За любовью в Германию
В 2008 году я уехала жить в Мюнхен. Зачем? За «большой и светлой», как говорили в киноклассике.
Жена
В 1998 году канцлер ФРГ Гельмут Коль подарил президенту Борису Ельцину около 1 тыс. путёвок для молодых специалистов России, чтобы они могли повысить квалификацию. Так я попала на стажировку в Германию. Я училась конструированию одежды у лучших специалистов старинной немецкой Академии одежды. Но у меня был плохой немецкий, и мой приятель, непалец Каран Шах (сегодня он — директор национального музея Катманду), позвал меня на уроки у директора колледжа Карла Дуйсберга, предоставившего мне стипендию на обучение конструированию одежды. Моя стипендия не предполагала изучения языка. Но Каран Шах был уверен, что преподаватель меня возьмёт. Пошли договариваться о занятиях. Их вёл человек, в которого я влюбилась с первого взгляда. Впоследствии он стал моим мужем.
После курсов повышения квалификации я вернулась в Пермь. Даже близкие люди, которые знали об этом знакомстве, не очень верили, что у нас большая любовь. Считали, что «это всё фантазии». Как говорил мой тогдашний муж, а также одноклассник, а сегодня приятель и отец моих детей: «Ты — упёртый танк! Ты прёшь к своей цели невзирая ни на что. К счастью, не оставляя за собой разрушений». Да, наверное, это так. И сегодня я «припёрла» к своей цели быть вместе с любимым человеком. И к другой цели — стать наконец высокооплачиваемым конструктором одежды.
Восемь лет назад мы наконец решили жить вместе. Дети выросли, мы могли себе это позволить. Сразу скажу: это был непростой выбор для меня. Нужно было оставить целый мир, который был выстроен вокруг меня, вокруг моего имени. Вырывать с корнем взрослое, вросшее дерево, дающее плоды, пересаживать в другую землю... Все эти годы мой муж очень переживал, когда я собирала чемоданы и ехала с лекциями в Россию: боялся, что я к нему не вернусь. Но я возвращалась: этот человек мне дорог, и я по-прежнему благодарю судьбу, просыпаясь по утрам рядом с ним.
В одном из относительно недавних интервью я говорила, что на данный момент для меня главное то, как чувствует себя муж. Это действительно было так. Мы давно любим друг друга и очень долго друг к другу шли. Когда я уезжала в Германию, врачи ставили ему смертельный диагноз. Нам необходимо было научиться с этим жить, радуясь каждому моменту, каждому дню. Кроме того, это были очень непростые времена в финансовом плане. Сейчас мы оба справились с этой ситуацией. Всё стало иначе. Теперь, когда мы хотим съездить в отпуск, для этого достаточно свободных средств, но нет времени. В общем, всё как у нормальных людей.
В связи с большим количеством сирийских беженцев сегодня у него очень много работы. Он — арабист и владеет арабским языком, много переводит, трудится в бюро для беженцев. Это его боль, страсть, увлечение. Он очень болезненно относится к этому вопросу, потому что видит, в каких условиях оказываются умные, тонкие, интеллигентные люди на чужбине.
Я очень признательна любимому за неизменную поддержку. Когда у нас были тяжёлые финансовые времена, решила, что пойду гладить рубашки. Он ответил: «Моя жена не будет заниматься тем, что не достойно её квалификации».
Эксперт
В 1998 году я жила и училась в Германии восемь месяцев, поэтому каких-то особых сюрпризов при переезде в 2008 году для меня не было. Знакомая страна. Но вот эта полная невостребованность в первое время... Самым сложным по приезде в Мюнхен было как раз раствориться в одном человеке. В Перми я была одна на всех. А тут поначалу один человек — и больше ничего. Конечно, было классно побыть в шкуре Галы, создавшей Сальвадора Дали. Мне нужно было из человека со смертельным диагнозом сделать... ну, пусть не здорового, но живущего. И вот это взаимное чувство благодарности по-прежнему очень сильно у наc. Мой муж всегда мне очень сильно помогал и заботился обо мне.
