«Кому он нужен, этот паблик-арт ?»
«Сторонники» и «противники» современного искусства обсудили наиболее зримое наследие «Пермской культурной революции»
Программа «Паблик-арт», которая на протяжении четырёх лет была фактически «знаменем» Музея современного искусства PERMM, свёрнута. Арт-объекты частично демонтированы, частично оставлены без ремонта. Нужна ли подобная программа Перми? Стоит ли начать всё сначала? Чтобы выяснить мнение экспертов и «простых пермяков», уже на второй день своей работы по новому адресу музей PERMM собрал «круглый стол», тематически связанный с открытием выставки «Авокадо, или Конструктор идентичности» (авторская экспозиция создателей «Красных человечков» Андрея Люблинского и Марии Заборовской).
«Яблоко» Жанны Кадыровой
Константин Долгановский
Светлана Маковецкая, директор Центра гражданского анализа и независимой информации (Центр ГРАНИ):
— Status quo уже не восстановить, возвращение к «будто этого никогда не было» невозможно. Вся история паблик-арта в Перми наполнена нарративами: и о том, что у города должна быть мечта, и о том, что нужно раздвигать границы привычного, и история сопротивления. С таким символическим багажом, с наличием такого количества историй и их рассказчиков возврат уже невозможен. Приходится, как в «Сталкере», бросать гайку и идти вперёд, стараясь пройти между модернизмом и архаизмом. Кому нужен паблик-арт в городе? Кто его адресат?
По праву наиболее углублённого в тему участника обсуждение начала Наиля Аллахвердиева, которая была инициатором проведения программы «Паблик-арт» в Перми и руководила ею на протяжении всего времени её действия.
Наиля Аллахвердиева, заместитель директора Музея современного искусства PERMM по развитию:
— Пермская программа родилась как проектная инициатива популяризации современного искусства и носила жёсткий, интенсивный, инструментальный характер. Негативные аспекты её продвижения были связаны с тем, что в городе не было опыта восприятия объектов паблик-арта. За четыре года город получил опыт, который другие нарабатывают десятилетиями. Кому это было нужно? Об этом просто не было смысла говорить, потому что никто из реципиентов не знал, что это такое. Это было нужно нам как инициаторам. Да, это был волюнтаризм — на старте соцзаказ отсутствовал. Позже нам стали говорить: «Как вы могли, ни с кем не посоветовавшись!» Но не с кем было советоваться.
Сейчас всё наоборот: заказ сформирован, появилась потребность в присутствии современного искусства в городской среде, но у нас эту программу отобрали. Отобрали эту возможность у города.
Кроме того, в истории программы была масса политических спекуляций. Люди не видели в этих объектах художественную ценность, а видели политическую провокацию. Нам говорят: «Народ этого не хочет!», но ведь мы понимаем, что народа как такового нет — есть индивидуальности, среди которых присутствует и целевая группа паблик-арта, и она растёт. Но это уже не воспринимается как аргумент! Власти заявляют: «Пермяки против!», и никакие контраргументы не проходят: им не важно, что это достопримечательность, что это интересно молодёжи и гостям города, что это работает на развитие детей и расширение общественного сознания.
«Красные человечки» Андрея Люблинского и Марии Заборовской
Константин Долгановский
Александр Евангелии, искусствовед, куратор выставки «Авокадо, или Конструктор идентичности»:
— Всё, что в Советском Союзе называли «монументальной пропагандой», связано либо с властью, либо с крупными корпорациями. А искусство — продукт самой современности, который связан с неартикулируемым будущим. Будущее наступает, и мы его чувствуем, оно проявляется в материальных объектах. Всегда есть сопротивление будущему. Вспомним: как только появляется высокая готика — материальное проявление наступающего Ренессанса — тут же сжигают первую ведьму. Сейчас такая «ведьма» — современное искусство. Но будущее всё равно наступает...
Светлана Маковецкая:
— Всё же количество конфликтовтаково, что понятно: это не власти сопротивляются будущему, это люди отстаивают право на комфортную среду. Они могут не пойти в музей, но от паблик-арта невозможно увернуться. Как найти точку взаимодействия, гармонии и комфорта? Потому что горожане имеют право и на привычный комфорт, и на будущее — в условиях дикого реваншизма.
Галина Янковская, руководитель научного отдела Музея современного искусства PERMM:
— Музей захлёбывается от просьб подарить или продать тот или иной арт-объект, они приходят и от частных лиц, и от маленьких населённых пунктов. Музеологическая формула произведения искусства «зеркало, окно и витрина» срабатывает даже на уровне малых поселений. «Зеркало» — так я вижу себя (при этом в Перми были бы сплошь произведения в пермском зверином стиле). «Окно» открыто миру, это способ не замкнуться в себе и увидеть новое. «Витрина» — это то, что я могу предъявить внешнему миру, то, чем можно хвастануть.
