Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Театральное краеведение

Документальный театр «Открытый код» представил два пронзительно пермских спектакля

9 декабря

Поделиться

Твитнуть

Нам точно не известно, законен ли термин «театральное краеведение», или более верно будет сказать «краеведческий театр». Наверняка что-то подобное существует и в других регионах, но для Перми это новый формат, и документальный театр «Открытый код», который с недавнего времени в нём выступает, открыл настоящую золотую жилу.

«Открытый код» — это творческий дуэт режиссёра Ивана Кустова и драматурга Елены Растянис. Иван Кустов давно присутствует в теат­ральном пространстве Прикамья, но именно в сотрудничестве с Еленой Растянис он создал постановки, по-настоящему убедительные худо­жественно и эмоционально.

Драматургия Растянис на прикамские краеведческие темы — это по-журналистски дотошные расследования, в которых замешаны такие нежные и хрупкие материи, как реальные человеческие судьбы; а её локальный патрио­тизм — не слепой, а здраво осознающий, что история и миф могут быть перемешаны самым причудливым образом. Плюс ко всему — мощная культурологическая «подкладка», которую обеспечивает эрудиция автора, и совершенно неотразимая ирония, тонкая и добрая.

Очень важно для режиссёра найти своего автора! У него появляется благодатный материал для трактовки: сам текст так и провоцирует на интересные художественные решения.

С 2021 года компания выпустила четыре постановки в коллаборации с различными творческими силами Перми, а последние на сегодняшний день два спектакля вышли практически одновременно: пока в уютном салоне Дома Мешкова под звуки старинного рояля беседовали о судьбе пермского купца и промышленника Юманова, в Сиве репетировали музыкальный спектакль об утопии, которую чуть было не построили в этом, казалось бы, совсем непримечательном селе.

Особенность драматургии Елены Растянис — это «первое лицо». В смысле, что спектакли идут от первого лица: это очень личные рассказы, где автор и герой порой сливаются воедино. Так было в «Батином архиве» (16+), где постоянный актёр «Открытого кода» Михаил Сотников рассказывал историю своих взаимоотношений с отцом, а в новом спектакле «Юманов. Первый рояль» (12+) один из героев — собственно Елена Растянис (её играет актриса «Новой драмы» Елизавета Тарасова), а её собеседница — краевед Татьяна Бахарева в исполнении актрисы Театра-Театра Екатерины Романовой; реальная Бахарева в это время, скорее всего, смотрит на «себя» из зала, во всяком случае, на премьере она присутствовала.

Третий герой, которого играют по очереди актёры ТЮЗа Евгений Замахаев и Артём Радостев, выступает в классическом театральном амплуа простака, задающего «глупые» вопросы. Четвёртый персонаж на сцене — один из лучших пермских пианистов Максим Сон, который скромно сообщает, что будет выполнять функции тапёра, но на самом деле участвует и в разговоре, и в действии.

Это — персонажи сценического действия, но есть и герои, которые в действии не участвуют, хотя речь идёт именно о них. Тема разговора «Елены Растянис» и «Татьяны Бахаревой» — жизнь Дмитрия Юманова, который создал, по некоторым сведениям, первую на Урале фабрику по изготовлению роялей, фортепиано и фисгармоний. «Юманов» — это спектакль и о мастере роялей из старой Перми, и о Татьяне Бахаревой, которая изучает его жизнь.

Действительно ли Юманов был первым в своём деле? История даёт на этот вопрос несколько взаимоисключающих ответов, и все они звучат в расследовании Растянис — Бахаревой; попутно в разговоре оживает старая Пермь, та самая, из одноимённой культовой книги Елены Спешиловой: все эти музыкальные салоны, филармонические общества, музыкальная гостиная Дягилевых, первый — на этот раз действительно, без разночтений первый — на Урале музыкальный театр…

В обстановке гостиной Мешкова, под пристальным взглядом хозяина дома с портрета всё это действительно оживает. Говорят, перед премьерой 19 ноября портрет пытались снять, чтобы проецировать на стену видео… И немедленно вырубилась вся аппаратура! Портрет вернули на место — и всё заработало.

Зрители охотно включаются в игру, принимают участие в «живых картинах» и фотографируются на фоне юмановского рояля, а ведь в коллекции Пермского краеведческого музея есть ещё и фортепиано работы Юманова, очень красивый инструмент.