Долгое время мне не хватало социальной реализации. Когда я только приехала в Германию, муж, давно работающий с мигрантами, привёл меня к коллеге. Она сказала: «Нужно быть готовой к тому, что процесс интеграции длится не менее семи лет». Но у нас не было этих семи лет! Мы оба очень взрослые, состоявшиеся люди. Надо было как-то ускорить процесс!
Буквально года полтора назад я шла по улице в Мюнхене, и какая-то женщина, проезжая на велосипеде, поздоровалась со мной. И вот тут меня по-хорошему «торкнуло». До меня дошло, чего мне здесь очень не хватало. В Перми заходишь в магазин, хлопаешь себя по карману: «Не хватает денег!» И продавщица говорит: «Да ладно! Завтра занесёте. Мы вас вчера по телевизору видели». Вот это доверие и узнавание дорогого стоит! Хотя, конечно, налагает фантастическую ответственность.
Однако коллега мужа как в воду глядела. Да, в течение этих лет у меня были интересные проекты, я не сидела без работы, но только в последние месяцы я нахожусь в состоянии истинного блаженства, потому что сегодня мой рабочий день выглядит точно так же, как в Перми. Читаю лекции, бегу в ателье, провожу примерки, занимаюсь конструированием. Всё вернулось на круги своя. На это понадобилось ровно семь лет.
Но если в Перми у меня была своя школа и своё ателье, то в Германии я, что называется, работаю на дядю. Точнее, на двух, и весьма симпатичных. Я читаю лекции в Академии медиадизайна и работаю в ателье, которое уже 70 лет существует в центре Мюнхена. Не так давно я привела в ателье своих студентов и декана. При встрече администратор ателье сказал: «Мы очень гордимся своим приобретением», имея в виду меня. Декан ответил: «Мы тоже!»
Мысль уехать в Германию только ради Германии мелькала у меня в 1998 году. Начался экономический кризис, многое рухнуло. К нему добавились непростые отношения в семье. Был очень тяжёлый для меня период. Но в 1998-м не вышло. Видимо, Богу было угодно, чтобы я осталась в России, вышла на новый уровень. Тогда сложилась красивая история с фестивалем «Красное платье». Хотя, надо сказать, рано или поздно его пришлось бы закрыть: прекратили финансирование. У школы «МИФ» также не было перспектив для развития. У меня никогда не было какой-то мощной финансовой поддержки. И когда появлялись свободные деньги, я их тут же инвестировала в проекты, которые вела. До сих пор помню слова одной чиновницы: «Нельзя вкладывать свои деньги в детей, которые вам не принадлежат!», так сказала мне дама, отвечающая за молодёжную политику. Я тогда не очень её поняла. Всё пробовала объяснить, что я, человек, в образование которого вложились два государства, несу какую-то ответственность за полученные знания, их распространение. Но вот эту «странную» ответственность человека за своё дело куда лучше понимают в Европе. В этом году я нашла новое увлечение — это WorldSkills*. Когда я оказалась в Бразилии на мировой олимпиаде рабочих профессий в качестве эксперта и члена жюри в квалификации «Дизайн моды», меня спросили, нравится ли мне мероприятие. Я ответила, что наконец-то всё сошлось и я официально занимаюсь тем, чем занималась долгое время в России, то есть несу молодым людям знания о международных технологиях и международных стандартах, и, конечно, мне это очень нравится! Это особенность моего организма — постоянно узнавать что-то новое. Более того, у меня тут же появляется стремление поделиться этими знаниями! В Германии моя преподавательская, просветительская деятельность перешла на совершенно иной уровень. В России у меня никогда не было достойного помещения для школы. В Мюнхене администрация вуза обращается ко мне с вопросами, как оборудовать мой класс. И так как я преподаю и компьютерное конструирование, то заказала 15 новых компьютеров. Когда твой преподавательский быт хорошо обеспечен, когда есть кому решать за тебя хозяйственные вопросы, конечно, ты становишься нацелен на результат — отличные знания твоих студентов.
