Три раунда в пустоту?
Руководство АНО «Пермь-36» было вынуждено начать процесс самоликвидации, но ещё не поздно всё вернуть
Напряжённая ситуация с Мемориальным центром истории политических репрессий «Пермь-36» начала складываться с 2013 года, когда впервые был отменён гражданский форум «Пилорама». Тогда казалось, что отмена громкого, раздражающего многих события не скажется на существовании музея «Пермь-36» как такового. Правда, в том же году депутатами-коммунистами была предпринята попытка через Законодательное собрание лишить музей бюджетного финансирования, которая провалилась, а в газете «АиФ-Прикамье» вышла нашумевшая статья, посвящённая точке зрения бывшего тюремщика на историю лагеря. Как оказалось позже, это были только первые звоночки.
Первый раунд
К тому времени в Москве уже была сформирована рабочая группа по разработке Федеральной целевой программы по увековечению памяти жертв политических репрессий, в которую вошли директор «Перми-36» Виктор Шмыров и губернатор Прикамья Виктор Басаргин. Предполагалось, что в России будет создано три федеральных центра по истории репрессий — в Москве, Санкт-Петербурге и в Пермском крае, в музее «Пермь-36». На организацию федерального центра в Кучино планировалось финансирование в размере 600 млн руб. Для музея, который 20 лет существовал практически на голом энтузиазме, это колоссальные деньги. Да и вообще — сумма неплохая.
Тут-то и возникла первая заковыка. Краевые власти в лице минкульта категорически настаивали на том, чтобы управление музеем перешло от автономной некоммерческой организации, которая, собственно, и создала этот музей, к специально основанному государственному учреждению. Министерство объясняло это тем, что федеральное финансирование целевой программы не может осуществляться через общественную организацию. Директор АНО «Пермь-36» Виктор Шмыров специально консультировался в федеральном Минфине, где вопрос очень удивил специалистов. Ему разъяснили, что нет никаких препятствий для госфинансирования НКО, но краевых чиновников это не убедило: начались переговоры по поводу создания госучреждения и назначения его руководства.
Тогда у общественников и сочувствующих закрались подозрения: а не идёт ли речь о попытке чиновничьего рейдерства? Примеров, когда удачное начинание энтузиастов становилось прибыльным и тут же меняло форму собственности, в России тьма. Упорное стремление создать госпредприятие, через которое пойдут финансовые потоки, неизбежно наводило на подобные мысли. Насколько они были справедливы, сегодня уже нет никакого смысла спорить: ситуация принципиально изменилась. Сейчас речь точно не идёт ни о каком рейдерстве.
С конца 2013 года начались трудные переговоры и попытки наладить отношения между госучреждением «Центр политических репрессий «Пермь-36» и АНО «Мемориальный центр истории политических репрессий «Пермь-36». Обратите внимание на разницу в названиях: из названия госучреждения таинственным образом исчезло слово «истории», и музей истории репрессий превратился в музей репрессий. Наверняка недоразумение, но какое многозначительное!
По официальной версии, госучреждение создавалось вовсе не в пику общественной организации, а, напротив, в помощь ей. Но как-то не складывались отношения, даром что директором госучреждения была назначена Татьяна Курсина, один из сооснователей АНО «Пермь-36». Никак не удавалось подписать соглашение о сотрудничестве между общественниками и госорганами, и, как нетрудно догадаться, этот момент оттягивала вовсе не Курсина.
Между тем в феврале 2014 года Пермский край должен был представить в Москве концепцию развития федерального центра истории репрессий на базе «Перми-36». Концепция была уже готова и презентована общественности. В разработке приняли участие не последние люди — Эрнст Неизвестный, Борис Мессерер, музеологи с международными именами… Однако в Москве эту концепцию так и не увидели.