«Пермские ворота» Николая Полисского
Константин Долгановский
Ирина Шафранская, декан факультета менеджмента Пермского филиала НИУ «Высшая школа экономики»:
— Потребитель никогда не хочет нового продукта! Никто не просил: «Давайте отменим кассеты и заменим их дисками!»
Светлана Маковецкая:
— Но к вам же не вламываются домой ночью и не наливают силой какой-нибудь кефир! А здесь произошло вторжение в личную среду...
Ирина Шафранская:
— Мы не осознаём потребностей в новой городской среде. Но те, кто путешествует, много видит, поневоле начинают сравнивать и ждать чего-то интересного. Даже в криминализированных городах Колумбии действуют программы обновления и гармонизации городской среды!
Наиля Аллахвердиева:
— Мне в голову не придёт сделать скандальный проект: это не миссия паблик-арта, это миссия галерей. Поэтому пермская реакция была совершенно неожиданной. Были, впрочем, абсолютно положительные моменты. Это, например, «Длинные истории Перми». Раскрашенные заборы понравились всем. Но это был короткий технологичный проект...
Денис Галицкий, член Комиссии по землепользованию и застройке Перми:
— Есть выход. Город и край не должны финансировать публичное искусство, это не функция муниципалитетов согласно федеральному закону №131.
Ищите деньги, устанавливайте всё что хотите там, где это возможно согласно законодательству. Никакой цензуры, не считая федеральных законов.
Во-вторых, речь идёт о временных объектах. Если заранее знать, что объект — временный, реакция точно не будет такой болезненной. Размещаем объект сроком на один год, а там смотрим: если он вписался, оброс зоной комфорта, оставляем ещё на какой-то срок, если по-прежнему раздражает — убираем. Так, кстати, было с Эйфелевой башней — её ставили сроком на один год, а потом собирались демонтировать.
Галина Янковская:
— Если идти по пути личных инициатив и личного финансирования, то будет сплошной «ЖКХ-арт»: садовые гномы, перевёрнутые тазики-грибочки... Ещё неизвестно, что более вредно для воспитания детей: смотреть на красивое изображение обнажённой натуры или на множество садовых гномов. По-моему, гномы для детей вреднее!
Светлана Маковецкая:
— Конкретные мамы могут считать иначе...
Денис Галицкий:
— Город завален бесхозными объектами, которые установили, а потом оказалось, что их некому содержать. Сегодня было заседание рабочей группы по разработке концепции по топонимике и установке произведений искусства в Перми.
Мы предлагаем формировать земельные участки, которые будут сдаваться в бесплатную аренду, при этом город и арендатор будут обмениваться правами и обязанностями. Либо город берёт арт-объект на экспонирование, если это временный объект. Но все члены группы согласны с тем, что необходимо отказаться от муниципального финансирования, чтобы избежать возможности шантажировать муниципалитет.
Светлана Маковецкая:
— В таком случае город превратится в совокупность личных вкусов.
Денис Галицкий:
— Возможны случаи, когда будет сформулирован муниципальный заказ...
Светлана Маковецкая:
— «Датская» скульптура, понятно!
Ваша концепция связана с инсинуациями по поводу «траты бюджетных средств». Что ж, возможно, после ваших разработок на улицах появится столько «ужас-ужаса», что в обществе «от противного» сформируется заказ на качественный паблик-арт. Сейчас «охранительному» сообществу, заказывающему трэш на улицах, ничто не противостоит, кроме узкого экспертного сообщества. Возвращение к модерну уже может быть воспринято благосклонно. Вопрос в том, насколько это будет партнёрский проект.
Наиля Аллахвердиева:
— Наши объекты сохраняют в городе пространство свободы. Сейчас они демонтируются, они могут быть утрачены, потому что невозможно демонтировать «Яблоко» Жанны Кадыровой или «Ворота» Николая Полисского, не разрушив их. А это уже городской капитал, наследие Перми! Есть деньги на их ремонт, но нам не дают ничего делать.
Из зала прозвучало традиционное предложение «разместить их в каком-нибудь парке», на что Наиля Аллахвердиева ответила: «Нельзя их в парк. Они тогда станут садово-парковыми объектами, а не произведениями паблик-арта».
Однако голоса «из народа» продолжили звучать. Организаторов программы «Паблик-арт» привычно упрекали в случайном и непродуманном размещении объектов, в отсутствии привязки к пермской тематике и гармоничного сосуществования с городской средой, с тем, что все эти объекты на фоне не особо чистого и архитектурно неряшливого города выглядят как издевательство, а также в снобизме и заносчивости, в том, что «считают себя суперэкспертами».
Это заставило экспертов посетовать на отсутствие коммуникативной площадки. А Светлана Маковецкая резюмировала: «Нельзя найти сторонников там, где одни противники! Должно быть многообразие: кто-то «за», кто-то «против». Мы ищем переход к нормализации отношений. Надо уходить с позиций монополистов, надо уметь сказать: «Мы не всегда были правы, у нас были ошибки». Если вы не сделаете шаг, никто не сделает шаг вам навстречу».
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.