Хотя мой муж, сам педагог, глядя, как я готовлюсь к лекциям, иногда смеётся надо мной: «Сколько ты готовилась к этому уроку? Восемь часов? А сколько тебе заплатят за час? Теперь давай поделим! Техничка больше получает!» Но я отдаю себе отчёт, что готовлюсь и на будущее. То, что я не смогу объяснить словами, смогу донести с помощью картинок. Я не тратила времени зря в годы безработицы и «интегрирования», осваивала различные компьютерные программы. Словом, я вновь выросла как специалист. И вот я, вооружённая до зубов знаниями в своей отрасли, вошла в прошлогодний кризис... Работы не было, и муж спросил, не хочу ли я переучиться на другую специальность. Тогда я первый раз сорвалась: «Почему ты не веришь в меня! Я — один из лучших экспертов в своей отрасли. И не представляю себя на другом поприще».
Конструктор
В мюнхенском ателье стоит перед зеркалом француз месье Д`Буа, пришедший на вторую примерку рубашки. Меня слегка коробит: вторая примерка рубашки — слишком много для меня. Он же с удовольствием наблюдает себя в зеркале и приговаривает: «Да! Я — крепкий орешек! Я видел, как вы в прошлый раз задумались после примерки. Но вам удалось меня расколоть. Давайте сделаем рукав короче на 5 мм и завершим на этом!» Рядом стоит владелец ателье, и я, извиняясь, говорю, что это «уже вторая примерка». «Что вы! — отвечает хозяин. — Ваша предшественница делала и по четыре, а иногда и по 10! Нашим заказчикам нравится ходить на примерки». Ну, нравится-то нравится... Но две примерки против четырёх существенно экономят деньги ателье. Ведь кто-то должен будет всё распороть, сшить заново, использовать другой материал и так далее. Мне нравится решать задачи со сложными фигурами, нравятся клиенты с особыми вкусами и замашками. Правда, хозяин пока несколько опасается оставлять меня с ними один на один, мало ли, вдруг я — русский шпион! (Смеётся.) Но я и работаю в этом ателье всего пару месяцев. Почтенное, к слову сказать, заведение. Владелец любит рассказывать о его 70-летней истории, о том, что у них 7 тыс. клиентов и в ателье приходит уже третье поколение. Так что на конвертах с выкройками написано junior junior, то есть это лекала внука первого клиента. Недавно я извлекла из архива лекала одного из немецких баронов, датированные 1976 годом. Предложила повесить их в раму, а для него построила новые. Понимаете, человек настолько доверяет ателье, что просто присылает очередные мерки: «Вот настолько я поправился», так что к старым выкройкам постоянно подклеивали кусочки бумаги в соответствии с изменением размера. Занимается ателье изготовлением рубашек и костюмов Scabal. Это высокая марка класса «люкс», того же сегмента, что Kiton и Brioni. Отшивают костюм на фабрике, мы «догоняем» его по фигуре.
Меня в это ателье взяли на место, которое не должно было освободиться ещё года два. Владелец заранее стал искать кандидатуру: найти хорошего конструктора непросто. Кроме того, ему хотелось какого-то обновления. Всё кончилось тем, что сейчас мне строят отдельное конструкторское бюро. Представляете?! Ещё с год назад, когда случился очередной кризис, в том числе и из-за санкций, все мои коллеги-конструкторы сидели без работы. Я в ужасе разослала резюме в несколько компаний. Из Marc O`Polo пришёл очень вежливый ответ: «Вы для нас специалист слишком высокой квалификации». А хозяин мюнхенского ателье не побоялся взять меня. Мне кажется, поначалу им двигало любопытство. Кроме того, он считает, что я каждый раз ошарашиваю своим нестандартным подходом одну очень сложную клиентку. На момент моего прихода у владельца была мысль совсем отказаться от клиентов-женщин. Однако сейчас к нам очень активно идут именно дамы. Женское тело я знаю от и до, у меня больше опыта работы именно с женщинами. И владелец стал охотно брать женские заказы. Администратор также быстро всё смекнула. Она считает, что мне нужно давать новых клиентов, так получается более эффективная работа для ателье. Потому что, когда я устраивалась, поставила условие: чем бы я ни занималась, провожу примерки или помогаю пришивать пуговицы, стоимость моего часа остаётся на одинаково высоком уровне, поскольку я — специалист высокого класса. Представляете, я начала диктовать условия! Это тоже для меня ново.