Второй раунд
В мае 2014 году Татьяна Курсина была без долгих объяснений уволена с должности директора госучреждения «Пермь-36», а в июне была отменена очередная «Пилорама». У АНО «Пермь-36» на проведение форума был президентский грант, часть которого пошла на подготовку события. Поскольку событие не состоялось, средства пришлось вернуть, несмотря на то что часть уже была потрачена. У общественной организации начались финансовые проблемы.
Тем не менее, понимая, что главное в этой ситуации — сохранить музей, общественники пытались продолжить переговоры с краевыми властями. В процесс всё активнее включалась администрация губернатора, сначала в лице директора департамента гражданских и социальных программ Сергея Маленко, а затем и в лице тогдашнего главы администрации Алексея Фролова.
23 июля 2014 года Татьяна Курсина и министр культуры Пермского края Игорь Гладнев «в обстановке достаточного взаимопонимания» обсуждали возможность продолжения сотрудничества АНО «Пермь-36» и государственного учреждения «Мемориальный комплекс политических репрессий». И буквально в это же время появилось заявление краевых властей, где ситуация представлена «с точностью до наоборот»: руководство АНО «Пермь-36» обвиняется в срыве переговоров, политизации процесса, манипулировании СМИ и даже в использовании тактики вымогательства и угроз в адрес администрации края.
Больше всего руководителей АНО «Пермь-36» «удивляет и возмущает» обвинение в том, что «имущественный комплекс музея находится в упадке», и в расходовании значительных бюджетных средств.
Руководство АНО «Пермь-36» сочло, что «отвечать всерьёз на обвинения в срыве переговоров, в вымогательстве и угрозах, в том, что АНО будто бы манипулирует общественным мнением, нет смысла… То, что до недавнего времени подразумевалось, обговаривалось в кулуарах, о чём намекалось, теперь стало очевидным: выставочные, образовательные, просветительские и гуманитарные проекты, которые развивала на базе музея АНО «Пермь-36», более администрации Пермского края не нужны. Да и сам музей в том виде, в котором он был создан общественностью, тоже не нужен».
Все вышеприведённые цитаты взяты из официального заявления АНО «Пермь-36» о прекращении деятельности в Пермском крае, распространённого 25 июля 2014 года.
28 июля Сергей Маленко провёл «сольную» пресс-конференцию, целиком посвящённую сияющим перспективам нового — государственного — «Мемориального комплекса политических репрессий», на которой заявил, что «музей будет создан вне зависимости от желания или нежелания отдельных лиц».
На этой пресс-конференции впервые прозвучала информация о том, что при создании новых экспозиций в качестве консультантов будут привлекаться ветераны ФСИН. И хотя ситуация за прошедшие месяцы несколько раз менялась в ту или иную сторону, курс на создание «музея репрессий», посвящённого безупречной службе доблестных вертухаев, с тех пор не изменился, идёт полным ходом. Выставка, посвящённая истории системы исполнения наказаний, в стенах бывшего лагеря уже существует.
Такой музей, конечно же, имеет право на существование, как любой ведомственный музей. Ну, есть же музеи нефтяников или калийщиков! Правда, эти музеи несут лишь познавательный, а не социальный пафос и существуют на деньги ведомств и корпораций. Отсюда ещё одна «теория заговора»: было подозрение, что власти стремятся создать в бывшем исправительном лагере ведомственный музей, чтобы под этим предлогом отказаться от его госфинансирования.
Что же было причиной столь бурного развития событий летом 2014 года?
Дело в том, что изменилась ситуация с Федеральной программой по увековечению памяти жертв политических репрессий: федеральный Минкульт, который был официальным оператором программы, отказался от этой функции. Как пояснил один из членов рабочей группы, «вы же понимаете, эта тема не входит в сферу их приоритетов. Им нужны духовные скрепы, державность, величие»…
Некоторые особо рьяные комментаторы поспешили заявить о ликвидации федеральной программы. Стало быть, и федерального центра истории репрессий в Пермском крае не будет, и сотен миллионов не будет. А раз так, зачем вообще нужен этот музей?
