Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Следы невиданных зверей

Пермский звериный стиль выходит в город

25 ноября

Поделиться

Твитнуть

Масштабная выставка, посвящённая пермскому звериному стилю, по определению не может не стать важным событием в Перми; однако коллектив Пермского краеведческого музея, подготовивший экспозицию в Центральном выставочном зале, ставил перед собой задачу более широкую, чем просто современная презентация известного феномена. Речь идёт о том, что пермский звериный стиль обладает потенциалом — эстетическим, идейным, предпринимательским, — который далеко ещё не исчерпан.

Отсюда и название выставки — «Городу нужен герой» (6+): образы средневековой пластики, которые археологи находят на территории Прикамья, могут стать коллективным «культурным героем» Перми, продвигающим в сознании жителей России и мира пермскую уникальность.

Эта цель продиктовала сюжет и структуру выставки. Она начинается с рассказа о том, как был открыт пермский звериный стиль, об архео­логах — от Александра Теплоухова до Отто Бадера, Георгия Чагина и Григория Головчанского, — которые его изучали и интерпретировали и продолжают это делать; затем рассказывается о взрыве общественного интереса к прикамскому феномену в 1970-е годы, связанном с подъёмом местного патриотизма; потом речь идёт о наших днях, об интерпретации пермского звериного стиля современными художниками; наконец, повествование движется в будущее — в мир информационных технологий, где волнующая воображение прикамская хтонь находит своё место среди героев модного фэнтези.

* * *

Эти четыре сюжета — и, соответственно, четыре зала выставки — группируются вокруг смыслового ядра, в котором заключён собственно пермский звериный стиль. Главный посыл этого, центрального зала: пермский звериный стиль — это клад в буквальном и в переносном смысле. Многочисленные предметы, прибывшие из Государственного Эрмитажа, Национального музея Республики Коми, Чердынского краеведческого музея им. А. С. Пушкина, Пермской государственной художественной галереи, Коми-Пермяцкого краеведческого музея им. П. И. Субботина-Пермяка, Кунгурского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника и, разумеется, из обширных запасников Пермского краеведческого музея, — это всё клады, то есть крупные находки специально собранных и спрятанных в укромном месте ценностей. Идея клада как смыслообразующего ядра экспозиции говорит о том, что предметы пермского звериного стиля были высшей ценностью изначально, в момент их создания, и до сих пор несут в себе эту высокую ценность.

Так, все предметы из великолепной эрмитажной коллекции, впервые приехавшие на «историческую родину», происходят из кладов — Пешковского и Усть-Кишертского (Кунгурского); в Эрмитаж они попали из коллекции Строгановых, которые, хоть и жили постоянно в Санкт-Петербурге, но питали трогательную привязанность к своим вотчинам и собирали связанные с Прикамьем феномены.

«Когда мы готовили эту выставку, мне хотелось показать, насколько разнообразен и красив мир образов пермского звериного стиля», — говорит Екатерина Шаблавина, старший научный сотрудник отдела археологии Восточной Европы и Сибири Государственного Эрмитажа. Именно в эрмитажной части пермской выставки можно найти таких редких персонажей, как, например, бобры или летающие собаки (лисицы), а также много очаровательных лягушек. Среди экспонатов из Эрмитажа есть поразительные редкости, например, пластина не с рельефным, а с процарапанным рисунком или изображение семьи, где в чреве у женщины есть и человек, и зверь.

Экспонаты, предоставленные Чердынским краеведческим музеем, показывают, насколько богата его коллекция пермского звериного стиля даже без знаменитых «Тимшерских богинь». Дело в том, что «богини» сейчас путешествуют по России вместе с огромной выставкой «Сны Сибири» (0+) и вернутся в Чердынь только в январе, но и в их отсутствие чердынская коллекция производит впечатление; и это тоже клад — представлены предметы из Редикорского клада, найденного в 1929 году.