Преподаватель
Отдельная история с моим преподаванием. Читаю на немецком, но в моём языке всё так же достаточно ошибок. Комплексовала по этому поводу, но, по счастью, немецкие студенты постарше, чем российские, и иначе относятся и к учёбе, и к преподавателю. Читаю лекции в частной Академии медиадизайна. Это солидное учебное заведение с четырьмя филиалами по всей стране и большой медийной раскруткой (его учредители — медиамагнаты). Два года назад меня пригласили читать лекции от безысходности. Не было преподавателя на нуднейший предмет, от которого я в своё время отказалась в своей пермской школе. Суть его в том, как размножать лекала по размерам. При первом знакомстве проректор слушала меня и мучительно калькулировала в голове, как будет выглядеть мой жуткий немецкий в стенах их почтенного заведения. Однако уже в следующем семестре к моим 50 учебным часам добавили преподавание 60 часов дизайна, отдали конструирование с помощью компьютерных систем, а потом и курсы конструирования для начинающих. Теперь у меня огромное количество часов, благодаря чему я совершенно счастлива.
В прошлом году мы с коллегами — преподавателями нашего факультета впервые подготовили модное шоу, после чего у нас сразу случился дополнительный набор. Мои студенты искренне веселятся, когда я что-то говорю не так. Подходят после лекции и с извинениями поправляют случившиеся ошибки. Меня это абсолютно не напрягает, я чувствую, что ко мне относятся по-доброму, доверяют мне, заглядывают после уроков за советом.
Проекты
До того как я вновь начала заниматься преподавательской деятельностью и работать в ателье, участвовала в различных проектах. Был телевизионный с Клаудией Шиффер, аналог российского «Подиума». Задача — показать изнанку моды, насколько тяжёлый труд предшествует собственно модному показу.
Занималась разработкой форменной одежды для австрийских железных дорог и германской полиции. Ко всему я ещё неплохо рисую, и вот смотрит на мою работу заказчик и говорит: «Отлично нарисовано! Принесу ваши эскизы клиенту, скажу, что у меня работает крутой российский дизайнер, и продам ещё дороже!»
Сразу скажу, что ситуация, в которой оказался Валентин Юдашкин как разработчик новой формы для Российской армии, в Германии абсолютно невозможна. Очень сочувствую Вале. Изначально этот проект предлагали Вячеславу Михайловичу Зайцеву. Но «старый заяц», как называют в Германии опытных портных (ему это название очень подходит, не так ли?), отказался, понимая всю подоплёку происходящего. Юдашкин же понадеялся на правительственную поддержку, свой статус, раскрутку и ввязался в эту драку. Но он забыл, что российские номенклатурные работники убеждены, что разбираются во всём. И когда на местах стали вносить изменения в то, что придумал Юдашкин, камни, конечно, полетели в него. Однако проблема не в разработчике, он лишь отшил прототипы, а в том, что стали активно менять всё, от технологий до материалов и изготовителей. Где отшивали новую форму? В местах лишения свободы. То есть на массовом отшиве стали экономить по полной программе.
В Германии же при подобных заказах прописывается всё. Только описание материала занимает порядка 13 страниц. Для меня это был новый опыт, когда по результатам каждой встречи с заказчиком составляется протокол, правильно ли мы друг друга поняли, что пуговиц должно быть три, а не четыре, и так далее. Документ подписывают обе стороны.
Повторюсь, сегодня я вновь вернулась к той загруженности, которая была у меня в Перми. Я действительно наслаждаюсь жизнью. Всё сложилось, все пазлы встали на место.
* WorldSkills (англ. world skills — «навыки мира») — международное некоммерческое движение, целью которого является повышение престижа рабочих профессий и развитие профессионального образования посредством организации и проведения конкурсов профессионального мастерства как в каждой отдельной стране, так и во всём мире.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.