Марат Гельман: Носителем воли был Чиркунов, а умение — наше

Галерист, директор по развитию фестиваля «Белые ночи» Марат Гельман дал «Газете.ru» интервью, в котором рассказал об отношении власти Пермского края к фестивалю.

Марат Гельман, директор по развитию фестиваля «Белые ночи»:

— Несмотря на то что сменилась власть, фестиваль продолжается, и мы рассчитываем, что ещё десять раз власть будет меняться, а фестиваль будет продолжаться. Чтобы люди знали, что каждое лето они будут приходить, и увидят на этом месте что-то — и что-то привычное, и что-то новое обязательно. Приведу пример: за четыре года сформировался постоянный элемент программы — фестиваль уличного театра. Это было и будет, я думаю, всегда.

— А это было в городе до вас или с приходом вашей команды появилось?

— Инициатором является Борис Мильграм (министр культуры, а затем вице-губернатор Пермского края при прошлом губернаторе Олеге Чиркунове) и появился этот элемент с возникновением «Белых ночей». Причём сначала у нас был фестиваль уличных театров, в котором были разом и цирк, и театр, то сейчас эти две программы разделились.

— А вы лично какой привнесли элемент?

— «Культурный альянс». Применительно к Перми его смысл в том, что город подтверждает свой статус культурной столицы через то, что другие города приезжают туда и привозят свои программы: музыкальные, художественные, театральную, литературную. «Культурный альянс» при этом находится в некоем... контрапункте с фестивалем «Живая Пермь», который был прародителем «Белых ночей»: это праздник собственно пермской культуры — пермских художников, поэтов, музыкантов. Весь мир приезжает в Пермь себя показать, но в то же время Пермь тоже демонстрирует всему миру себя, свою специфику.

— А почему вдруг возникла тема не только других городов, но и зарубежья?

— Формально — в связи с юбилеем Перми, который отмечается в этом году: города таким образом поздравляют Пермь. Ну а если неформально... В советское время зарубежье — это кто? Это отщепенцы, те, кого выгоняли из России, либо те, кто из неё сбегал. В советское время, в смысле в постсоветское, в перестроечное время, наследие русского зарубежья никто не выставлял, не манифестировал, не гордился этим. Потому что основная интенция была из России, а не в Россию, никто не возвращался. Такого фестиваля, такого «сбора» не было в России вообще, не только в Перми.

— А вам не кажется, что для пермяков куда большее значение имеет их собственная, местная культурная идентичность?

— Когда я три с половиной года назад открывал музей, меня спрашивали: а когда будет выставка пермских художников в музее? Я говорил: никогда. Потому что это музей мирового уровня и здесь прописку ни у кого не спрашивают. И, конечно, там участвовали в выставках несколько местных художников, но мы не фиксировали, что это именно люди из Перми. Потом эти выставки ездили в Милан, и там тоже никто не спрашивал, пермские это художники или не пермские художники. Вот наш музей — он, да, пермский.

В этот раз впервые мы показываем в музее именно в рамках «Культурного альянса» выставку Перми — собственно говоря, это выставка «Вектор Перми», которая проходила здесь, в проекте «Культурный альянс» на «Винзаводе».

— Ваш фестиваль — один из главных элементов наследия предыдущего губернатора Олега Чиркунова, по инициативе которого и начался вообще весь так называемый пермский культурный проект. Как у вас складываются отношения с новой властью?

— В момент смены власти был забавный момент. Когда командой нового губернатора принималось решение, продолжать фестиваль или нет, к губернатору обратился один человек с предложением сделать «Белые ночи» патриотическим фестивалем. Сохраним «Белые ночи», народу очень нравится, но сделаем патриотический. С полной сменой команды. Но они — не знаю, из каких соображений, — решили всё-таки этого не делать.

— А кто всё-таки придумал «Белые ночи» — вы и ваша команде или всё-таки инициатива принадлежала Олегу Чиркунову?

— Для того чтобы всё это начать, нужна воля, умение и понимание. Понимание должно быть общим, носителем воли был Чиркунов, а умение — наше. Без Чиркунова этого проекта, конечно, не было бы. И, когда он ушёл, было очень важно, что либо за эти три года этот проект стал пермским, либо он действительно, как все писали, закончится. Я говорил всем, что давайте не спешить. Действительно, новый губернатор пришел, поначалу отнёсся к проекту... ну, скажем так, недоброжелательно. Его кто-то убедил, что пермяки плохо относятся к тем приметам культурной революции, которые есть в городе, но убрать их он просто так не мог. Собрался совет по культуре, 56 человек, выносят решение: надо оставить.

В ноябре, когда принимали бюджет и когда была тоже группа депутатов, которая хотела всё это закрыть. И вдруг — я чуть не прослезился! — я слышу выступление депутата: зачем мы строим садики, в то время как наша молодежь встречается и знакомится друг с другом в музее? Если не будут знакомиться в музее, не будет деток и не нужны будут детские садики.

Ну и, наконец, буквально три месяца тому назад был проведён опрос. Оказалось, что все поголовно хотят повторения «Белых ночей в Перми». И, собственно говоря, после него со мной снова заключили контракт.

Так что пермский проект продолжается. Он теперь действительно пермский, а не «гельмано-чиркуновский». И если мы раньше были единственные, то сейчас мы первые: большое количество других городов начали такого же рода проекты или похожие проекты.

— А вот если обобщить пермский опыт, чему больше служат такие проекты — утверждению города на федеральной культурной карте или, наоборот, формированию и стимулированию местной, региональной особости, идентичности?

— Ну, я бы немного по-другому на это взглянул. Каждый наш маленький фестиваль на «Белых ночах» безусловно, служит искусству. А все это вместе служит тому, что город меняется, новой убранистике, новому городскому устройству. Через 20 лет это будет совсем другая Пермь. И мы во время «Белых ночей» показываем, каким будет город через эти самые 20 лет. То есть сейчас это можно видеть только в центре, на эспланаде, и только один месяц в году. А через 20 лет так должен будет выглядеть весь город, 12 месяцев в году. Конечно, мы хотим выстроить новую идентичность города — подчеркиваю, новую идентичность. Потому что сейчас на образ Перми оказывает влияние её настоящее, слишком много унаследовавшее из прошлого: город военный, в прошлом закрытый, много «зон». Мы хотим эту идентичность сохранить? Нет, конечно. Мы хотим новую идентичность получить. Чтобы люди не хотели уезжать из Перми, чтобы им было ради чего оставаться.

Полностью интервью можно прочитать здесь