Подобный комплимент можно адресовать и коллекции Пермского краеведческого музея: его многочисленные сокровища, которые гостят сегодня в Центральном выставочном зале, прибыли из запасников, ни один предмет из основной экспозиции не покинул Дом Мешкова, и всё равно здесь каждый экспонат уникален и достоин долгого рассматривания.

Вообще, центральный зал экспозиции требует длительного и вдумчивого разглядывания, изучения, чтения комментариев. Пермский звериный стиль здесь представлен хрестоматийно и во всей полноте. Поклонники этой темы с радостью увидят обитателей всех трёх миров — нижнего, среднего и верхнего, увидят знаменитые «семьи» — изображения мужчины и женщины с ребёнком, всех тотемных животных традиционного охотничьего календаря родановцев, ананьинцев, гляденовцев и ломоватовцев — представителей народов, в культуре которых присутствовал пермский звериный стиль, — от медведя и ящера до паука и лягушки.

Подавляющее большинство предметов показывается пермской публике впервые. Здесь есть и хорошо знакомые сюжеты вроде медведя в жертвенной позе, и совершенно новые для посетителей — например, тот же медведь, но вполный рост и с поднятыми лапами.

По мнению учёных, пермский звериный стиль отражает образ жизни и менталитет народов, населявших Прикамье в средние века. Судя по образам и сюжетам металлической пластики, это были очень уравновешенные люди, жившие в тесном взаимодействии с природой. Если для скифского звериного стиля характерны сцены жестокой охоты, терзания травоядных животных хищниками, то в пермском зверином стиле такого не найдёшь: здесь в единый орнамент сплетаются люди, лоси, птицы, ящеры… Никто никого не ловит, не мучает и не ест.

Расшифровка пермского звериного стиля — дело непростое, требующее вдумчивой интерпретации на основе сравнительного изучения множества образцов. Бывает, что об одном бронзовом предмете написаны целые диссертации. Среди таких научных «звёзд» — фигурка медведя с поднятыми лапами из собрания Эрмитажа. Исследователи считают, что в основе этого изображения находится широко распространённый по всей Сибири ритуал «медвежьих проводов» или «медвежьего праздника», воплощённый, например, в кетском мифе о Кайгусе. На животе бронзового медведя находятся изображения его предков, а на правой поднятой лапе — крест, символ просьбы о прощении: народы российского Севера в обязательном порядке устраивали пышные похороны убитому медведю и просили прощения у его духа.

* * *

Сюжеты, ответвляющиеся от центральной экспозиции, достойны не меньшего внимания. Так, отдельного зала удостоена история о том, как в 1970-е годы усилиями пермских общественников и публицистов пермский звериный стиль продвигался в широкую повестку. Это очень ностальгическое пространство. В зале построе­на скромная, но интеллигентная советская квартира: «стенка» из полированного шпона, минималистические кресла, журнальный столик, торшер… Ламповый цветной телевизор — наверняка предмет гордости обитателей этой комнаты. Устроившись в кресле, посетитель выставки может посмотреть передачи о зверином стиле, созданные на пермском телевидении, или полистать знаменитый альбом «Чудские древности Рифея».

На полках «стенки», кроме книг о пермском зверином стиле, можно увидеть сувениры — первую художественную продукцию с использованием локальных феноменов, в том числе работу знаменитых Елены и Степана Калюпановых — керамическую тарелку. Здесь же — статуэтки медведей из коллекции краеведа и журналиста Бориса Назаровского. Назаровский — ключевая фигура в этом сюжете: именно его пламенная публицистика пробудила интерес к «чудским древностям» в советское время. Вообще Борис Никандрович — буквально автор многих реалий современной культурной и общественной жизни: так, именно он затеял отсчитывать возраст Перми от 1723-го, а не от 1863 года. По инициативе публициста впервые юбилей Перми состоялся в 1973 году — отмечали 250-летие города.