Третий раунд
Дальнейшие события показали, что хоронить госпрограмму было рано. Потеряв непосредственного исполнителя, она не умерла, а трансформировалась в концепцию государственной политики, утверждённую лично президентом РФ Владимиром Путиным. Таким образом, тема репрессий не ушла из перспективной повестки, однако приобрела несколько аморфную форму. Ответственного исполнителя не то что до сих пор нет, а он и не предполагается: концепция политики, в отличие от госпрограммы, распространяется на все министерства и ведомства. Это не столько программа конкретных действий, сколько идеология. Она носит «рамочный характер», общие положения в ней важнее конкретных мер.
Для руководства Пермского края это чистейший ребус. Как поступить в этой ситуации? С одной стороны, никто уже не гарантирует создание федерального музейного центра в Кучино, но, с другой стороны, и не отказывается. Дальнейшие события показывают, как руководство региона пытается лавировать в ситуации, где нет никаких конкретных перспектив и руководящих указаний.
Осенью 2014 года начался третий раунд переговоров между АНО «Пермь-36» и краевым правительством, отличавшийся тем, что в события активно вмешивались московские интересанты. Собственно, переговоры возобновились по инициативе из Москвы: советник президента по гражданскому обществу и правам человека Михаил Федотов пролоббировал совещание в Москве, на котором было принято решение о создании совета по развитию музея «Пермь-36» во главе с профессором-историком Владимиром Лукиным, в недавнем прошлом — уполномоченным по правам человека при президенте РФ.
Первое заседание совета состоялось 31 октября 2014 года. Его члены были полны решимости в ближайшем будущем подписать соглашение о сотрудничестве между АНО «Пермь-36» и правительством Пермского края, разработать программу действий и возобновить работу по созданию федерального центра истории репрессий, а также по вхождению в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Перспектива вовсе не утопическая: уже были положительные заключения экспертов ЮНЕСКО.
Срок подписания соглашения несколько раз переносился. Последняя дата, назначенная администрацией президента — 1 марта 2015 года. Но вместо этого 2 марта АНО «Пермь-36» объявила о самоликвидации.
Что дальше?
Не так-то просто понять, что же на самом деле происходит.
Около месяца назад проблемой музея истории политических репрессий занялся заместитель главы администрации губернатора Кирилл Маркевич. Он произвёл на сообщество интересантов крайне позитивное впечатление, о чём говорят наблюдатели и в Перми, и в Москве. Под его руководством удалось изобрести программу «расшивки» конфликта, устраивавшую все его стороны. Казалось, вот-вот можно объявить о завершении недоразумений вокруг музея «Пермь-36», но…
Опять ничего не произошло. По этому поводу уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Марголина, бывшая на протяжении всех этапов этой многоступенчатой истории одним из главных действующих на стороне АНО «Пермь-36» лиц, сказала в эфире радио «Эхо Перми»: «Есть политическая воля, есть устраивающая всех программа действий, но нет самих действий».
Почему — никто не может понять. Виктор Шмыров выделяет три категории людей, которые изо всех сил стремятся к ликвидации музея истории репрессий: это коммунисты, молодые радикалы из «Сути времени» и ветераны ФСИН. Причём последние — далеко не все: за 20 лет исторических изысканий, касающихся лагеря «Пермь-36», учёные познакомились со многими бывшими работниками колонии, советовались с ними, записывали воспоминания. Большинство из них — лояльные к проекту люди, охотно идущие на сотрудничество. И лишь «четыре человека, зато самых громких, мутят воду».
Какая из этих групп и на каком этапе может тормозить весь процесс?
Сейчас никто не отказывается от достигнутых договорённостей, но и не выполняет их. А между тем краевой Минкульт развязал против общественников настоящую судебно-экономическую войну. Тут как бы два параллельных сюжета: с одной стороны, идут переговоры, принимаются решения, а с другой стороны, чиновники от культуры строчат иски, совершенно не вдаваясь в подробности этих переговоров. Непонятно, с какой целью: АНО уже два года не влияет на деятельность музея, общественников даже не допускают в бывший лагерь, вроде бы смысла нет их добивать. Но добивают!
