадение по цвету можно было бы как раз подчеркнуть и акцентировать при презентации возрождённого панно: мол, смотрите, вот что сохранилось, а вот что сделали сегодня…

В общем, история непростая. По мнению директора Музея современного искусства PERMM Наили Аллахвердиевой, реставрация «Науки» требует политической воли, миллионных вложений и создания специальной рабочей группы.

Есть и организационные вопросы, и тоже непростые. С этим объектом не связаны никакие права собственности. Речь не идёт об авторских правах: конкретное произведение искусства не принадлежит автору, оно находится в собственности того, кто его купил или заказал, в данном случае — НИИУМСа, которого уже не существует. Стало быть, владельца нет, но для того, чтобы производить манипуляции с панно, права собственности должны быть установлены и оформлены. Как сообщили «Новому компаньону» в мэрии, «прорабатывается вопрос принятия панно в муниципальную собственность».

Наконец, немаловажная деталь: а где можно было бы разместить панно? Александр Мистрюков обращался к директору Пермской художественной галереи Юлии Тавризян с вопросом, нельзя ли восстановить его в новом здании галереи. Тавризян идею не поддержала: по её словам, бытование произведения монументального искусства связано с архитектурой и городским ландшафтом, выставочные площади не для него.

По словам Мистрюкова, он раздумывает о переговорах с застройщиками, которые заходят в Пермь по договорам комплексного развития территорий. Нам такой подход не представляется плодотворным: тематика и советская стилистика панно — не для современного уютного жилого комплекса с его детскими площадками, озеленением и отсутствием глухих фасадов без окон.

Иное дело — административные, учебные или производственные здания. В мэрии, по данным «Нового компаньона», рассуждают похожим образом. «В настоящее время рассматривается вопрос частичного размещения панно либо на глухой части фасада здания ПГГПУ со стороны ул. Пушкина, 44, либо в пространстве строящегося межвузовского кампуса «Будущее Пармы», — сообщили в городском департаменте культуры и молодёжной политики.

Это было бы наилучшим решением, тем более что коллекционеры, которые сохранили фрагменты панно в личных собраниях, утверждают, что готовы их отдать при условии, что панно действительно будет восстанавливаться.

* * *

Так или иначе, «Наука» не утеряна безвозвратно и, главное, не забыта. Идея о её восстановлении гуляет по сообществу ценителей прикамской уникальности. Новый виток этой спирали, как уже было сказано, раскручивается в связи с инициативой руководства научно-производственного предприятия «ТИК», разрабатывающего и производящего системы контроля вибрации и вибродиагностики, где работают многие выходцы из НИИУМСа. Основатели предприятия считают себя наследниками и продолжателями идеи развития информационных технологий в Пермском крае, эту преемственность и должно символизировать новое панно.

«Наука 2.0» не повторяет сюжет оригинального панно, а развивает его. Кроме спирали Калюпановых, автор новой композиции Рустам Исмагилов аккуратно процитировал гораздо более древний сюжет — соприкосновение рук бога и человека с фрески Микеланджело «Сотворение Адама» из Сикстинской капеллы в Риме. На фасаде «ТИКа» соприкасаются руки человека и робота.

Интересно, что это не первая реконструкция панно Калюпановых, не первое обращение к их opus magnum со стороны современных художников. В мае нынешнего года во время «Ночи музеев и ботсада» Пермского университета (ПГНИУ), которая традиционно проходит накануне общегородской Ночи музеев, по инициативе директора Музея истории Пермского университета Марии Мингалёвой прошла акция «Пора вернуть «Науку» городу». Художница Алина Гагаринова создала репродукцию центральной части панно Калюпановых, разложила её на фрагменты — плитки размером 24х24 см — и разбила рисунок по номерам, по которым участники акции — собственно, все желающие, гости «Ночи…» — раскрашивали плитки. На раме и оборотной стороне панно, находящегося в Музее истории университета, значится: «Наука. Ночь музеев и Ботсада ПГНИУ. 2024. Фанера, пенокартон, акрил», — и фамилии участников акции.

* * *

Наследие Елены и Степана Калюпановых — везучее и невезучее одновременно. Проходят десятилетия, а имена художников не забываются, они уже стали легендарными. В то же время увидеть их работы сегодня очень непросто. Так, в коллекции Пермской галереи есть четыре эмали их авторства — панно «Летун» и триптих «Уральские мастера»: «Мастер каменных дел», «Живописец» и «Строитель Руси». Работы находятся в запасниках, и пока неизвестно, будут ли они представлены в экспозиции в новом здании. Скорее всего, нет: эмаль — это не живопись или графика, она относится к разделу декоративно-прикладного искусства, а из этой сферы в новой экспозиции предполагается показывать камень, фарфор и стекло.

Остаётся следить за расписанием выставок, на которых работы эмальеров «выходят в люди», как, например, в 2018 году, когда их работы побывали на выставке «Чудо чуди» (6+) в Центре городской культуры. Любопытно, что в то же время в Пермской галерее на выставке «Авангард, которого не было» (6+) демонстрировались эскизы другого пермского классика монументального искусства — Рудольфа Пономарёва, который планировал создать для Камской ГЭС мозаику под названием… «Наука».

Нынешние воспоминания о Калюпановской «Науке» — это часть ностальгии по времени авангарда, веры в науку и прогресс. Это время прошло, но его ценности не должны быть потеряны навсегда.