Алексей Иванов: Это идеологическое противостояние, а не мой дурной характер, как считает Чиркунов, не моя зависть, как считает Гельман, и не мое желание нарубить бабла, как считают остальные

Каков он, современный российский писатель. Как и на чем рождаются его образы? Почему сочинитель вмешивается в политику. Каков результат «культурной оппозиции» Алексея Иванова, и какую цель он перед собой ставит? Что ожидает российские регионы после внедрения «положительного пермского опыта культурной революции»? Какую новую государственную идеологию предлагает Кремль, начав ее внедрение в Перми? Подробности - в интервью Алексея Иванова порталу «Федерал Пресс».

Алексей Иванов:

…В пермском культурном конфликте как минимум две сущности. Одна сущность – противостояние столицы и провинции. Я считаю, что как культурные проекты столица и провинция должны быть равнозначны. Иначе мы не федерация, а Москва и папуасы. Вторая сущность – властный проект «Культурный альянс». Его придумали Владислав Сурков и Марат Гельман. Суть его в том, чтобы распространить опыт пермского изнасилования на другие регионы. Для Суркова это – новая идеология государства. Для Гельмана – вантуз, которым он прокачивает региональные бюджеты. А в целом это сводится к новому единомыслию типа «соцреализма». Только вместо стахановцев – гопники. Гельман впихивает нынешний российский постмодернизм в статус «учение Маркса единственное, потому что оно верное».

…Гельман – это такая амбиция стать в культуре новым Максимом Горьким, который сначала был модным маргиналом, а потом превратился в ортодокса при власти. Но Горький всё-таки был писатель и творец, а Гельман – галерист и бизнесмен. В кризис его бизнес пошатнулся, и пришлось с меценатов перепрыгивать на бюджет. Гельмана привез в Пермь меценат Сергей Гордеев, который придумал знаменитую выставку «Русское бедное». Увидев, чего творит Гельман, Гордеев снял Гельмана с довольствия и ушёл из Пермского края. Пришлось Гельману, бунтарю и нонконформисту, искать поддержку в «Единой России» и у Суркова. Блистательная эволюция за один год пермской жизни.

…На мой взгляд, онтологически Гельман стоит в одном ряду с Роном Хаббардом, который создал саентологию. Хаббард говорил: «Хочешь стать миллиардером - придумай религию». Марат Гельман сказал: «Хочешь быть миллионером - придумай культурную политику». Разница в том, что Хаббард свои капиталы заработал, обманывая частных людей, а Гельман обманывает власть. Сейчас в Перми Гельманом разработан проект финансирования региональной культуры лет на пять вперед, и по этому проекту финансирование пойдет через четыре инстанции, три из которых – музей Гельмана, центр дизайна Гельмана и фестиваль Гельмана. На бескорыстие это не похоже.

…Я думаю, что во взаимоотношениях Чиркунова и Гельмана все гораздо сложнее, чем кажется со стороны, но доля гельмановского обмана, безусловно, значительна. Точнее, не обмана, а манипуляции. Свой тренд Гельман подает Чиркунову как модный и актуальный. Но почему же тогда художники из тусовки Гельмана продают свои работы в Перми, а не в Париже? Потому что там они неконкурентоспособны. Там они – вторичны. Их креатив малохольный, его даже на Пермь не хватает, поэтому приходится привлекать пермский контент. И получается вторая системная ложь Гельмана – что он развивает пермскую культуру. Но в этом контенте ни Гельман, ни Чиркунов не понимают ни уха, ни рыла. И то немногое пермское, что использует Гельман, превращается в безумную фестивализацию местной культуры.

…Я скептически отношусь к похвалам местной власти. У меня примета такая: если хвалят – значит, собираются чего-то отнять. Сильно хвалят – сильно собираются. Проблема не в похвале или в ругани, а в сотрудничестве. Как я понял, губернатор сотрудничать со мной не может никак. Поначалу мне было странно, а потом я понял. Существующее в России мнение о Чиркунове как о либерале и технократе – миф. Во всяком случае, в культуре. Технократ – сторонник власти профессионалов. Но в пермской культуре все решения Чиркунов принимает сам, не оглядываясь на мнение профессионалов пермской культуры, даже тех, кого подкармливает крохами. Либерал – сторонник свободы. Но Чиркунов не дает свободы второму тренду региональной культуры – уральскому. Свободен в самореализации только московский тренд. От былой прогрессивности Чиркунова остался только ЖЖ – имитация свободы слова. Ведь свобода слова без возможности с ее помощью менять жизнь бесполезна, как в бане пассатижи, по словам Высоцкого, а ЖЖ чиновников ничего не меняют. Свобода слова по-российски – свисток, в который уходит пар общественного негодования.

…Что нового создали в Перми за два года гельмановской «культурной революции» его хунвейбины? Музей Гельмана, который за деньги края скупает работы друзей Гельмана. Гельмановский центр развития дизайна, который разрабатывает гербы для чиркуновских канцелярий. За счёт бюджета Гельман привёз кучу таких деятелей культуры, которые и сами могут собирать стадионы, но деньги за билеты тогда получит продюсер, а не Гельман. И пиар, пиар, пиар. А пермский зоопарк остался на костях лучших граждан города. Музей стал вдвое хуже. Здание галереи отдают церкви, а нового здания и в планах нет. Все остальное как лежало в руинах, так и лежит. В городе нет не то, чтобы киностудии, а даже книжного издательства. Все пермские бренды выброшены из культурного процесса, потому что соратники Гельмана – непрофессионалы, они не знают культурных технологий развития этих брендов. Модернизация предполагает превращение своего продукта в конкурентоспособный и выдвижение его на рынок более высокого уровня. То есть, говоря тупо, продвижение пермского в Москву. А у нас – демодернизация. Спуск неконкурентоспособного с высокого уровня на более низкий, то есть, столичных аутсайдеров – в Пермь. Конечно, нам привозят Врубеля, Гай-Германику и Бродского – но это гастроли, и не более.

Полностью интервью с Алексеем Ивановым читайте на сайте «Федерал Пресс».