Дальше — тишина?
Театр «Сцена-Молот» показал ещё один вариант истории датского принца Гамлета
Никита Чунтомов
Множество возможностей ироничного и постмодернистского переосмысления «Гамлета» содержится в пьесе Настасьи Фёдоровой «Датский магазин лопат», по которой поставлен новый спектакль на малой сцене Театра-Театра. Эта пьеса, специально написанная по заказу театра-Театра, - пьеса возможностей: для постановщика здесь просто раздолье, вариантов сценических решений — серьёзных, мрачных или хулиганских, ироничных — миллион.
В одноимённом спектакле (18+) тишины нет совсем. Наоборот: это очень шумный спектакль — тут и крики, и музыка. Режиссёр Кирилл Люкевич поставил историю двух датских могильщиков как «кабаре макабр», этакий чернушный балаган. У Шекспира могильщикам досталось маловато текста, а ведь их роль важнейшая — в Дании королевские особы так и мрут, знай успевай закапывать. С этакой работой сложно не проникнуться чёрным юмором и своеобразной циничной философией, и в новом спектакле «Сцены-Молот» главные герои — опытный могильщик Брёде и его начинающий коллега Йорген — получают исторически справедливую возможность вербализовать свои мысли и настроения.
Ещё одна пара персонажей — актёры, которые в «Гамлете» тоже присутствуют и тоже обделены авторским текстом. О них авторы спектакля также позаботились: актёры и говорят, и поют — «Кино», «Чайф», «Гражданскую оборону»… Режиссёр подарил им длинный пролог, во время которого они общаются с залом и активно комикуют.
Могильщики и актёры — это такие сверхлюди, которые в силу своей профессии отстранены от обычной жизни и обычных людей. Вот Гамлет и Офелия — они обычные, немножко жалкие, земные люди, подверженные страстям; а актёры и могильщики — вне времени, вне реальности, и смотрят на средневековую Данию, равно как и на шекспировскую Англию, как будто из будущего — из нашего несерьёзного и в то же время тревожного времени.
Актёрам в этом спектакле раздолье. Приятно видеть музыкальность Ильи Курицына (молчаливый артист) и Артёма Радостева (многословный артист), их умение вызывать зрительский смех. За Радостева особенно радостно (извините), поскольку он проделал извилистый путь на эту сцену — через ТЮЗ и Коми-Пермяцкий драматический театр, но, кажется, нашёл своё место. Алексей Корсуков (могильщик Брёде) — универсал редкого дарования, который может сыграть, кажется, всё. Абсолютно поражает фантастическая физическая форма Алисы Девятовой — Офелии: её сгибают, разгибают, вертят, как пластиковую куклу, и смотрится это как какой-то фокус, спецэффект, тогда как на сцене — живая актриса.
Датская земля, в которую по очереди закапывают персонажей Шекспира, — это серая равнина с одиноким деревом вдали (художники Александр Мохов и Мария Лукка). Пейзаж кажется удивительно знакомым и каким-то прифронтовым: в это дерево то ли снаряд вот-вот ударит, то ли молния, а может, висельник на нём будет болтаться. Минималистичная сценография контрастирует с царящим на сцене шумным балаганом, а всё вместе можно воспринимать очень по-разному, в зависимости от собственного настроения: можно посмеяться, а можно и задуматься.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.