Вот как объясняет свои действия заместитель министра культуры Пермского края Ирина Ясырева:
— Органами финансового контроля Пермского края выявлены многочисленные нарушения действующего законодательства, совершённые АНО «Пермь-36». По вышеуказанным нарушениям вынесены следующие судебные решения:
о взыскании с Автономной некоммерческой организации «Мемориальный центр истории политических репрессий «Пермь-36» в доход бюджета Пермского края в лице Министерства культуры, молодёжной политики и массовых коммуникаций Пермского края суммы в размере 463 500 руб., а также расходов по государственной пошлине в сумме 12 270 уб.;
о возврате государственному учреждению имущества, переданного в безвозмездное пользование по договорам безвозмездного пользования;
о взыскании с АНО «Пермь-36»в пользу ГКБУК «Пермский краевой научно-производственный центр по охране памятников (объектов культурного наследия)» в размере 521 290 руб. 79 коп., возмещения расходов по оплате государственной пошлины денежные средства в размере 13 425 руб. 82 коп.;
в отношении АНО «Пермь-36» вынесены судебные решения по искам иных юридических лиц на сумму более 1 млн руб.
Кроме того, не известна судьба 400 тыс. руб., выделенных их бюджета на приобретение саженцев и травы АНО «Пермь 36», судьба которых осталась неизвестной.
Это — дословный письменный ответ на просьбу «Нового компаньона» объяснить суть поданных против АНО «Пермь-36» исков. Из ответа замминистра так и непонятно, что стало поводом для исков. Зато Виктор Шмыров охотно это объясняет.
Виктор Шмыров, директор АНО «Пермь-36»:
— В 2011 году был выселен с соседней с нами территории психоневрологический интернат. Его здания и постройки передали Краевому центру охраны памятников, а КЦОП передал их нам в пользование. Мы получили имущество в июле 2011 года, а документы КЦОП оформил лишь в декабре! Мы вынуждены были несколько месяцев содержать эти здания «незаконно», в результате задолжали за электричество. КЦОП погасил задолженность, а сейчас выкатил иск, хотя мы предлагали варианты взаимозачётов.
Ещё один иск подан по результатам проверки контрольно-счётной палаты: мы использовали государственные субсидии для оплаты коммунальных счетов пермского офиса АНО, и проверка сочла это нарушением, поскольку офис не входит в музейный комплекс в Кучино. Но мы уже 10 лет так поступаем, и каждый год были проверки, которые не находили никаких нарушений, а сейчас была дана команда найти — и нашли!
Что касается газона, который мы в 2013 году должны были засеять травой, то Минкульт отнёс эти работы на третий квартал, то есть конец лета — начало осени. Мы просили перенести эти работы на второй квартал, но госзадание так и не было изменено. Поэтому средства, которые планировались на высадку травы, мы потратили на мелиоративные работы на той же территории. Сеять газон осенью было бы бессмысленно.
Все арбитражные суды АНО проиграла, и сейчас должна Минкульту и КЦОПу более 1 млн руб. Некоммерческая организация не располагает этими средствами — она вообще не получает прибыли. К сожалению, уже началось исполнительное производство, и «переиграть» решение суда уже невозможно. Поэтому АНО была вынуждена начать процедуру ликвидации.
Решение было принято 2 марта, и в тот же день Татьяна Марголина добилась приёма у губернатора Пермского края. Оказалось, что Виктор Басаргин не располагал информацией о судах: Минкульт не удосужился поставить его в известность. По словам Марголиной, губернатор очень обеспокоился ситуацией и просил тайм-аут, чтобы в ней разобраться и по возможности «разрулить» проблему.
Руководство АНО по этому поводу утверждает, что процедура ликвидации — достаточно длительная, и ещё не поздно её прекратить, если на сей раз добрые намерения будут подкреплены реальными действиями.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.