Из 70-х годов ХХ века пермский звериный стиль начал распространение в городской среде и массовой культуре. Среди иллюстрирующих этот тренд фотографий и эскизов — архитектурные и декоративные работы Равиля Исмагилова, Рифката Багаутдинова и Менделя Футлика. Готовясь к выставке, музей начал собирать виртуальную коллекцию объектов пермского звериного стиля в городском пейзаже; коллекция пополняется, к участию приглашаются все желающие. Увидев в городском пейзаже медведя в жертвенной позе или человеколося, его можно сфотографировать и отправить фото в коллекцию, а придя в ЦВЗ, отметить находку на интерактивной карте.

* * *

Такая многосюжетная, многосмысловая экспозиция, разумеется, сложна в организации. Краеведческому музею помогали не только иногородние коллеги, но и пермское культурное сообщество. Так, ТЮЗ «одолжил» музею театраль­ного художника Никиту Сазонова, преподавателя Школы дизайна НИУ ВШЭ (Москва): он сейчас занят на постановке «Театрального романа» (18+) в ТЮЗе, а заодно оформил экспозицию «Городу нужен герой». Оформил броско, по-теат­ральному: сложная геометрия, вертикальное зонирование, богатый и разнообразный свет, дополнительные акценты — например, зеркальные фигурки животных из охотничьего календаря, висящие и переливаю­щиеся под потолком, словно ёлочные игрушки.

К экспозиции, если честно, много вопросов. Слишком очевидно — как говорится, невооружённым взглядом видно, — что музей, кроме основной цели, преследовал ещё и второстепенную: стремился не только продемонстрировать феномен пермского звериного стиля и его культурологический потенциал, но заодно и «выгулять» те свои коллекции, которые заскучали в запасниках. Например, коллекцию таксидермии. Здесь множество не только бронзовых, но и натуральных животных, точнее, их чучел. Невольно начинаешь думать о том, что умение отсечь всё лишнее важно не только для скульп­тора.

Экспозиция очень неровная: то густо, то пусто. В зале, посвящённом Назаровскому и 1970-м, чувствуется избыток пустоты, буквально разрежённый воздух. Ещё один «центр пустоты» находится в самом дальнем, мультимедийном зале, где посетители оказываются внутри видеоинсталляции, созданной гейм-студией «Мортёшка», — буквально в пространстве мифа. Эффект, надо признать, очень впечатляющий, волшебный: слегка щекочет нервы, будоражит воображение и провоцирует на острый приступ локального патриотизма. Прикамская мифология, громко заявившая о себе, например, в сериале «Территория», продолжает расчищать для себя почётное место в мировом фэнтези.

…А вот соседний, предпоследний зал, посвящённый пермскому звериному стилю в современном искусстве, буквально напичкан экспонатами. Как призналась на вернисаже заместитель директора Пермского краеведческого музея Мария Ромашова, если бы весь ЦВЗ отдали под тематику этого зала, то всё равно показалось бы мало.

Здесь — все «главные» пермские художники современности; живопись, графика, фото, множество разновидностей декоративно-прикладного искусства: текстиль, эмаль, керамика… Если кто-то соскучился по творчеству покинувших Пермь керамисток Натальи Корчёмкиной и Инны Роговой, — вам сюда; поклонники постмодернистской скульптуры из старого металла обнаружат редкое соседство «Птицеголового идола» Рустама Исмагилова и «Шумящей подвески» Олега Филимонова, созданной из неисчерпаемого кладезя — деталей разобранных «Пермских ворот». Почётное место в экспозиции современного искусства занимает коллекция общественной организации «Камва».

* * *

Вернисаж в Центральном выставочном зале стал главным событием пермской Ночи искусств 3 ноября и проходил весело и нестандартно. Мужской ансамбль солистов Пермской оперы выступил в жанре барбершопа: во главе с отчётливо басящим Тимофеем Павленко певцы исполнили «Дом восходящего солнца» в оригинальной аранжировке a-cappella, а затем ещё и «Зоопарк» Егора Летова.

Последнее было очень уместно в окружении чучел животных и в контексте выставки вообще: пермский звериный стиль здесь предстаёт и как научный феномен, и как фактор современной массовой культуры. Во всей, так сказать, полноте и противоречивости.