Азбучный квест
В Центральном выставочном зале открылась выставка Петра Фролова
Татьяна Тоболова
Художник из Санкт-Петербурга Пётр Фролов в Перми особо известен и любим. Причин тут много: и культовый писатель Алексей Иванов выразил свои приятные впечатления от его творчества, и арт-директор у Фролова — пермячка, и персональная галерея у него в нашем городе работала… А ещё он плотно связан в сознании любителей арта с лучшими годами «Арт-Перми», непременным участником которой он был. Множество приятных воспоминаний и ассоциаций возникает при посещении выставки «Письма друзьям» (0+) в Центральном выставочном зале.
Впрочем, главная причина народной любви — в самом творчестве Фролова, который «зашивает» в свои картины множество «заманушек», буквально заставляющих их рассматривать и постепенно влюбляться в детали.
Основу экспозиции составили четыре живописных цикла — «Русская азбука», «Английская азбука», «Отрывной календарь» и «Письма друзьям». Между ними много общего. Все работы хоть и выполнены в живописных техниках, но по изобразительным свойствам принадлежат скорее к графике: здесь нет глубокой перспективы, объёмов, полутонов; так и кажется, что это иллюстрации к каким-то книгам. В известной мере это так и есть: и обе азбуки, и «Письма друзьям», и календарь на 2026 год (правда, не отрывной) можно купить в виде книжных изданий прямо тут, на выставке.
Но «книжность» творчества Фролова — не в прикладном аспекте, а в самой структуре его работ. Каждая картина — это сюжетный рассказ, причём сюжетов здесь много, персонажей — десятки, деталей — сотни, и все они находятся в каких-то взаимоотношениях. Это не просто композиция, а некая придуманная художником Вселенная, параллельная реальность, в которой есть элементы европейской классики, стимпанка, литературной волшебной сказки. Возникают ассоциации с творчеством Чайны Мьевиля и Сюзанны Кларк, однако сам Фролов отрицает всякие литературные влияния.
Влияния художественные он не отрицает: истоки его эстетики — в эпохе модерна 1900-х годов. Здесь и Александр Бенуа с его «Азбуками в картинках», и Леон Бакст с его причудливыми персонажами в ещё более причудливых нарядах, и, конечно же, Альфонс Муха — Фролов признаёт, что посещение музея этого художника в Праге в школьные годы стало одним из важных моментов его становления; и в целом декоративность, манерность и причудливость фроловской живописи — очевидно, оттуда.
Однако при всём сходстве с означенными классиками творчество Фролова — это не модерн, а постмодерн. Оно всё соткано из иронии, остроумных ассоциаций, намёков, лукавых подсказок для зрителя, парадоксов. Фролов никогда не писал автопортретов, но… он написал их сотни. На многих картинах можно найти его лицо: он словно подглядывает за созданным им миром из табакерок, зеркал, рисунков на чайных чашках… Это один из примеров того, что картины Фролова надо рассматривать, только тогда в них можно проникнуть.
Татьяна Тоболова
Это настоящий квест, который надо не наблюдать, а проходить. Особенно важен такой подход при общении с картинами из серий «Русская азбука» и «Английская азбука»: художник подарил зрителю особую игру — в каждую картину он поместил сотни предметов, понятий и персонажей на одну букву, и «собирать» их — отдельное развлечение. «Боксёр, бультерьер, бадминтон, баскетбол, бельё, башмаки…» Рядом с каждой из картин — табличка, в которую гости могут вписывать свои «находки»: кто больше? Можно разнообразить игру — например, «собирать» не все подряд предметы, а по категориям. Вот, скажем, животные на «С»: суслик, сурок, сурикат…
При этом каждая картина — не собрание предметов на одну букву, а событие, момент времени, где всё в движении, в общении, в развитии. В этом смысле фроловское искусство — это не литература, а театр или даже кино.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.