Спектакль получился такой уютный, что вкусный торт от «Пермских сластей», дегустация которого завершила премьерный вечер, казался его неотъемлемой частью.

Спектакли «Открытого кода» — как правило, работа команды профессионалов. Музыку пишет Геннадий Широглазов, видео делает Ольга Аверкиева… Но спектакль «Метель 5» (12+), премьера которого прошла 23 ноября в Сиве, показал умение Ивана Кустова блестяще работать и с самодеятельными артистами.

Как и «Юманов», «Метель 5» — это «слоёное» повествование, где есть герои из настоящего и из прошлого; персонажи, действующие на сцене, — и персонажи их разговоров. 28 ноября, когда спектакль был показан в Пермском доме народного творчества «Губерния», Пермь оказалась в очень «зимнем» театральном контексте: как раз шли гастроли Красноярского музыкального театра с рок-мюзиклом «Орёл и ворон» (12+) по «Капитанской дочке», где буран играет важную роль, а в Театре-Театре только что прошла премь­ера «Мороза» (18+). Скромная работа маленького частного театра не только не затерялась на фоне дорогих блокбастеров, но существенно их дополнила. «Метель 5» — это, можно сказать, антология русских «Метелей» и русских утопий.

Елена Растянис насчитала в русской литературе четыре произведения под названием «Метель»: у Пушкина в «Повестях Белкина», у Булгакова в «Записках юного врача», у Толстого и у Сорокина. Именно поэтому «Метель» «Открытого кода» — это №5. Авторы спектакля ненавязчиво утверждают: все эти «Метели» — это одна русская метель, одна русская дорога, неизбежно морозная и полная опасностей. И вот уже сивинский ямщик Иван Макаров везёт на такси из Перми в Сиву Александра Сергеевича Пушкина… А может, Ивана Петровича Белкина, «автора» повести «Метель»? А там, в Сиве, их уже ждёт Мария Гавриловна… Да, героиня «Метели», но в то же время и актриса Савина, супруга сивинского помещика Никиты Всеволожского, который пытался в уральском селе выстроить европейскую промышленную утопию.

«Метель 5» выросла из предположения, что текст романса Гурилёва «Однозвучно гремит колокольчик» написал сивинский ямщик Иван Макаров. Он замёрз в дороге в сильную метель, при нём были найдены бумаги и среди них — рукописные строки про колокольчик. Впрочем, это лишь версия, высказанная пермским краеведом Александром Шарцем (Шарцевым), а Шарц известен как автор многих мифов, в которые верят лишь пермяки.

Елена Растянис, драматург:

— Это прежде всего история о природе и причинах мифотворчества. Авторство Ивана Макарова документально не доказано, но это неважно, потому что, если мифы создаются, значит, это кому-нибудь нужно.

Сам Шарц появляется в спектакле в обаятельном и ироничном исполнении сотрудника сивинского культурного центра Андрея Ознобишина, чья победительная харизма — настоящий драйвер «Метели 5». Его герой — это трикстер, то ли леший, то ли другой какой-то дух, который заводит в бездны метели и локальной мифологии водителя и пассажира такси, едущих из Перми в Сиву. С неменьшим азартом играет роль таксиста концертмейстер сивинского ансамбля русской песни «Раздолье» Андрей Елькин. Роль его пассажира исполнил постоянный артист «Открытого кода» Михаил Сотников.

А все остальные роли играет «Раздолье»! «Метель 5» — музыкальный спектакль. Конечно, название «Метель» вызывает непреодолимое желание напевать мелодию Свиридова, и она здесь, разумеется, звучит; но не меньше и других мелодий — классических, романсовых, эстрадных, которые связаны с зимней дорогой. Здесь и «Однозвучно гремит колокольчик», и другой колокольчик, который «динь-динь-дон», и завораживающая «Дорога» Леонида Фёдорова, и даже «Белые розы», которые постмодернистской волей постановщиков спектакля превратились в слёзный женский романс, и оказалось, что в этом варианте текст «Ласкового мая» — совершенно законный и даже стильный. Всё это поёт «Раздолье» — то вокализом, то со словами, но всегда очень музыкально.

Сливаясь воедино, все эти «Метели» — литературные, музыкальные, исторические, мифологические — превращаются в большую и эмоциональную метафору не только русской культуры, но и русской жизни; в образ той тройки, которая, как известно, не даёт ответа, куда она мчится.